— А что это вы забыли на моем танке, капитан?
Медерик расхохотался на грани истерики:
— Да вы же все равно не поверите.
Прибрежный город Пракседес простирался перед ними, и Леарх едва верил, что они пришли в пункт назначения. Зайти так далеко на территорию врага — уже фактически чудо, особенно если это территория тау, но Леарх не знал в Империуме лучших скаутов, чем Ультрамарины.
Стараясь не поднимать голову высоко, Леарх наблюдал за деятельностью врага в городе. Он и его товарищи прятались в пакгаузе на скалах над посадочными платформами, и пока Иссам менял повязку на руке Пармиана, Даксиан сторожил единственный вход в здание.
Обширное помещение было загромождено ящиками с печатями тау, и Ультрамарины перерыли все в поисках того, чем можно было бы воспользоваться. В большей части ящиков находились сухие пайки тау, пробовать которые космодесантники не стали, зато Иссам нашел свежие бинты и антисептик для лечения раны Пармиана.
Два скиммера, которые они отняли у следопытов, лежали в углу. Леарх пытался забыть, как они сумели ими воспользоваться, но знал, что забыть не удастся, потому что генетический код пилота-ксеноса теперь был частью его самого.
Даже после впрыснутого через броню рвотного и слабительного он все еще смутно ощущал чужеродные эмоции и роящиеся в голове мысли. Вонь и маслянисто-резиновая текстура мозга тау были отвратительны, но он содержал информацию, в которой они нуждались, чтобы безопасно обойти сторожевые башни, разбросанные по Пракседесу. Леарх смог добыть эту информацию благодаря высокоспециализированному органу, имплантированному между шейным и грудным позвонками и называющемуся омофагея.
Расположенная в позвоночном столбе, омофагея соединялась с мозгом космодесантника и давала ему возможность буквально переваривать информацию. Нервные окончания, вживленные между позвоночником и желудком, позволяли омофагее поглощать генетический материал, содержащийся в живых тканях, и извлекать из него память, опыт и врожденные способности.
Немногие ордена космодесантников все еще могли успешно культивировать такие сложные биологические технологии, но апотекарии Ультрамаринов поддерживали генное наследие своих боевых братьев в величайшей чистоте и чрезвычайно заботливо. Мутации случались в генохранилищах других орденов, в результате чего развивались нездоровые амбиции и бесконечные кровавые ритуалы. Одна мысль о том, что он ел сырое мясо, как десантники варварских орденов Расчленителей и Кровопийц, вызывала у Леарха отвращение, и он признался в своих опасениях Иссаму в ночь, когда они подошли к Пракседесу, — когда поднялась луна.
— У нас не было выбора, — сказал Иссам.
— Знаю. Желудку от этого не легче.
— Когда снова будем на Макрагге, апотекарии выкачают у тебя кровь и очистят ее от любой заразы. Ты снова будешь собой, и довольно скоро, не переживай.
— Я не заражусь, — рассердился Леарх. — Я этого не потерплю. Смотри, что стало с Пазанием, — он лишился звания и изгнан из роты на сто дней!
— Пазаний скрыл свою… болезнь от старшего по званию, — напомнил Иссам. — Вот за что его наказали. Слушай, брат, тебе надо успокоиться.
— Успокоиться? Да как я могу успокоиться? Это же не ты ел мозг ксеноса!
Сначала Леарх предположил, что мозг тау слишком далек от человеческого, чтобы можно было извлечь из него ценную информацию, но через несколько секунд после того, как он проглотил первый кусочек влажного жесткого мяса, сержант почувствовал первые проблески чужих мыслей. Не воспоминания как таковые, но впечатления и врожденное понимание, будто он всегда знал ужасные вещи, заполонившие его ум.
Леарх не различал значков на панели управления скиммера, но знал их функции и инстинктивно разбирался в том, как тут все работает. Остальные наблюдали за тем, как аккуратно он вел скиммер тау мимо скал, понимая, как им управлять и при этом не разбить и не активировать неизвестные системы.
Менее чем через час они были в пути — летели в Пракседес на скиммерах разведки, и едва они опустились в скалистый каньон, как наткнулись на две тонкие сторожевые башни. Дроны засекли их и поднялись вверх, но Леарх, не раздумывая, нажал на несколько кнопок на боковой панели, и куполообразные навершия башен снова погрузились в люки.
Скиммеры шли быстро, и Ультрамарины скоро оказались на окраине прибрежного города. Вокруг Пракседеса башни стояли гуще, но, вооружившись правильными кодами доступа, Ультрамарины прошли дистанционный досмотр и укрылись в пакгаузе, не подняв тревоги в стане врага.
