Воздух прохладен и свеж, запах мокрых листьев великолепен после гнилой сырости в будке. Снежный человек с удовольствием вдыхает и идет в сторону торгового центра. Через три квартала останавливается: из ниоткуда появились семь свиноидов. Уставились на него, настороженно подняв уши. Вчерашние? На его глазах они принимаются наступать.
Они что-то задумали, ладно. Он разворачивается и идет к будке, ускоряя шаг. Они еще далеко, он успеет добежать, если понадобится. Он смотрит через плечо: они перешли на рысь. Он тоже прибавляет скорость. А потом видит за воротами еще одну группу свиноидов, восемь или девять, они идут к нему по полосе отчуждения. Они уже почти у главных ворот, отрезали ему пути к отступлению. Такое впечатление, что они все спланировали, эти две группы сговорились, будто знали, что он в будке, ждали, когда появится, отойдет подальше от убежища, а потом окружили.
Он вбегает в будку, захлопывает дверь. Электронный замок, разумеется, не работает.
— Разумеется, бля! — кричит он. Они смогут открыть дверь, подцепить ручку клыками или рылами. Гении побега; будь у них пальцы, миром бы правили. Он влетает в приемную, хлопает дверью. И тут замок сломан — кто бы мог подумать. Он баррикадирует дверь столом, на котором спал ночью, выглядывает через пуленепробиваемое стекло: вот они. Носами открыли дверь, вошли в первую комнату, их двадцать или тридцать, кабаны и свиньи, но в основном кабаны. Столпились, нетерпеливо хрюкают, принюхиваются к его следам. Один замечает Снежного человека в окне, хрюкает, теперь все смотрят на него. Видят его голову, она приделана к большому вкусному мясному пирогу, который только и ждет, что его съедят. Два самых крупных свиноида: два кабана с — ну да — острыми клыками, идут к двери, бок о бок, и пытаются ее вышибить. Командные игроки, мать их. И большая мышечная масса.
А если им не удастся выбить дверь, они его подождут. Устроят дежурство: одни питаются, другие стерегут. Это может продолжаться целую вечность, голод выгонит его наружу. Они чуют его запах, запах его плоти.
Он вспоминает про земляного краба, но тот исчез. Наверное, забился в нору. Снежному человеку тоже требуется нора. Нора, панцирь и пара клешней.
— Ну и? — спрашивает он вслух. — Что дальше?
Дорогой, ты в жопе.
Радио
Сначала краткое затмение, ничего не происходит, потом Снежный человек встает из кресла. Он не помнит, как садился, но, видимо, садился. У него свело живот — наверное, он очень испугался, хотя сам не чувствует, спокоен, как танк. Время от времени дверь скрипит и прогибается под напором с той стороны, скоро свиноиды ворвутся сюда. Он достает из пластикового пакета фонарик, включает его и идет во внутреннюю комнату, где на полу лежат два охранника в костюмах биологической защиты. Он светит фонариком. В комнате три закрытые двери — наверное, он их видел прошлой ночью, но тогда не пытался отсюда выбраться.
Две двери не поддаются — вероятно, заперты или заблокированы изнутри. Третья открывается сразу. И за ней новая надежда — лестница. Высокие ступеньки. У свиноидов короткие ноги и толстые животы. А у него все наоборот.
Он так быстро взбирается по лестнице, что запутывается в простыне. За спиной раздается возбужденное хрюканье и визг, с грохотом переворачивается стол.
Он попадает в какое-то освещенное прямоугольное помещение. Что это? Наблюдательный пункт. Ах да. Следовало догадаться. Сторожевые башни стоят по обе стороны от главных ворот и по всему периметру. В башнях прожекторы, мониторы камер слежения, громкоговорители, пульт управления воротами, отверстия подачи слезоточивого газа, распылители дальнего радиуса действия. Да, вот экраны, вот пульт управления, найдите цель, наведите прицел, нажмите кнопку. Видеть результаты воочию не обязательно, хватает брызг и шипения на экране. В период хаоса охранники, видимо, стреляли отсюда по толпе, пока было кому и по кому стрелять.
Но теперь вся эта высокотехнологичная тряхомудия, разумеется, не работает. Снежный человек ищет ручное управление — было бы неплохо расстрелять свиноидов, — но, увы, ничего похожего.
Зато рядом с мертвыми мониторами он находит маленькое окошко — свиноиды с высоты птичьего полета, группа, что стоит на улице у двери в будку. Кажется, расслабились. Будь они людьми, сейчас курили бы и трепались. Но по сторонам поглядывают. Он пятится: не нужно, чтоб они его увидели, поняли, что он наверху.
