выдают все, что у вас внутри. У нее очень красивые глаза, ты заметил?
Брис даже не смог сдержать глухое рычание, выслушивая как Брок описывает Лизу, будто знает о ней все самое сокровенное. Но тому напротив забавно было видеть такого же изгоя как он в состоянии тревоги и вожделения. Очень бодрило мятежный дух, оттого Медведь и решил еще поддразнить надменного Барса-одиночку.
– Зима ни за что не пойдет в лес. Ты здорово ее напугал в прошлый раз. Я могу понять тебя, как мужчина, но, если попытаешься еще раз ее обидеть, так и знай, шкуру с тебя спущу…
Брис продолжал молчать, чувствуя, как внутри клокочет негодование на самого себя и страстное желание снова увидеть ту ясноглазую женщину, почувствовать ее соблазнительный запах, коснуться нежной белой кожи. Медведь только взбудоражил приятные воспоминания своими намеками.
– Если она тебе нужна, бродяга, придется выбираться из чащи.
– Мне хорошо и здесь… Она скоро уедет, зачем мне ее знать…
– Надеюсь, Зима останется до весны, – Брок тяжело вздохнул, – это зависит от того, что будет с моим ребенком, появится ли он на свет.
– Я слышал, ты станешь отцом? Тебя можно поздравить.
– Стану ли… Наш малыш очень слаб, неизвестно, чем все закончится.
Брок вдруг захотел поскорее вернуться к Маше, его охватывало беспокойство оттого, что она находится одна.
– У Лизы есть семья, муж, дети? – вдруг приглушенно спросил Брис, нетерпеливо ожидая ответа.
– Ее родители давно умерли, а, тот кого она любила, женился на другой женщине. Зима рассказывала это Маше, я случайно услышал. Кстати, Лиза не против встретиться с тобой еще раз, – усмехнулся Брок, – у тебя есть еще шанс, Барс, только не заводи ее больше в лес. Сразу, по крайней мере.
Брис резко вскинул голову, его удлиненные глаза, казалось, вспыхнули в полумраке.
"Очень я нуждаюсь в твоих советах, толстая шкура!"
Брок насмешливо сплюнул в сторону, давая понять, что говорить больше не о чем и повернулся, собираясь бежать в коттедж.
– Мне пора, сам решай, как тебе поступать. Она заслуживает достойного мужчину, а не труса, который может только облизываться да мурлыкать издалека. Кстати, не забывай, здесь есть еще шустрый Волчонок, и Маше он очень понравился. Возможно, Лиза тоже найдет его симпатичным парнем. Пожалуй, для меня это был бы лучший вариант, пусть подружатся, а ты продолжай скитаться один.
На это острое замечание Брис неожиданно издал гортанный звук и бросился вперед, но Брок круто развернулся, готовясь отразить любой удар. Мужчины замерли, глухо ворча, и некоторое время пристально смотрели друг другу в глаза, оскалив зубы. Потом Брок чуть отступил назад, примирительно вытянув вперед ладонь.
– Маша сейчас одна, мне нужно скорее вернуться. С удовольствием свернул бы тебе шею, да вдруг она еще кому-то пригодится. Я терпеть не могу Волчонка, потому и нашел тебя. Я чувствую, что вы с Лизой подходите друг к другу. Могли бы попытаться быть вместе.
– Женщины могут причинять боль, – прошептал Брис, медленно выходя из боевой стойки, – я это запомнил, выучил каждой клеточкой своего тела.
– Может, раньше тебе просто не везло? Стоит попробовать еще раз.
– Лиза – врач, и та – другая тоже была врачом…
– Тебя пытала женщина? – у Брока перехватило дыхание от злости, сами собой сжались кулаки.
– Она смотрела и улыбалась… Но поначалу говорила, что хочет мне помочь, убеждала, что я нравлюсь ей и мы можем убежать вместе. Ее звали Эльза, она работала с Доктором. У нее тоже были белые волосы и голубые глаза. И когда я вижу Лизу…
– Она заставляет тебя вспоминать? Тогда, может, тебе отказаться от попыток увидеться с ней?
Брис грустно улыбнулся, покачав головой:
– Мне становится еще хуже. Я головой понимаю, что сейчас все иначе, но моя душа не может смириться с унижением. А недавно, в лесу, когда я увидел Лизу впервые, мне показалось на миг, что вернулась Эльза, что снова мучить меня. Только теперь мои руки не связаны, и я мог бы ее убить. Понимаешь, я хотел убить Лизу и легко мог сделать это? А потом я заглянул в ее глаза и понял, что она другая, но во мне уже просыпалась ярость. Тогда я решил, что эта – другая, должна ответить за все, что сделала со мной Эльза. Я едва сдержался, она была такой беззащитной в моих руках.
– И что же тебя остановило?
– Ее слезы…
– Значит, ты все же не до конца зверь! – со знанием дела подтвердил Брок. – Хотя люди порой делают вещи и страшнее… Слушай… не думал даже, что это скажу, но ты можешь прийти к нам, просто прийти к дому, остаться на улице, если не захочешь заходить внутрь. Когда-то мне самому Машин дом казался ловушкой, потом все изменилось. Женщины могут дарить радость, покой, счастье. И боль, конечно же, страх потерять самое ценное, самое нужное тебе. Но это стоит того, поверь мне… Когда она смотрит на тебя с любовью, нежно прикасается и ласково что-то говорит, когда ты чувствуешь на своем плече ее сонное дыхание… за это можно отдать все. И многое пережить заново, даже боль.
– Вот уж не думал, что ты способен так ладно рассуждать! – картинно удивился Брис. – Похоже, твоя маленькая женщина тебя изменила.
Брок недовольно дернул бровью, снисходительно фыркнув.
– Я не болтун. Но ради Маши я готов на все… А ты боишься всего лишь вернуться в прошлое и обнюхать старый скелет. Прощай, Барс, я сказал тебе все, что планировал. Мне пора!
Он помчался к дому, а Брис еще долго бродил поблизости, наблюдая из леса, как гаснут окна на первом этаже, а потом загорается маленький светильник на втором. Огонек горел долго, и только за полночь комната погрузилась во мрак.
Глава 4. Тайный сговор
На следующий день Маша пришла в столовую пораньше и без Брока, потому что намеревалась поговорить с Лизой наедине.
– Знаешь, может, это глупо, но раз уж пришло мне в голову…
– Ты же знаешь, я тебя во всем поддержу, – заинтересовалась Лиза и немедленно уточнила: – Во всем полезном для тебя, разумеется. Только сначала омлетик доешь… Несусветная прелесть!
– Мне нужно твое участие.
– Конкретнее!
Маша замялась, тщательно подбирая слова.
– Ты могла бы… ну, конечно, ты вовсе не обязана, я просто теоретически рассуждаю…
– Уф! Мы люди взрослые, говори прямо.
– Боюсь тебя рассердить. Вдруг тебе не понравится моя идея. Лиза, я хочу встретиться с Хати. Он первый узнал, что у меня будет ребенок, он его как-то во мне почувствовал прежде, чем я
