Внезапно свалившаяся слава может стать очень опасной вещью для любого спортсмена, особенно если эта слава – олимпийская. Я уже говорил о том, что до 1996 года я был более известен в Европе, чем в Соединенных Штатах. В Европе легкая атлетика всегда была очень популярна, а в США на первом месте всегда были командные виды спорта. Но после моего успеха на Олимпийских играх в Атланте от разных компаний ко мне стали поступать предложения стать их представителем и даже инвестором. Меня стали приглашать на телевидение. Я стал желанной персоной на всех мероприятиях и вечеринках, где собирались американские знаменитости. Но мне все это было неинтересно. Я думал лишь об одном: «Скоро начнется новый сезон. Даже если это просто безобидное времяпрепровождение, мне этого не надо. Я должен готовиться к соревнованиям».
Я уверен в том, что упустил много возможностей после того, как в 1996 году стал знаменитым. Тогда я не считал, что иду на какие-то жертвы. Я был сосредоточен только на одном – своей подготовке и поддержании моего лидирующего положения в легкой атлетике. Я рассматривал себя только лишь как легкоатлета, и это было самым главным для меня, даже после того, как я стал знаменитым человеком. Вся моя жизнь строилась только вокруг легкоатлетической карьеры. Это было моей работой, моим хобби и моим времяпрепровождением. Поэтому все остальное меня просто не интересовало.
К сожалению, в наше время многих спортсменов больше волнует слава, чем спортивная карьера. В эру телевидения все хотят попасть на экран. В прежние времена единственной возможностью прославиться для спортсмена были соревнования, во время которых благодаря средствам массовой информации о нем могли узнать. Сейчас успешный спортсмен имеет возможность проявлять намного больше активности для того, чтобы развить свой статус знаменитости. Он может открыть свой персональный веб-сайт, а также завести свои страницы в Фейсбуке (Facebook) и Майспейсе (MySpace) [154] . В прошлом году, когда я комментировал для «Би-би-си» чемпионат Европы, я заметил, как британский бегун Мартин Руни [155] , который специализируется в беге на 400 метров, сразу после четвертьфинального забега стал отправлять сообщение в Твиттер. Тогда я подошел к нему и сказал:
– Мартин, послушай меня: прекрати этим заниматься и сосредоточься только на своем беге.
Для того чтобы быть спортсменом олимпийского уровня, требуется очень большая концентрация. Как только вы выходите на беговую дорожку, вы должны думать только лишь о своем выступлении. Как я это сделал? Как пробежал? Сразу после забега сесть со своим тренером, все обсудить и решить, какие корректировки необходимо внести в свой бег перед полуфинальным забегом. А если вы думаете только о том, чтобы поскорее позвонить кому-нибудь или послать сообщение в Твиттер для того, чтобы сообщить о том, как прошел ваш забег, – вы поступаете неправильно. Это говорит лишь о том, что вы не хотите стать великим спортсменом. Вы хотите стать знаменитым.
В наше время вообще происходит искажение многих ценностей. В мире существует очень много известных людей, которые абсолютно ничего не сделали в этой жизни. По крайней мере, ничего хорошего. Сегодня мы живем в таком обществе, где многие люди хотят делать то, что им нравится, но при этом они не хотят брать на себя ответственность за свои поступки. А все социальные проблемы общества, с которыми мы имеем дело, отражаются и в мире спорта. Поэтому вместо того чтобы сосредоточиться на своем выступлении, молодые спортсмены чаще думают о своем имидже.
Конечно, можно утверждать, что во время своих выступлений я был слишком сосредоточен на своей спортивной карьере и что мне следовало быть более доступным. Да, контакт со средствами массовой информации для меня всегда был проблемой. Даже в самом начале, когда освещения в печати и на телевидении были абсолютно безобидными, я считал, что это только мне мешает. Поэтому факт того, что эти освещения со временем стали приобретать негативную окраску, только ухудшил положение дел.
Цель поставлена
Признание самым быстрым человеком на планете Донована Бэйли за его «победу» в забеге на 150 метров шокировало меня. После Олимпийских игр 1996 года в Атланте, когда я выиграл золотую медаль в забеге на 200 метров с результатом 19,32 секунды, люди стали называть меня самым быстрым человеком в мире. Вообще, традиционно это неофициальное звание всегда присваивали действующему обладателю мирового рекорда, чемпиону мира или олимпийскому чемпиону на дистанции 100 метров. В 1996 году все три из этих титулов принадлежали Доновану Бэйли. На Олимпийских играх в забеге на 100 метров Донован выиграл золотую медаль, установив новый мировой рекорд. Вдобавок к этому он был действующим чемпионом мира 1995 года. А поскольку я пробежал дистанцию 200 метров с самой быстрой средней скоростью за всю историю, многие считали, что самым быстрым человеком на планете был я.