Впрочем, они скорее всего и так знают. Уже поняли, наверное, что он поднялся по ступенькам. Но знают ли они, что он в ловушке? Потому что, судя по всему, выхода отсюда нет.
Непосредственная опасность ему не угрожает. Если б они умели ходить по лестницам, уже поднялись бы. Есть время осмотреться и перегруппироваться. Перегруппироваться — потрясающая идея. Он тут один-одинешенек.
Наверное, охранники спали тут же, по очереди: в боковой комнате — две стандартные койки. Но трупов нет. Может, охранники пытались сбежать из Компаунда, как и все остальные. Тоже понадеялись обогнать заражение.
Одна кровать застелена, вторая нет. Около расстеленной постели мигает будильник с голосовым управлением.
— Кукушка, кукушка, который час? — спрашивает он. Будильник молчит. Надо его перенастроить под свой голос.
А эти ребята неплохо устроились. Два одинаковых центра развлечений с экранами, плейерами и наушниками. Одежда, стандартный тропический наряд для нерабочего времени, на полу валяется использованное полотенце и носок. На тумбочке — распечатки фотографий из сети. Худенькая девушка стоит на голове, голая, только босоножки на каблуке; блондинка свисает с крюка на потолке, комом черного латекса, на глазах повязка, рот открыт — мол, ударь еще; крупная женщина с большой силиконовой грудью и влажной ярко-красной помадой, наклонилась вперед и облизывает губы, язык проколот. Все о том же, как говорится.
Эти ребята, наверное, убегали в спешке. А может, это они лежат внизу, в костюмах биозащиты? Вполне возможно. Видимо, после того как эти двое ушли, сюда больше никто не поднимался, а если и поднимался, ему тут ничего не пригодилось.
В одной из тумбочек он находит пачку сигарет, всего двух не хватает. Снежный человек достает сигарету — она влажная, но плевать, он сейчас даже веник выкурит, — а как прикурить? В мешке были спички, вот только где мешок? Наверное, уронил на ступеньках, когда сюда бежал. Он идет к лестнице, смотрит вниз. Да, вот и мешок, на четвертой ступеньке снизу. Снежный человек медленно спускается. Едва он протягивает руку, на него что-то набрасывается. Он отпрыгивает и смотрит, как свиноид скатывается вниз и атакует снова. В полутьме у свиноида светятся глаза; тварь будто ухмыляется.
Они ждали его, использовали мешок для мусора как приманку. Наверное, поняли, что там нечто ценное, что он вернется за мешком. Умно, очень умно. Когда он добирается доверху, у него подкашиваются колени.
Рядом со спальней есть небольшая ванная с настоящим туалетом. Как раз вовремя: от страха стиснуло кишки. Снежный человек испражняется — бумага есть, маленькая радость, не нужно подтираться листьями, — уже собирается спустить воду, но вдруг понимает, что в бачке наверняка полно воды и эта вода ему понадобится. Он поднимает крышку бачка — так и есть, полнехонек, просто мини-оазис. Вода рыжеватая, но пахнет нормально; он опускает голову и жадно пьет, как собака. Адреналин совсем горло высушил.
Теперь лучше. Нет повода для паники, пока нет. На кухне он находит спички и прикуривает. После нескольких затяжек кружится голова, но он все равно абсолютно счастлив.
— Если бы тебе было девяносто и ты мог бы в последний раз потрахаться, точно зная, что это тебя убьет, ты бы согласился? — спросил однажды Коростель.
— Спрашиваешь, — откликнулся Джимми.
— Маньяк, — констатировал Коростель.
Шаря в кухонных шкафах, Снежный человек неожиданно для самого себя принимается напевать. Плитки шоколада, настоящего шоколада. Банка растворимого кофе, сухие сливки, сахар. Креветочное масло для крекеров, суррогатное, но съедобное. Сырная паста в тюбике, майонез. Овощной быстрорастворимый суп с лапшой, со вкусом курицы. Крекеры в пластиковой коробке. Энергетические батончики. Золотое дно.
Он собирается с силами и открывает холодильник, надеясь, что эти ребята не держали там слишком много настоящей еды и вонь будет не ужасна. Хуже всего — некогда замороженное мясо стухло в потекшей морозилке, такое он видел не раз в первые дни, когда шарился по плебсвиллям.
Больше ничего вонючего — гнилое яблоко, серый замшелый апельсин. Две бутылки пива, закрытые — настоящее пиво! Коричневые бутылки со старомодными узкими горлышками.
Он открывает пиво, выпивает полбутылки. Теплое, но какая разница? Потом садится за стол, ест креветочное масло, крекеры, сырную пасту и майонез, а на десерт — ложку кофе, смешанного со сливками и сахаром. Растворимый суп, шоколад и энергетические батончики он оставляет на потом.
