— Так почему же вы сегодня продавали «драконов»?
— Потому что, как я уже сказал, мы все живем сегодняшним днем, — ответил Меншип. — Я не размышляю. Я действую. Может быть, это хорошо для актера на сцене, но это пагубно для дельца на бирже… Во всяком случае, я верю в будущее «Учебных микрофильмов» и думаю, что было бы весьма и весьма неплохо загрести побольше «драконов», когда их курс опустится до 35—40, а затем взмыть до седьмого неба. А что неплохо для Меншипа, неплохо и для Риммеля. Правильно?
— Возможно, — ответил Риммель. — Насчет поспешной распродажи я понял, но при чем здесь слухи о том, что Грир сбежал в Бразилию? Вы что, предлагаете мне заняться распространением слухов?
— Я ничего не предлагаю, — сказал Меншип. Он смерил Риммеля взглядом, как портной, снимающий мерку. — Я уже сказал: я думаю, просто думаю… Слухи могут сильно повлиять на узкий рынок, а у «драконов» рынок очень и очень узкий.
— Поспешная распродажа — это биржевая операция, — сказал Риммель. — Слухи — совсем другое дело. За них могут обвинить в злостной дезинформации биржи, а это уже уголовное преступление.
— Какого черта, Мори! — воскликнул Меншип. — Некоторые слухи как снежный ком — они растут сами. Никому не надо их специально распускать. Просто какой-нибудь тип звонит своему маклеру и говорит: «Послушай, до меня дошло, будто Брэди Меншип распродает „драконов“. Разумеется, маклер тут же спрашивает: а что, собственно, происходит с „Учебными микрофильмами“? На это клиент ему отвечает примерно так: „Ладно уж, признаюсь. Я слышал, что Стивен Грир вел многие дела „Учебных микрофильмов“. Говорят, будто Грир удрал в Бразилию или еще куда-то. Наверное, все это чепуха. Но если уж Меншип спешит отделаться от „драконов“, для меня этого достаточно. Я хочу побыстрее продать пятьсот акций «Уч-микро“.
Риммель допил коньяк, глядя на Меншипа поверх бокала.
— Послушайте, — сказал он, поставив бокал на стол. — Если желаете знать, что я думаю, то знайте: я не хочу в это впутываться. Стив мой приятель по «Неопалимой купине». Мы все не ангелы, но он приличный парень. Я помогал его жене в ту первую ночь и не собираюсь сейчас распускать о нем лживые сплетни.
— Если я начну спускать «драконов» и вы заговорите об этом, это не будет сплетней.
— Да, но вся эта чепуха с Бразилией?..
Меншип пристально, с насмешкой рассматривал лунообразную физиономию Риммеля.
— Что это вы вдруг стали таким чистоплюем? Вроде бы это не к лицу Мори Риммелю, который за двадцать тысяч в год вынюхивает для меня нужные сведения в «Неопалимой купине» и по всему Вашингтону.
— Я, конечно, не Белоснежка, — ответил Риммель, — но на сей раз я пас.
— Славно, Мори… Но позвольте спросить: откуда вы знаете, что Стив Грир не удрал в Бразилию?
— Это ни на что не похоже.
— Почему же? Такое предположение не хуже других, — Меншип снова глядел прямо в глаза Риммелю. — Если подобный слух появится в Нью-Йорке и вы узнаете об этом в Вашингтоне, вы будете его опровергать?
Риммель не ответил. Он посмотрел на часы и сказал:
— Пожалуй, мне пора в аэропорт, надо поспеть на последний рейс.
— Я здесь заночую, — сказал Меншип. — Не хотите остаться? Комната для вас найдется.
— Нет, я должен вернуться в Вашингтон.
Меншип подписал счет, затем проводил Риммеля по широкой лестнице до выхода на Восточную тридцать седьмую-стрит. Два швейцара засуетились вокруг гостя мистера Меншипа.
— Если передумаете, позвоните мне, — сказал Меншип.
Когда Риммель скрылся за вращающейся дверью, Меншип подумал, что он похож на воздушный шар, из которого уходит газ.
Меншип обедал у себя в комнате. Ему как раз подали баранью отбивную со спаржей, когда зазвонил телефон. С тех пор как они расстались с Риммелем, прошло ровно тридцать пять минут. Меншип слышал в трубке шум самолетных винтов, сквозь который еле пробивался голос Риммеля.
— Я согласен, Брэди, — кричал он. — Сделаю в Вашингтоне все, что смогу. И у меня еще есть связи в Кливленде и в Хоустоне, могу туда позвонить.
— Хорошо, — сказал Меншип. — Остальное беру на себя. Теперь за дело!
На следующее утро в пятницу, вскоре после открытия биржи, Брэди Меншип вызвал одного из четырех маклеров, с которыми постоянно вел дела, и приказал побыстрее продать две тысячи акций «Учебных микрофильмов». В полдень он пригласил на завтрак другого маклера и заговорил с ним о предполагаемой продаже еще трех тысяч акций. Меншип туманно намекнул на сведения из надежного источника. Разумеется, говорил он, скоро все узнают, как тесно был связан Грир с компанией «Учебные микрофильмы». Попутно он осторожно спросил, что это за слухи, будто бы Грир сбежал в Рио или куда-то еще в Бразилии? Нет, его гость ничего об этом не слышал. Третий маклер, приглашенный на обед в ресторан к Пьеру, был удивлен страшным отсутствием аппетита у Меншипа, однако живо заинтересовался его намерением побыстрее избавиться от «драконов». Он спросил: правда ли, что Стивен Грир вел большую часть юридических дел «Учебных микрофильмов»? Правда, ответил Меншип и добавил, что он, например, уверен — биржу здорово тряхнет, когда этот слух распространится. Чисто интуитивное предположение, но он решил ему довериться. Почти все приказы Меншипа были исполнены к вечеру того же дня: биржевой курс постепенно поднимался, поэтому на акции «Учебных микрофильмов» быстро нашлись покупатели.
А в Вашингтоне в этот жаркий влажный день Мори Риммель позвонил своему извечному сопернику по джинрами Джо Хопкинсону, биржевому маклеру.
— Джо, — сказал он. — Я хочу побыстрее продать семьсот пятьдесят акций «Учебных микрофильмов».
— Понятно, — ответил Хопкинсон. — Что-нибудь случилось?
— Нет, просто предчувствие. Я слышал, Брэди Меншип в Нью-Йорке торопится распродать своих «драконов».
— А что с ними такое?
— Толком не знаю. Все это из-за Грира: у него ведь были тесные связи с «Учебными микрофильмами».
— Да, правда. Он был их юристом, не так ли? Вел кое-какие дела?
— Кое-какие? — переспросил Риммель. — Ребенок, он половину своего рабочего времени тратил на эту фирму.
«Учебные микрофильмы», дракон Американской фондовой биржи, перед закрытием в пятницу стояли всего на пункт выше самого низкого уровня, до которого они скатились в день «грировской паники» неделю назад.
Через полчаса после закрытия биржи, ровно в четыре Хопкинсон позвонил Риммелю.
— Послушай, Мори, — сказал он, — говорят, Грир сейчас в Бразилии…
— Уже говорят? Где ты это слышал?
— Один из моих биржевых приятелей знает от своего друга из Нью-Йорка. — Пристрастие Хопкинсона к глаголам настоящего времени было утомительным, но неистребимым. — Кстати, ты сам не говорил мне об этом сегодня утром?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
