А на Малой Грузинской, в жилищном кооперативе «Художник-график», между прочим, уже близились к завершению отделочные работы. «Устройством дома занималась Марина, — не отрицала Нина Максимовна Высоцкая. — Она все измеряла, планировала, покупала мебель… Только простые книжные полки в кабинете спроектировал Володя, они ему нравились: „Главное, что они не прогибаются!“ Еще до въезда сюда они переделали буквально все: заново белили стены, меняли кафель, перестраивали ванную — все сделали по своему вкусу. Потом Марина пригласила меня: „Приезжайте, я уже кое-что сделала!..“»
На восьмом этаже на Малой Грузинской, 28 на глазах сооружался придуманный Высоцким «дом хрустальный на горе для нее…». Но ее руками.
Аллу Демидову, забежавшую по делам театральным и, естественно, из любопытства одним глазком взглянуть на новую квартиру Высоцкого, в дверях встретила Марина Влади с дрелью в руках. Едва придя в себя от изумления, Алла Сергеевна максимально тактично поинтересовалась:
— Марин, а что вы делаете?
— Привинчиваю в ванной шурупы.
— А Володя?
— А Володя, как настоящий русский мужик, лежит на диване с книжкой…
Марина хотела обставить квартиру старинной мебелью. Какие-то вещи ей удалось приобрести в комиссионных магазинах. А потом Елочка Абдулова подсказала, что наследники знаменитого театрального режиссера Александра Таирова спешно распродают его мебель и прочую домашнюю утварь.
«Поехали, посмотрели, она нам очень понравилась, — рсссказывала Марина. — Старинная, красивая, но не какая-то особенно ценная, просто эта мебель имела душу, не то что современная чепуха… Нам была она дорога еще и тем, что принадлежала людям театра. Там было много всего…» Они выбрали большой письменный стол с многочисленными ящичками, кресло темного дерева, секретер «очень дамского вида», застекленную горку, стулья… Для продажи в огромном платяном шкафу были развешаны дорогие старомодные платья — Марине приглянулись два, расшитые жемчужинами и темными агатовыми бусинками.
Грузчики выносили мебель, а в это время в театральном дворе жгли письма, фотографии, открытки — письма Анри Барбюса, фото Алисы Коонен в роли Федры… Глядя на это бесчинство, Высоцкий лишь развел руками: «Целая жизнь — а не осталось ничего, кроме нескольких вещиц…»
Родственники Таирова так спешили, так торопились все продать, что даже оставили в ящиках письменного стола открытки, рисунки, записи великого Таирова. Марина нашла их, когда подыскивали место этому столу уже в своем доме. Как положено, сразу после завершения «мебельной экспедиции» по Москве поползли слухи, что Высоцкий с Влади скупают по дешевке музейный антиквариат и окольными путями, контрабандой переправляют в Париж…
Актриса Нина Ургант, у которой были свои счеты к Марине, упорно обвиняла Влади в холодной расчетливости: «ей хотелось сделать Высоцкого ручным, домашним. Помню, как она самолетом везла из Франции ручки, задвижки, крючки, гвозди для их новой квартиры. Хотела свить с ним гнездышко. А он же принадлежал всем, не подчинялся никому…»
Но друзья и знакомые, не зараженные вирусом зависти и ревности, искренне радовались и восхищались оригинальными, диковинными в ту пору подушками, которые умели легко принимать форму тела, с удовольствием вкушали невиданные напитки и яства, приобретенные за франки… В этом доме во всем чувствовалась рука Франсуазы (так изысканно именовал Марину Василий Аксенов), «стиль Левого берега Сены».
Квартира на Малой Грузинской была первым и последним своим жилищем Владимира Высоцкого, которым он гордился, любил и ненавидел, а в минуты отчаянного одиночества проклинал:
Я все отдам — берите без доплатыТрехкомнатную камеру мою…
«Дом хрустальный» был разным — то «на семи ветрах», то неприступной крепостью. Когда приезжала Марина, вспоминал сосед по этажу писатель Теодор Гладков, она сразу отсекала компании, особенно пьющих товарищей. Сажала Володю на аппарат по очистке крови. Ходила на рынок, готовила. Носила оптические очки и, бывало, выглядела серенькой мышкой. Другой сосед, художник и литератор Гриша Брускин, с немалым изумлением и даже умилением наблюдал, как, «позвякивая пустыми бутылками в плетеной корзине, спешила в приемный пункт стеклотары красивая Марина Влади…».
Соседи по кооперативу подобрались солидные, маститые, именитые. Кинорежиссер Никита Михалков, его брат Андрон Кончаловский, семейство Александра Митты, фотограф Валерий Нисанов, актриса Елена Коренева, художники Виктор Чижиков, Валерий Баранов, профессор Евгений Мазо, дочь легендарного киноактера Петра Алейникова… Но нравы были самые обычные, коммунальные.
«Дело было под Новый год, — рассказывал как-то Чижиков (будущий автор знаменитого олимпийского Мишки). — Собралась… компания. Звонят Высоцкому:
— Володя! Мы собрали 500 рублей. Приди, спой нам!
Высоцкий говорит:
— Ребята, я по домам не пою. Извините.
Через некоторое время снова звонок:
— Володя, мы уже 1000 рублей собрали. Приди, спой!
— Ребята, не звоните мне больше.
Должна была приехать Марина. Володя готовился к встрече с ней и к встрече Нового года. Приехала Марина. И снова звонок:
— Володя…
— Ребята, оставьте меня в покое! Приехала Марина…
Те:
— Марина приехала? Ну, если сам не можешь, пришли Марину, пусть она споет!
— А вы в какой квартире? — поинтересовался Высоцкий.
Ему назвали номер… Высоцкий сорвал крышку с урны (в те годы у нас в доме на каждом этаже стояли фарфоровые урны с медными крышками), позвонил в дверь. И врезал этой крышкой тому человеку, который открыл дверь. Началась драка. Повыскакивали в прихожую да на лестницу пьяные — другие участники этой компании. На шум выскочил из своей квартиры художник Валера Карасев. Валера — богатырь! Вдвоем с Высоцким они переколотили всю эту бражку. И разошлись по домам. Пострадавшие вызвали милицию, при этом постоянно повторяя: „Высоцкий! Высоцкий!“ Поскольку дело касалось Высоцкого, на вызов явился полковник милиции. Полковник, разобравшись, что, как и почему, сказал: „Высоцкий правильно сделал!“ И уехал…»
Разные на Малой Грузинской случались истории.
* * *
Они мечтали работать вместе. «Нам повезло, что мы оба были знаменитыми, — говорила Марина. — Но не было у нас борьбы за первенство, мы были на равных. Мы не тянули каждый на себя, потому что у каждого была своя публика…» А поскольку оба были наделены самыми разными талантами, точное определение жанра совместного творчества не имело ровным счетом никакого значения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
