вмешивался.
— Заткнись уже, придурок! — не выдержал старпом. И все же его возмущение не было злым, Грэм не был раздражен — скорее, испытывал такое же спокойствие, как и все остальные, но не мог выразить его иначе. Олден прекрасно понимал, что с выражением своих чувств у старпома была беда, не злился и продолжал улыбаться.
Оставшийся путь до «Эгерии» они прошли молча.
Едва переступив порог знакомой таверны, четверо пиратов отделились от капитана, занимая столик по середине у правой стены. К ним сразу же подскочила молодая девчушка, которую Грэм смачно шлепнул по заднице, когда она уже приняла заказ. Эйлерт краем глаза увидел, как она поспешно убегала, вся покраснев, и подумал, что ей совершенно нечего делать в таком месте. Заметил, как Хильде что-то сказал Грэму, как Грэм всплеснул эмоционально руками и как Олден и Ларри рассмеялись.
В самом дальнем углу, уже за привычным Лерту столиком, сидел Риган Оделис, будто бы ожидая появления своего подопечного.
Риган был завсегдатаем таверны с таким же названием, какое когда-то носил их с Илой корабль, — «Эгерия». Эйлерт, всякий раз заходя сюда, думал, что это неподходящее название для таверны. Тем не менее, народу здесь всегда было хоть отбавляй. Все это было связано с тем, что владелицей таверны была единственная дочь покойного капитана корабля Иласэйд Файлель — госпожа Изэль.
«Эгерия» была легендарным судном. О ней барды слагали песни наравне с «Летучем Голландцем». Многие, кого Эйлерт встречал на жизненном пути, не верили в существование этого корабля, да и сам Лерт не поверил бы, не будь он знаком с некоторыми членами экипажа лично.
Он быстрыми широкими шагами направился к столику, за которым сидел Риган, минуя других посетителей и редких молодых девушек, и, едва дойдя до нужного места, молча сел напротив мужчины.
— Ты что-то зачастил, мой мальчик, — вместо приветствия произнес Риган, медленно потягивая пинту пива. Напротив него стояла ещё одна такая пинта, и Эйлерт понял: Риган был здесь не один. Но он ни слова не сказал об этом, так что уходить не было никакой надобности. — За последний месяц ты появился у меня дважды. Что стряслось на этот раз?
Ригану было сорок девять, а по ощущениям все шестьдесят пять. Он выглядел моложе, чем другие мужчины его возраста, но говорил словно прожил долгую и крайне тяжелую жизнь. С раннего детства он мог угадывать настроение Эйлерта, ловил любую его тревожность и напряжение и всегда, что бы ни происходило, обязательно помогал. Особенно это чувствовалось сейчас, когда рядом уже не было матери и когда прошло столько лет со смерти отца. Когда сам Эйлерт отвечал за жизни всей команды и по большей части некому было его направлять и спасать. Оставался только Риган, много лет назад пришвартовавшийся у берегов Тортуги на разрушенной «Эгерии», которую больше было решено не восстанавливать. Риган, который уже тринадцать лет заменял Эйлерту отца.
— Что случилось с «Эгерией»? — в лоб выпалил Эйлерт, пока у него ещё хватало смелости спрашивать об этом. Он знал, что Риган ненавидел говорить о своей жизни, в частности об их с Илой корабле. Всегда терпеливый он мог не на шутку разозлиться от такого вопроса, и в детстве Эйлерту пару раз доставалось за свое любопытство. — Я знаю, что много лет назад, за два года до крушения «Пандоры», «Эгерия» тоже потерпела крушение, после которого больше не вышла в море. Почему?
Риган не разозлился, только напряжение в плечах стало немного заметнее, а глаза будто застекленели.
— Единственное, о чем я просил тебя, это не спрашивать про «Эгерию». У тебя должна быть очень-очень веская причина, Лерт, — от привычной обеспокоенности и терпеливости не осталось и следа, теперь голос Ригана звучал холодно и жёстко.
Эйлерт почувствовал укол стыда, но отступать не собирался.
— Поговорим об этом в другой раз. Вот что ты мне сказал. Другой раз настал, Риган. Мне нужны ответы. На «Эгерию» напал корабль-призрак? Такой же, как видели мы? Такой же, какой напал на «Пандору» во главе с моим отцом? Да или нет? — это мысль пришла к нему совершенно внезапно, и Эйлерт не успел её обдумать, прежде чем высказать. Собственная догадка поразила его настолько, что он резко замолчал, делая рваный выдох, и испуганно смотрел на Ригана, страшась услышать ответ.
На секунду Эйлерту показалось, что Риган его ударит: настолько рассерженным он выглядел. Брови были сдвинуты, темные стеклянные глаза чуть ли молнии не метали, а ладони до побелевших костяшек были стиснуты в кулаки. Губы плотно сжались в одну линию, а дыхание сбилось в одну секунду. Риган старался взять себя в руки, он никогда не поднимал руки на Эйлерта ни в детстве, ни многим позже, и как же эгоистично и глупо было думать, что сейчас он поступит по-другому.
— Прости, — выдохнул Лерт, понимая, что стекло в глазах Ригана было напрочь разбито. — Прости меня.
Меньше всего Эйлерту хотелось причинять Ригану боль. Особенно после всего, что он делал для него и для его семьи. Больше всего Эйлерт боялся увидеть в глазах Ригана разочарование.
— Мне правда очень нужно знать всё, что знаешь ты. Всё. Это важно. Возможно, важнее всего, что было со мной до этого, — начал оправдываться Лерт, когда ответом было молчание. — Я встретился лицом к лицу с капитаном того корабля-призрака, и это оказался Рагиро. Помнишь его? Мой друг, Рагиро Савьер. И ему нужна моя помощь. Прошу тебя, Риган, пожалуйста. Я должен… должен спасти его от…
—…Морского Дьявола, — закончил за Эйлерта Риган, наконец взяв себя в руки. — Бермуды. Ты хочешь сделать невозможное. Бермуду ещё никто не побеждал.
Риган успокоился, но плечи у него все равно были до предела напряжены, а в глазах Эйлерт теперь видел нескончаемую боль и тоску.
— Тогда придется нам быть первыми.
Риган скорее догадался, что ответил Лерт, нежели услышал: он покачал головой и указал пальцем в сторону лестницы, приглашая Эйлерта наверх.
Они поднялись в абсолютном молчании, даже не смотря друг на друга. По пути им встретилась госпожа Изэль, одетая в тёмно-бордовое платье. Она была ростом чуть ниже Эйлерта с темными глазами и каштановыми густыми распущенными волосами с редкими тонкими косичками. Изэль улыбнулась ему, что-то сказала Ригану и поспешила спуститься вниз. Лерт подумал, что именно госпожа Изэль составляла компанию Ригану и что вторая пинта была её, а потом решил, что Олден будет нескончаемо рад её видеть.
