Начали поступать автомобили – все как один неприметные, крепкие, полноприводные, гражданского типа. Их распределяли по группам, поднимали на стапелях, разбирали, проверяли. Начинали переделывать под себя – таранный бампер, незаметно вваренные в раму распорки, увеличивающие ее жесткость, куски брони в дверях, дополнительные листы в рессорах, дистанционно активируемые сигналы, пленка на стеклах, которая затемняет и не дает им рассыпаться, если в них попала пуля, тайники для оружия и взрывчатки. Все это делали сами и для себя, без особых напоминаний и приказов.
Общий сбор…
Последний раз общий сбор объявлялся на западном направлении, тогда «мировая общественность» в лице Англии и САСШ, при благожелательном нейтралитете остальных, решила попробовать на России свои новые наработки – вялотекущую партизанско-террористическую войну, с индивидуальным террором как способом ведения боевых действий. Как всегда, нашелся и полигон – Варшава, Висленский край, где население всегда за любой рокош, кроме голодовки. Два года шла ужасная, кровавая кампания со взрывами в городах и на дорогах, с бронетранспортерами на улицах. Ситуацию удалось переломить и окончательно добить озверевших боевиков только с объявлением общего сбора и вводом в зону конфликта двух дивизий спецназа, сформированных из отставников и действующего резерва. Опытные и много повидавшие профессионалы в кровавой уличной войне изничтожили основной костяк сил сопротивления, понесли потери и сами, но Россию отстояли. Да, Россию, потому что если бы прокатило в Польше – пошло бы и дальше, слишком много у России земли, слишком много завидущих глаз смотрит на нее, слишком много загребущих рук тянутся к ней. Правило геополитики атлантистов – все, что технически может быть реализовано, должно быть реализовано. Отстояв Висленский край, переломив хребет террористам, офицеры спецназа спасли именно Россию – и награждали их, гражданских уже людей, боевыми орденами и медалями. Кого-то – и посмертно.
Общий сбор – мало кто знает, что это дело добровольное, после того как ты демобилизовался из армии, ушел на пенсию, никто не может заставить тебя взять в руки автомат и снова идти на войну, рисковать жизнью. Выслугу ты уже выслужил, пенсия каждый месяц падает на карточку в Офицерском обществе взаимного кредита, что еще нужно? Хочешь – отказывайся. Только вправе ли ты потом будешь произнести «Честь имею!», слова, святые для любого русского офицера?
Сейчас сбор был по южному направлению, требовались те, кто умел совершать намаз, помнил Коран и нормы шариата, умел говорить по-арабски, а еще лучше – на фарси, специализировался на действиях в горной или горно-пустынной местности. Таких, конечно, не как в восемьдесят первом, но на усиленный полк уже набралось.
В этот день, ближе к закату, прилетели, совершив посадку прямо на неподготовленную площадку, две «Летучие мыши». Они прилетели с севера и сели рядом с базой, поднимая тучи пыли и мелких камней. «Летучие мыши» – новейшие самолеты для переброски сил спецназа с техникой. С виду – обычный средний транспортный самолет Юнкерса, по лицензии выпускаемый еще и Сикорским, с фирменным «юнкерсовским» раздвоенным хвостовым оперением, но от обычных транспортных самолетов он отличался так же, как немецкая овчарка, служащая на границе, отличается от домашнего тузика-брехуна. Вместо четырех двигателей – два, но «НК-93», гибрида реактивного и винтовентиляторного движка, единственно разработанного в России, на который Священная Римская империя выразила горячее желание приобрести лицензию. Система автопилотирования – гибрид от штурмовика и крылатой ракеты для длительных полетов в режиме огибания местности. Способность летать в кромешной тьме, ночные и тепловизорные приборы наблюдения, приемник системы «Легенда» от стратегического бомбардировщика. Система разведки и радиоэлектронной борьбы от самолетов-разведчиков. Дополнительное бронирование. На двух пилонах, освободившихся от двигателей, теперь подвески управляемых ракет, и еще артиллерийская установка малого калибра, дистанционно управляемая из кабины, смотрела назад. Усиленное шасси. Этот самолет мог пролететь полторы тысячи километров, ни разу не поднявшись выше десяти метров над уровнем поверхности, высадить группу спецназа с техникой – общий вес груза двадцать пять тонн – и точно так же вернуться назад. Применяя именно такие самолеты, хотя было известно, что система ПВО противника слаба, русское командование делало это по двум причинам. Первое – опасение за судьбу заложников, их могли убить по любому поводу, и если хоть одна высаживаемая группа будет обнаружена, погибнут и заложники и те, кто их станет освобождать. Боевики Махди уже показали, на что они способны. Второе – за регионом внимательно наблюдали британцы и североамериканцы, имелись серьезные основания полагать, что информация от них утекает к Махди, а у них есть и спутники, от которых не скроешься.
