источникам и продолжает фигачить новые эксклюзивы.
Не уверен, что Галина Тимченко читала «Худловары». Но в своём эмоциональном, очень личном некрологе в «Медузе» описала стиль главредства молодого Носика буквально теми же словами:
За тобой невозможно было угнаться: ты требовал, ты забрасывал редакцию сообщениями, ты кричал и придирался, упрекал и настаивал, правил и переделывал за нас, ты успевал больше, чем мы, твои сотрудники, вдесятером. Ты спешил.[186]
Но это было чуть позже. А тогда новостной поток, в который оказались погружены молодые гуманитарии, вызывал у них стилистическое отторжение, которое они изживали чёрным юмором.
От работы выпускающими мы все обучаемся смотреть на новости под особым хакерским углом. Мы постоянно и уже почти бессознательно, на уровне инстинкта проверяем, насколько хорошо новость отвечает на главные вопросы: что, где, когда и нахуя.
— «Нэнси Рейган сломала ребро», — зачитываю я.
— Кому?! — хором вскрикивает вся редакция.
«Да, мы много смеялись — были молоды, прекрасны, циничны-ироничны, всё так», — подтвердил мне в интервью мониторщик «Gazeta.Ru» Борис Банчевский. Но будучи добросовестными работниками и настоящими интеллектуалами, они «отделяли мух от котлет». То есть материалы для «Gazeta.Ru» от приколов для «Факеты. Ру».
Но — такова уж потрясающая особенность написанного текста как сигнальной системы — отношение не скроешь. И оно хорошо чувствовалось даже в самой нейтральной новостной заметке. Что уж говорить об авторских колонках — где этот подход «давайте писать человеческим языком о человеческом, а не суконным о мертворождённом» уже не «прорывался», а был стилеобразующим. И это принципиально отличало «Gazeta.Ru» от других «центровых» изданий того времени.
«Я никогда в жизни не надевал пиджаки — и должен был делать журнал о том, как эти пиджаки носить», — признавался в книге «Афиши» Алексей Зимин, первый главред российского GQ, запущенного в марте 2001 года. Это и была неизбывная, родовая травма глянцевой журналистики девяностых. Люди занимались совершенно не тем, чем хотели. И совершенно не по тем причинам, которые декларировали. Будучи умными, волевыми и высокомотивированными финансово, они успешно это скрывали.[187] Но всё-таки это прорывалось каким-то метафизическим образом — что и приводило к регулярно повторяющемуся полному краху «русских Нью-йоркеров» разных формаций.
Сотрудники и колумнисты «Gazeta.Ru» писали ровно о том, о чём хотели, и так, как хотели. Носик и Кузнецов делали это ещё в «Ситилайне». Но там это было «вишенкой на торте». «Gazeta.Ru» вся целиком оказалась такой вишней — спелой вишней Рунета девяностых.
Переспела она, впрочем, тоже довольно быстро.
Но «в землю павшее зерно» дало обильные всходы.
Он создал медийную экосистему, — подытоживает наш с ней разговор Ольга Бруковская, одна из ближайших подруг и сотрудниц Носика начала нулевых. — Задал первичные стандарты и фреймы. И очень хорошо задал, потому что если вы посмотрите на остальные отрасли интернет-бизнеса, то увидите, что они начинали совсем не с высоких стандартов. <…> У нас российская интернет-журналистика фору даст общепечатной. Это незаметно, потому что это некая данность, с которой мы живём: у нас сразу в Интернете образовалась качественная журналистика. И никто не думает, что это не норма, не стандарт развития отрасли и рынка. Начинается-то обычно с очень низкого качества — потому что нет конкуренции, нет рынка, нет запроса и т. д. И это [вклад Носика] — очень большая и значимая вещь.
А. Б. Носик и «Lеnta.Ru»
1999–2001
В конце июля 1999 года, на дне рождения «Русского журнала», я подошёл к Антону Носику, чтобы попроситься на работу в его новый проект — «Lenta.Ru». О такой возможности я узнал накануне от интернет-приятеля, подписанного на «еже-лист» — закрытую рассылку немногочисленных тогда профессионалов Рунета. «Те, кто со мной работают, — об этом не жалеют», — примерно так заканчивалось пересланное мне в ICQ объявление Антона о наборе сотрудников.
Я очень нервничал. Во-первых, потому, что мне — постоянному, но, увы, внештатному автору высокоинтеллектуального «Русского журнала», аспиранту-заочнику Литературного института (тема диссертации — литературные гипертексты), очень нужна была нормальная работа. Во-вторых, я, разумеется, ревниво читал «Gazeta.Ru», и испытывал к её сотрудникам такой же пиетет, как приехавший в Париж д’Артаньян — к настоящим мушкетёрам. А сам Носик казался мне тогда кем-то вроде де Тревиля.
«Собеседование» оказалось коротким. И состояло из двух вопросов. Антон поинтересовался, почему я говорю с ним на «Вы» (мы общались до этого однажды — примерно годом ранее, на квартире у Евгения Горного). А потом спросил:
— Миша, а сколько тебе лет?
— Двадцать девять.
— А мне — экзистенциально.
— Э-э-э… Тридцати три?
— Нут’к.
Едва ли второй вопрос был определяющим. Но вероятно и то, что, когда я на ходу поймал его не слишком глубокую, но довольно специфическую шутку, это принесло мне дополнительные $100 к зарплате.
Шутка, как водится, оказалась шуткой лишь отчасти. Краткий промежуток от знаковых тридцати трёх до не менее знаковых тридцати семи, то есть с 1999 по 2003 год, действительно оказался для Антона Носика экзистенциальным, то есть сущностным. Именно в этот период были созданы самые лучшие, новаторские проекты — превратившие бойкого писучего журналиста, умеющего мгновенно соединять несоединяемое и доходчиво объяснять необъяснимое, в топ-менеджера, «Гу. ру», как пошутил в 2004 году дизайнер Владимир Липка, пророчески (ещё до начала долгих индийских зимовок) изобразив Носика в виде левитирующего индийского мудреца[188].
Однако топ-менеджером в обычном смысле этого слова Антон, в сущности, никогда не был. Став — неожиданно для себя — управленцем, он довольно быстро осознал, что лучше всего ему удаётся быть именно стартапером. И, составляя сведения «О себе» для странички на «Снобе»[189], на анкетный вопрос «люблю, когда поздравляют с…» ответил: «успехом очередного стартапа».
Нет смысла пытаться исчерпывающе описать все носиковские проекты — как главные, выстраданные, так и откровенно побочные, «коммерческие» и «не взлетевшие». Потому что Антон любил повторять изречение, приписываемое Гельвецию: знание некоторых закономерностей освобождает от необходимости узнавать некоторые факты.
Но есть те, которые обойти невозможно. Так сказать, столбовая дорога Антона Носика. И следующим, вслед за «Вечерним Интернетом» и «Gazeta.Ru», внушительным столбом на этой дороге стала как раз «Lenta.Ru». Которую впоследствии Антон сам признавал своим лучшим коммерческим проектом, и разгон редакции которой в 2014 году воспринял как личную трагедию, хотя уже 10 лет не имел к ней никакого отношения.
* * *
История носиковско-тимченковской «Ленты. Ру», к которой я и сам испытываю чувство острой личной сопричастности, была прервана буквально одним росчерком пера Александра Мамута 12 марта 2014 года, когда владелец «Rambler&Co» уволил
