Он сжал мои ягодицы, затем отпрянул, но не позволил мне отойти, потому что схватил меня за руку. Рем потянулся в карман джинсов, вытащил немного налички и впихнул в руку дежурному.
Я посмотрела на молодого парня, и он подмигнул мне, засовывая деньги в свой карман, а затем пошел прочь. Рем проводил меня к своей машине, потому что моя голова была заполнена воспоминаниями о моих гонках с Мэттом и отцом. Я на самом деле была маленькая и возможно пропустила это, но я не могу вспомнить ни единого раза, когда бы отец давал чаевые дежурному. Так же, как и Мэтт, в те несколько раз, что мы катались.
Рем выехал с парковки, шины заносило по гравию. Он выглядел довольным собой. Слишком довольным.
— Ты дал парню чаевые?
Рука Рема перестала барабанить по рулю.
— Ага. Хороший парень.
Тишина. Он включил звук и заиграл «Avicii». Я снова выключила.
— Зачем?
— Что зачем?
— Зачем ты дал чаевые этому парню, но никакому другому?
— Потому что он пригнал нам карты, детка.
Я видела, как его щека дернулась, и как напряглись губы. Но в этом не было злости; он пытался сдержать улыбку.
— Козел! — Толкнула его в плечо. — Ты жульничал. Ты заплатил ему за быстрый карт, — закричала я. — Ты подлый ублюдок, — дерьмо, он полностью переиграл меня. Я должна была знать, что с обычным он даже не был бы способен догнать меня, когда мы только начали и еще после, когда он врезался картом. У них лимит скорости — у всех, кроме прокачанного карта дежурного. — Дерьмо.
Рем ухмыльнулся и потер плечо там, где я его ударила.
— Это не жульничество, Киткат. Все ради шанса обладать этими губками.
— Ммм, — промямлила я, все же внутри летая в облаках от того, что у Рема теперь неограниченный доступ к моим губам, и мне это нравится.
Я включила музыку и начала подпевать. Ладно, мне было весело. Я не могла вспомнить, чтобы смеялась так сильно, когда увидела Рема, врезавшегося в шины. Взгляд на его лице за мгновение до столкновения… бесценен.
— Над чем ты усмехаешься?
— Я не усмехаюсь. Только мужчины усмехаются.
— Чепуха. Ты усмехаешься. Видел это множество раз, хотя недостаточно часто.
— Ох, и когда, например?
— В первый раз, когда увидел тебя со сцены. В ночь, когда Эмили похитили.
— Что? — я видела его буквально двадцать секунд, когда он зашел на сцену, и я пялилась, а не ухмылялась.
— Детка, я видел тебя. Ты стояла со своим пивом и смотрела прямо на меня вся такая стервозная и высокомерная. Ты была одета в то ужасно короткое, чуть закрывающее попу черное платье, которое показывало каждый чертов изгиб твоего тела. И ты это знала. Ты знала, что я видел тебя, и ты ухмылялась.
Дерьмо.
— Ладно. Возможно, я слегка улыбнулась тебе.
— Ты хотела меня. И если бы не произошло то дерьмо с Эмили и Логаном, ты была бы вся моя.
— Пфф, — посмеялась я. — Может быть, я и флиртую, и у меня нет комплексов, чтобы показать свое тело, но могу сказать тебе прямо сейчас, самое большее, на что ты мог бы рассчитывать — это купить мне выпить.
Рем припарковался перед коттеджем и поставил машину на ручник.
— Так над чем ты ухмылялась?
Я думала, мы прошли эту тему.
— Просто над твоим лицом.
Он посмотрел в зеркало заднего вида, и я засмеялась.
— Нет. Над твоим лицом, когда ты врезался.
— Ты думаешь, это было забавно, да? — он выкинул свой бумажник и телефон на приборную панель, затем отстегнул ремень безопасности и ни слова не сказав, вылез из машины. Обошел вокруг и открыл мою дверь.
Я улыбалась, пока отстегивала свой ремень. Улыбка умерла достаточно быстро, когда он потянулся внутрь, схватил меня и закинул на свое плечо.
— Рем! — я замолотила кулаками по его спине. — Рем. Что ты делаешь? Поставь меня.
Он проигнорировал мою мольбу и продолжил идти. Он проложил свой путь через кустарник, вверх по крутому холму, и поставил меня наверху. Затем он продолжил целовать меня, и я забыла обо всем, за исключением его рта и рук, пробегающих вверх-вниз по моим бокам.
Он прервался, застонав.
— Боже, кажется, я недостаточно хорошо продумал эти выходные, — прежде чем у меня появился шанс ответить и предложить ему послать к черту его глупое правило «никакого секса», он потянулся вверх и схватил желтую веревку, которая выглядела изношенной, будто ей сотни лет.
— Не смей, — я пыталась сбежать, но он замкнул руки вокруг моей талии и поднял меня. — Рем!
— Держись, красавица, — и без какого-либо дальнейшего предупреждения, он побежал к краю утеса, мы оказались в воздухе, а затем прыгнули вниз.
В животе все упало, когда мы нырнули в глубины холодного озера. Рем все еще держал меня рукой, когда мы выплыли на поверхность, и в этот раз уже он смеялся, а мой рот был открыт, выплевывая воду.
Он убрал волосы с моих глаз кончиком пальца. Он выглядел таким серьезным, когда уставился на меня, губы слегка приоткрылись.
— Бл*дь, люблю, когда ты мокренькая. — Рем не дал мне и шанса сделать что-либо, кроме как полувдох, прежде чем поцеловал меня снова.
Он превосходно целовался, сильно, затем мягче, затем сладко, пока я не стала марионеткой в его руках.
— В кровать, — умудрилась промямлить я у его рта.
— Нет.
— Рем, ну ладно тебе, — я бы никогда не стала умолять, но я могу быть милой. Я прикусила его нижнюю губу, поцеловала шею, мои руки под водой пробежались по его груди к соскам.
Он обхватил мой подбородок, его большой палец прошелся по моим губам.
— Мой член снова будет внутри тебя… только мой. Не чей-то другой член. Не чьи-то другие губы. Ты прекратишь флиртовать, Кэт.
— Боже, Рем. Это же просто секс.
Выражение его лица потемнело, и я видела гнев, замаячивший над поверхностью.
— Мне ненавистен просто секс. Я презираю просто секс, — это была такая нетипичная мысль для парня. Что он там говорил мне? Я помню, как он пытался ускользнуть после того, как я опустилась перед ним, как он отталкивал меня в сторону, то как его тело напряглось и похолодело. Тогда я особо не задумывалась над этим, но после этих слов, я поняла, что что-то было не так. — Так что нет… это не просто секс, Кэт. С тобой… это что-то совершенно другое. Не так, как обычно происходит.
Я вспомнила, как Крайзис говорил, что женщины всего лишь предмет для Рема. У него никогда не было отношений? Он никогда не заботился