Самолеты откинули аппарели, в них начали загонять машины и крепить расчалками, чтобы не сорвались во время бешеного полета. Для личного состава, чтобы не подвергать его риску все-таки сорвавшейся с расчалок машины, подвесили вторую, легкую палубу, благо размеры грузового отсека это позволяли.
Личный состав тем временем собирался, в последний раз проверял свое снаряжение. Оружие – старые автоматы и пулеметы Калашникова, снайперские винтовки Драгунова – все то же самое, что могло быть в разгромленных складах и у персидской жандармерии. Второй комплект оружия – бесшумные пистолеты с магазинами, удлиненными до тридцати патронов, бесшумные автоматы с термовизорами, светошоковые гранаты. Туда же – штурмовую униформу, бронежилеты, а на себя – обычную персидскую одежду, армейский потертый камуфляж. На голову – черные косынки-повязки, на них белой арабской вязью «Ля Илляхи Илля Ллаху Мухаммед расуль Аллах». Шахада, теперь это слова смерти, гимн войны, объявленной фанатиками всему цивилизованному человечеству.
Те, кто играет со смертью, те, кто сеет смерть легко и бездумно, обычно не думают, что смерть может прийти и за ними.
Никаких собраний, прощальных речей никто затевать не стал – незачем было. Просто старший офицер в центре сказал «не прощаемся», не оборачиваясь, направился к модулям. Остальные повернулись и гуськом пошли в самолет, где уже включили в десантном отсеке зловещее красное освещение.
…Про полет на «Летучей мыши» опытные люди говорят – экспресс в ад.
Иллюминаторов нет, освещение только лампами с красными светофильтрами, чтобы не засвечивать приборы ночного видения. Самолет летит над землей со скоростью восемьсот километров в час, ревут двигатели, самолет швыряет во все стороны, да так резко, что если не пристегнешься, то будешь летать по всему десантному отсеку. Не хочется думать, что летишь на высоте десять-пятнадцать метров над землей и в любой момент от катастрофы тебя отделяет секунда, не больше. Не хочется думать и о том, что ждет тебя там, если обнаружат. Сцены массовых казней там передают по телевидению для тех, у кого оно еще работает, ради устрашения.
Меньше часа полета, и двигатели меняют тональность своей песни, самолет чуть уходит вверх, разворачивается, потом рывком притирается к земле, с шумом бежит по ней, отрабатывая усиленной подвеской все ее неровности.
Наконец, останавливается. Прибыли.
Первым всегда выходит старший группы. Это делать категорически запрещено, потому что старший группы является и секретоносителем, он никак не должен попасть в руки противника. Живым, но он живым и не попадет, в кармане граната «Ф-1», занемевший палец продет в кольцо. Недаром гранату «Ф-1» называют «русское харакири» – не только самураи не сдаются в плен живыми.
А мертвые сраму не имут.
Седой человек в камуфляже, чуть выше среднего роста, выходит из боковой дверцы «Летучей мыши», напряженно всматривается во тьму, одежду треплет поднимаемый винтами ветер. В правой руке «АК» с прикладом, прижатым локтем, левая в кармане. От того, кто сейчас подойдет к нему, зависит успех высадки, первой высадки из пяти запланированных.
– Господин подполковник! Учебная группа специального назначения в составе двух бойцов вышла в исходный район, район зачищен! – Доложил курсант Тимофеев!
Подполковник Тихонов вынимает левую руку из кармана, разминает затекший палец:
– Как в Афганистан сходил, Араб?
– Главное – вернулся, господин подполковник. Можете начинать выгрузку.
06 августа 2002 года
Аравийский полуостров
База Хасаб
Десантная группа
Иногда, когда все хорошо, но знаешь, что скоро будет плохо – совсем плохо, хочется, чтобы уж побыстрее рвануло… что душу-то мучить. Ожидание для большинства людей, тем более для военных, которым с начала службы вбивают в голову, что время – это жизни, а потеря времени – это потеря инициативы – смерти подобна.