Иссам подошел к окну, и Леарх коротко кивнул сержанту. С тех пор, как он съел мозг тау, он стал обижаться по мелочам и отвечать колкостями. «Чаще, чем обычно», — подумал Леарх с нехарактерной для него честностью по отношению к себе.
— Тебе надо отдохнуть, — сказал сержант скаутов. — Ты вот так смотришь в окно уже десять часов. Даксиан или я можем сменить тебя на карауле.
— Я не могу отдыхать. Не сейчас. Капитан Вентрис полагается на нас.
— Знаю, но он ждет от нас многого — возможно, больше, чем в наших силах.
— Не говори так. Мы Ультрамарины, нет ничего, что не в наших силах.
— Нас тут четверо, Леарх, — заметил Иссам, — и один серьезно ранен.
— С четырьмя бойцами против пятиста магистр ордена Дациан удержал перевал на Горгене.
— Ну да, было такое. Все — ветераны Первой роты в терминаторской броне.
— Думаешь, мы не справимся?
Иссам пожал плечами:
— Как ты сказал, мы Ультрамарины. Возможно все что угодно.
Леарх что-то проворчал и вернулся к наблюдениям за городом. Мало что говорило о том, что Пракседес — не просто гарнизонный город, следовательно, большая часть войск тау принимала участие в боевых действиях. Присутствие такого количества сенсорных сторожевых башен вокруг Пракседеса вроде бы подтверждало это заключение. Какой бы сложной ни была автоматическая система наблюдения, ничто не могло превзойти прямые свидетельства живого существа.
Леарх оценил контингент тау в Пракседесе примерно в пятьсот пехотинцев и штук пятьдесят боевых скафандров. Он видел несколько «Рыб-молотов», припаркованных в тени подъемных кранов у воды, но совсем мало других боевых машин. Что еще важнее, на одной из пустых посадочных платформ, выступающих в море, держали пленными около тысячи лаврентийских гвардейцев.
Это и было ключом, и, по плану Уриила, Леарх и его люди должны были проложить себе путь, сея смятение и хаос. В тот краткий период, когда можно было связаться, Уриил обрисовал Леарху план на шифрованном языке, особенно подчеркивая, насколько важна роль самого Леарха в успешном его осуществлении. План был в высшей степени рискованный, приходилось идти ва-банк, но Леарх не усмотрел в рассуждениях своего капитана ни единого прегрешения против Кодекса Астартес.
Леарх и скауты заняли позиции, но, с учетом приближения момента атаки на Пракседес, они не могли сообщить о своей готовности, чтобы не выдать свое местоположение еще раз.
— Смотри! — Иссам указал на здание тюрьмы. — Это тот, о ком я подумал?
Леарх посмотрел и улыбнулся:
— Он самый. Надо, в конце концов, сделать то, зачем мы сюда прибыли.
Его усовершенствованные глаза легко обнаружили губернатора Шонаи, прогуливающегося по территории тюрьмы в компании тау, облаченного в кремовое, красное и золотое. Чем дальше Леарх наблюдал за тау и Куделькаром Шонаи, тем больше мрачнел. Судя по всему, они общались как два старых друга, совершающих утренний моцион.
— Кто это с губернатором? — спросил Иссам.
Все тау казались Леарху одинаковыми, но этого он уже вроде где-то видел.
— Кровь Жиллимана! — воскликнул Леарх, сообразив, кто это. — Тот самый ублюдок, которого мы изловили на озере Масура. Какого варпа он сюда попал? Мы же засадили его в Стеклянный дом под присмотр силовиков!
— Как бы он ни сделал это, должно быть, это важная персона, судя по количеству телохранителей.
— Капитан Вентрис сказал, что он из правящей касты, что-то вроде аристократа.
— Похоже на то. Как думаешь, о чем это он беседует с губернатором?
— А вот об этом я спрошу его перед тем, как сломаю его гребаную шею.
Командующие сил Империума в Ольцетине собрались под большой триумфальной аркой на восточном конце моста Императора. Разрушение Отрога дало инженерам-лаврентийцам время, выигранное для них Ультрамаринами, соорудить на востоке надежные укрепления, и они не теряли его зря. Витки колючей проволоки, толстостенные редуты и бронированные бункеры были надежно и хитроумно устроены перед аркой, обеспечив эшелонированную защиту, которая должна была заставить нападающих пролить немало крови.
