Переступая через сломанное заграждение, Мирия заметила измазанную кровью репентистку, пытающуюся встать на ноги: лезвия ее меча, вогнанного в череп офицера-предателя, все еще подрагивали. Рефлекторно Мирия протянула руку и помогла женщине подняться. Испещренное красными порезами бледное лицо, затененное красным капюшоном, обратилось к ней, и она заметила, что на рубцеватой коже головы виднеются следы сбритых белокурых волос.
— Иона?
— Сестра Мирия…
Острие нейрохлыста стегануло Иону по спине, отчего та напряглась, но не закричала.
— Ты не смеешь говорить! — рявкнула госпожа. — Тебе запрещено разговаривать с теми, с кем ты была до клятвы!
Мирия вскинула руку и ухватила за конец хлыста, зазубренный кончик послал укол боли сквозь ее бронированную перчатку. Мирия резко потянула на себя.
— Что ты сказала?
Госпожа дернула на себя плеть, вырвав ее из руки старшей сестры.
— Ты знаешь правила, Мирия. Она не может говорить с тобой!
Селестинка открыла рот, чтобы возразить, но взгляд пустых глаз Ионы заставил ее замолчать.
— Да, разумеется.
Она отвернулась и позволила госпоже заняться своими женщинами.
Кассандра докладывала в закрепленный на ее броне вокс-передатчик:
— Канонисса, путь в поместье открыт, мы идем через двери со стороны сада.
Она вздрогнула: на предплечье красовалась бледная рана от лазерного выстрела.
— Прочешите всё, — протрещал в дюжине ушных бусинок голос Галатеи. — Найдите Вауна. Пленных не брать!
Мирия кивнула, принимая команду, и взглянула на рану подчиненной.
— Ты можешь драться?
— Я справлюсь… — начала Кассандра.
— Давай помогу, — привлек внимание селестинок новый голос. Из-за своего импровизированного укрытия — опрокинутой гусеничной машины — вышла сестра Верити. На миг Мирия лишилась дара речи. Верити выглядела напуганной, на ее одежде виднелась кровь различных оттенков, но сама она, кажется, была невредима.
— Тебя не должно быть здесь, — сказала Порция без вступлений.
— Меня привели они, — ответила госпитальерка, указав на репентисток.
— Чудо, что она еще жива, — произнесла Изабель низким голосом.
— Да, — согласилась Мирия, — чудо.
Она нагнулась и подняла болтган, лежавший возле исполосованного сестрой трупа мужчины, которому он когда-то принадлежал. Затем протянула его Верити:
— Не будем дальше испытывать судьбу. Бери и защищайся.
Госпитальерка покачала головой.
— Я не боец, — в подтверждение своих слов и для усиления их значимости она прижала к груди свою аптечку медика министорума.
— Это не просьба, — сказала Мирия, интонацией подводя итог. — Бери оружие! Мне не нужны сестры, которые не хотят сражаться.
— Во имя Императора, мой долг — спасать жизни, а не забирать, — голос Верити был тих, но тверд, как камень.
— Даже у таких предателей, как эти? — старшая сестра обвела рукой мертвецов. — Они лишены права жить. Таков вердикт имперской церкви.
Верити кивнула.
— Это так. Тем не менее я не предназначена нести смерть. — Она посмотрела Мирии в глаза. — Для этого есть ты.
Глаза Мирии сузились.
— Верно. Но, похоже, ты провела слишком много времени, исполняя свои мирские обязанности. Ты забылась! Ваун и его изменники не видят разницы между сестрой-госпитальеркой и сестрой-милитанткой.
— Именно поэтому Император и послал мне тебя, — ответила сестра-медик.
— Бери оружие! — повторила Мирия.
На миг ей показалось, что Верити снова будет отнекиваться, но та взяла болт-пистолет и крепко обхватила его за рукоятку.
Клич госпожи репентисток не дал селестинке что-либо ответить.
— A spiritu dominatus. Domine, libra nos. Смерть еретикам и колдунам!
Мирия сжала свой плазменный пистолет и указала вслед яростным репентисткам. Никаких боевых кличей или вдохновляющих фраз. Не говоря ни слова, боевые сестры последовали за воительницами в капюшонах в отдающие эхом залы.
Глава одиннадцатая
Слова впились в мозг Игниса, словно раскаленные иглы.
Все, парень, пора. Сваливаем. Дуй на посадочную площадку на крыше. Живо!
Юноша схватился за голову и пошатнулся, из его носа потекла тонкая струйка крови. Качнувшись, он задел чертежный стол, стоящий посреди комнаты барона, сбив на разложенных на нем картах все пометки и крошечные флажки.
