Сидя так на обломке дерева, что было не весьма приятно, но терпимо, Евсевий продолжал рассуждать. Если он не видит пиктов, то это не значит, что их нет. Это не значит также, что они не видят его, но, скорее всего, дело обстоит именно так: они его не видят — ведь нет же у них крыльев, чтобы летать над этой степью! А если бы даже и были, то ни одного татуированного серокожего воина в боевой раскраске в небесах не наблюдалось. Таким образом, пикты, не меньше Евсевия, должно быть, снедаемые нетерпением узреть соперника, должны были бы воспользоваться тем же простым и доступным способом наблюдения, что и он сам. То есть, влезть на дерево.
Деревьев на обозримом пространстве нашлось немного. За исключением близкого леса, три кривеньких ствола торчали по-над ручьем — самого потока не было видно, но прореха в травяных терниях угадывалась, — еще два древа находились за водотоком, и три высились по ту сторону, где пребывал Евсевий, но поодаль от речки. Несомненно, пикты лучше знали местность и правила поведения на ней, так что, решившись выжидать, пока объявятся не слишком гостеприимные хозяева, Евсевий пытался вооружиться луком. В конце концов это ему удалось. Изрядно вспотевший и перемазавшийся в саже и трухе Евсевий утвердился на коротком, но крепком еще суку, используя его как опору для ног, и остался стоять одинок и недвижен под палящим солнцем.
Некоторое время ничто не тревожило знойную негу пейзажа. Даже птицы, столь докучавшие своими криками в лесу, здесь молчали: в послеполуденную жару они отдыхали в траве или под сенью ветвей.
Но вот над зеленой кроной, находящейся локтях в пятидесяти от аквилонца, внезапно вспорхнули в воздух несколько мелких птах и закружились бестолково над листвой, имея вид обеспокоенный. Евсевий изготовился к выстрелу, но тетиву отпускать покуда не решался: на ветви могла взобраться змея, соблазнившаяся яйцами из гнезда. Однако последующие события сняли с чешуйчатых тварей все подозрения — уж слишком сильно заколебалась крона! Такой шум мог произвести только кто-то тяжелый: леопард, медведь или человек!
Отследив, где листья трясутся более всего, Евсевий выстрелил.
Нечто весомое, провалившись сквозь крону, шлепнулось на землю. Спустя мгновение до Евсевия донеслись злобные хриплые и каркающие вопли. Теперь Евсевий знал, где противники, а те пока не могли увидеть, где аквилонец! Но уверенности, что влезший на дерево пикт мертв, у хайборийца не было: а вдруг он успел-таки заметить лучника и теперь рассказывает спутникам, куда им следует двигаться?
Тем не менее положение Евсевия оставалось более выгодным: он первым занял «господствующую высоту», и теперь всякий, кто рискнул бы вынырнуть на поверхность травяного моря, неизбежно попадал под его меткие стрелы!
По-видимому, выстрел все же оказался удачным: после некоторого замешательства в траве возле того дерева Евсевию почудилось какое-то шевеление. Пикты куда-то собрались, что подтверждали птицы, вившиеся теперь уже не над деревом, а над пространством степи.
«А пикты ли?!» — ожгла тут аквилонца запоздалая догадка.
Можно ли поручиться, что это дикари добрались до дерева? А если это кто-нибудь из своих?
Евсевий принялся лихорадочно припоминать, кто и куда подался после команды Конана разделиться: барон и Сотти ушли за ручей, Майлдаф еще сидел на дереве на опушке, Конан… Куда пропал король, Евсевий решительно не знал. Впрочем, кандидатура Конана, к счастью, не подходила: он ушел бы один, и кричать над ним было бы определенно некому… Кричать! — Евсевий подивился тому, как быстро поддался он панике: кричали над телом убитого уж точно не по-аквилонски!
Евсевий вновь с удвоенным вниманием стал следить за птицами и малейшими намеками на волнения длинных сухих стеблей. Похоже было, что пикты расходились: одни направлялись в ту сторону, где должен был собраться отряд, — к выходу ручья из скал. Остальные побрели было к ручью, избрав направление чуть выше по течению, чем находился Евсевий… и пропали. То ли пикты так ловко пробирались сквозь заросли, что обнаружить их мог только опытный взгляд, то ли они остановились, то ли у аквилонца попросту устали глаза, и он уже не в силах был уловить столь мелкие движения травы на таком изрядном расстоянии, к тому же слепящее солнце и ветер были ему помехой.
Зато открылось другое: на противоположном берегу ручья тоже заголосили пикты, и опять-таки непонятно почему. Или отвечали тем, коих потревожил Евсевий, или просто переговаривались меж собой превесьма громко. Так или иначе, они выдали себя.
Коли пикты заявили о своем присутствии во всеуслышание, то и преследуемые обязаны были как-то на это ответить: упустить такой случай, не изменив положение в свою пользу, было бы непростительным зевком!
Рассудив так, Евсевий вскоре убедился, что не ошибся.
Крики, едва смолкнув, разразились снова, но теперь в них звучало удивление и ярость. Не стоило сомневаться, что за ручьем завязалась драка! И кажется, барон Полагмар — а честь того, что удалось быстро и незаметно подкрасться к врагу принадлежала, конечно, ему — искушенному охотнику! — вместе с аргосским дожем случая не упустили. Схватка продлилась недолго. Воинственные вопли сменились предсмертными хрипами и стонами, и снова все стихло. Подобно оборотням хайборийцы скрылись в травяных дебрях, оставив загонщиков не у дел.
Похоже, что начиналась вторая часть игры. Пикты, пользуясь своим преимуществом в числе, пошли в решительную атаку, задумав просеять степь, как муку сквозь сито. От опушки леса долетели слова какого-то приказа. Ответом на него был клич, кой издали сотни полторы или две глоток, а затем вся трава там пришла в движение — туземцы двинулись в сторону скал по обоим берегам ручья.
«Если между лесом и скалами где-то пять, если напрямик, или семь, если по течению, скадиев, то на каждые три локтя придется по воину», — быстро сосчитал Евсевий. Положение его становилось незавидным, но спускаться вниз он еще не собирался: прежде чем отступать, надо было убедиться, нет ли встречной облавы. Кто знает, сколько пиктов успели обогнать его и уйти вперед?
Но встречной волны не было. Очевидно, что-то задержало пиктов в лесу, и они не смогли мгновенно выстроить своих воинов в цепочку, и даже отдельные отряды не преуспели в том, чтобы догнать ушедшие по ручью вельберы. Теперь не оставалось сомнений, что Арриго и Серхио достигли временного убежища в скалах, а чтобы выкурить их оттуда, потребовалось бы не меньше пятисот воинов. Такую силу трудновато было собрать в одночасье даже в Хайбории, а что уж говорить о пуще!
Немного успокоившись, Евсевий занялся планом собственного спасения, когда и в без того суматошное действо вмешался непредвиденный персонаж.