В принципе звание самого быстрого человека для меня никогда не имело абсолютно никакого значения, поскольку оно было неофициальным. Для меня больше всего имело значение то, что я стал олимпийским чемпионом в беге на 200 и 400 метров, добившись того, что еще никому не удавалось. Тем не менее я был горд тем, что благодаря моему быстрому бегу на 200-метровой дистанции многие люди присвоили это неофициальное звание мне. Но не более того.
Однако Доновану очень не понравилось то, что некоторые люди называли меня самым быстрым человеком в мире. И даже, несмотря на то что у нас были прекрасные дружеские отношения, я заметил, что он стал относиться ко мне по-другому. А затем в прессе стала появляться информация о том, что скоро между Донованом и мной состоится забег, который окончательно определит самого быстрого человека на планете.
Я никогда не отказывался принять чей-то вызов, не собирался отказываться и от этого. Тем более что в попытке убедить всех в том, что именно он является самым быстрым человеком на планете, Донован позволил себе не очень лестные высказывания в мой адрес. Стерпеть такое я не мог.
Я обратил внимание, что в целом он провел не очень хороший сезон, несмотря на то что на Олимпиаде он выступал в качестве действующего чемпиона мира. В течение сезона он показывал крайне нестабильные результаты, одержал относительно мало побед на различных европейских соревнованиях и не выглядел внушительно в предварительных забегах в Атланте. Даже в финальном забеге на 100 метров он не лидировал в первой половине, хотя и смог вырвать победу на финише, установив новый мировой рекорд. В своем интервью я заявил о том, что в последнее время он выступал нестабильно, добавив при этом, что я испытывал к нему огромное уважение за то, что в условиях такого сильного напряжения он смог вырвать победу на Олимпийских играх.
– Но на дистанции 150 метров, – сказал я в конце интервью, – у него не будет никаких шансов на победу.
Естественно, журналисты донесли до Донована лишь то, что я сказал о нестабильности его результатов в начале сезона и о том, что ему никогда меня не победить. Это вызвало еще большую шумиху. Организаторы начали вести переговоры с нашими агентами о проведении этого забега на 150 метров. Вокруг этого события велось очень много разговоров, среди которых постоянно возникали разговоры о наших откровенных высказываниях в адрес друг друга. Я считал, что существуют и другие бегуны, которые тоже законно могут претендовать на звание самого быстрого человека планеты и что они тоже должны принять участие в этом забеге. Если бы в нем приняли участие такие великие бегуны, как представитель Великобритании Линфорд Кристи, представитель стран Карибского бассейна Ато Болдон, который в Атланте выиграл бронзовую медаль на дистанциях 100 и 200 метров, представитель Африканского континента Фрэнки Фредерикс, который на этих же дистанциях стал серебряным призером, и Карл Льюис, один из самых перспективных спортсменов того времени, этот забег мог бы стать самым невероятным соревнованием самых быстрых людей планеты. Но Донован был категорически против.
В конце концов, было решено, что забег состоится только между нами. Я дал свое согласие, потому что просто хотел с ним сразиться. Забег был назначен на май 1997 года, местом проведения выбрали Торонто. В течение нескольких месяцев до проведения забега казалось, что Донован был неспособен говорить о своих собственных шансах на победу в нем, поскольку все это время он лишь пытался дискредитировать мои способности. Естественно, средства массовой информации все это «раздували». И хотя я не хотел отвечать на это, предпочитая говорить лишь о своих возможностях, некоторые из его язвительных насмешек я не мог оставить без ответа.
Как бы там ни было, я сосредоточился на своей подготовке и в назначенное время, готовый к бою, прилетел в Торонто. Как только я там появился, меня застали врасплох. А я это просто ненавижу. Без моего ведома всё это афишировалось, как сражение Америки с Канадой, со всеми вытекающими из этого последствиями на родине Донована. Канадцы, у которых всегда было что-то вроде комплекса неполноценности по отношению к своим соседям, наконец-то почувствовали, что у них есть олимпийский чемпион, который может стать лучше американца. Это событие также помогло им забыть тот неприятный инцидент, который произошел восемь лет назад с Беном Джонсоном, когда на Олимпийских играх 1988 года в Сеуле он был уличен в применении запрещенных стероидов.