— Что вы делаете? — выпалил Шерринг, проходя мимо одного из своих солдат. — Отвечайте. Что происходит? — на его напряженном лице читалось беспокойство.
Игнис сделал неопределенную отмашку в сторону дворянина.
— Я… мне нужно уйти… — Он встряхнул головой, прогоняя эффект воздействия телепатического касания Вауна. Он кашлянул, чувствуя, как к горлу поднимается желчь.
Шерринг схватил его за руку, когда тот пытался пройти к двери.
— Стой, где стоишь! — Он развернул Игниса лицом к себе, взбешенный от непонимания. — Где Ваун? Он ушел без моего ведома. Говори, куда он делся?!
— Я пойду поищу его…
Быстрее! — новая телепатическая волна, сопровождаемая очередным приступом тошноты, нахлынула на Игниса. — Сороритас уже тут! Медлить нельзя!
— Медлить нельзя… — с выдохом повторил последние слова Игнис.
Барон заметил, как глаза Игниса на миг остекленели, и понял, что происходит.
— Ты слышишь его, верно? Чертовы колдуны могут общаться друг с другом мысленно, ведь так? Где он и что задумал? — Он грубо встряхнул Игниса. — Выкладывай, мерзкая помойная крыса!
— Убери руки, — возразил Игнис, силясь вырваться из яростного захвата Шерринга. — Я приведу его к тебе…
— Лжец! — рявкнул барон. — Он воспользовался мной! Вы обманули меня, моими руками разрушили мой прекрасный город! — В свободной руке Шерринга появился декоративный кинжал. — Я убью тебя!
— Нет! — выкрикнул Игнис, и комната содрогнулась. От эха его голоса каждая фотонная свеча и каждый видеоэкран взорвались снопом искр и полыхнули огнем.
Шерринг в ужасе отпрянул, все еще держа наготове золотой нож.
— Ты… ты не смеешь бросать меня! У тебя со мной договор!
— Заткнись, жалкий недоумок! — парировал Игнис. — Тебя не спасут даже все деньги Вселенной. Твоя роль сыграна. Ты — просто приманка! — Каждое его слово сопровождалось сполохами пульсирующего электричества и вспышками огня.
Барон умоляюще взглянул на своих людей:
— Убейте колдуна! Уничтожьте его! Я приказываю!
Кавалеристы сжимали оружие в руках, но его стволы смотрели в пол. Офицеры переглянулись: они видели, как планы Шерринга рухнули за несколько часов, и ни один не желал вставать на пути псайкера по первому слову барона. Снаружи, по ту сторону стеклянных окон, за завесой дыма был скрыт Метис, а сквозь стены сюда доносился стрекот выстрелов и крики умирающих людей. Солдаты молча стояли, ожидая конца битвы. По их глазам было видно, что все потеряно.
— Мы уходим, барон, — с презрительной ухмылкой бросил Игнис, — и вы не сможете нам помешать.
Юноша развернулся и направился к двери.
— Нет, ты не уйдешь! — барон метнулся следом и вогнал нож ему в спину.
Застигнутый врасплох, Игнис упал на пол. Вспыхивающие в комнате огни мерцали в такт биению его сердца, когда он пытался отползти.
— Не уйдешь! — дрожащими от волнения губами снова прокричал барон.
За прочными дверьми комнаты слышались непонятные звуки, а в следующий миг раздался грохот, и тяжелые деревянные двери с громким треском распахнулись.
Из дыма вышла сестра Мирия в сопровождении своей когорты.
Шерринг впал в оцепенение при виде оставшихся репентисток, испещренных рубцами и покрытых кровью его людей.
— Уже поздно… — прошептал Игнис, дрожащими пальцами вытаскивая нож из своей спины.
— Барон Хольт Шерринг, правитель Метиса и прилежащих к нему территорий, вы нарушили имперский закон. — Боевая сестра шагнула вперед, нацелив плазменный пистолет ему в грудь. — Вы обвиняетесь в ереси, как то провозгласил лорд-диакон Виктор Ла-Хайн.
Шерринг умоляюще вытянул перед собой руки, испачканные в крови юноши.
— Погодите… Прошу… Вы не понимаете, это Ла-Хайн — еретик! Вы не знаете, что он замышляет. Он хочет узурпировать власть Золотого…
— Приговор — смерть, и он будет приведен в исполнение по всей строгости.
Взгляд Шерринга в надежде скользнул на Игниса.
— Пожалуйста!
Верити заметила это, и ее сердце похолодело.
— Мирия, парень…
Игнис был быстр как молния. Его глаза сверкнули, и тлеющие по всей комнате огоньки полыхнули, словно паровозная топка. В мгновение ока стены комнаты охватил желтый магический огонь, своими языками облизывающий дорогой кафель и орнаментальные узоры на потолке особняка.
