Двигатель работал (я не останавливал его на минутный выход из кабины), и мы сразу тронулись с места. Моя спутница помолчала, с минуту поглядывая на меня, и, наконец, чуть дрогнувшим голосом произнесла:
– Неужели вы так сильны…
– Что вы, Маша! – улыбнулся я и переключил передачу. – Я гораздо сильней! То, что вы увидели – лишь легкая разминка…
Тем временем мы въехали на мост, ширина которого, пожалуй, превышала полсотни метров. Зато барьеры по его краям (что-то вроде сплошных каменных ограждений) были высотой не более метра, и мы могли из кабины в обе стороны наблюдать за разворачивающей по бортам картиной, когда я медленно повел грузовик по гладкой поверхности моста. Теперь можно было видеть, что буйная зелень внизу не представляет собой сплошной массив: там виднелись небольшие также зеленые поляны с пасущимися на них крупными животными, пара речушек и целый ряд продолговатых озер. Во всей совершенно необычной окружающей обстановке, мне вдруг стало чудиться что-то почти неуловимо знакомое, словно виденное когда-то прежде… Поэтому, когда мы миновали мост, я уже довольно уверенно направил машину по дороге (здесь также были развилки), ведущей к городу. Маша притихла, занятая своими мыслями и я понимал ее: до сих пор она общалась с внешне молодым, очень интересным мужчиной, даже не отдавая себе отчета в том, что он является сильнейшим магом в целом ряде миров… Великолепная долина с ее пышной растительностью и, видимо, многочисленными обитателями осталась далеко позади. Теперь мы вновь ехали по безрадостной красноватой пустыне, постепенно приближаясь к громадным городским стенам. Я уже знал (просто вспомнил), что они сложены из колоссальных каменных блоков размером с десятиэтажный дом каждый, против которых мегалитические плиты знаменитой Баальбекской платформы (и даже лежащий поодаль от нее «Южный камень» весом более тысячи тонн) казались простыми кирпичами… Исполинская стена состояла из десяти блоков в высоту (более трехсот метров), трех в толщину и имела сверхмощный фундамент, лежащий на твердой скальной основе. Минут через десять я остановил машину в сотне метров от главных городских ворот размером с фасад многоэтажного дома (выполненных также из каменных плит, раздвигающихся при помощи механизма противовесов), наглухо закрытых почти сто тысяч лет назад. Помедлил немного и ясно увидел с другой стороны города, еще один, куда более скромный, вход, закрытый при помощи несложного каменного устройства. Тронувшись с места, я повел грузовик по дороге, идущей вправо вдоль городских стен. Громадные блоки были подогнаны один к другому настолько плотно, что оставляли впечатление сплошного монолита, но я знал, что стыки между ними подверглись специальной обработке при помощи особого техномагического излучателя, размягчающего камень…
– Пожалуй, хозяевам можно не опасаться грабителей, – чуть улыбнулся я, посмотрев на свою теперь не слишком веселую спутницу. – Может быть, хотите поговорить, Маша?
– Хочу… – немного рассеяно ответила она, глядя мимо меня на нескончаемую серую стену огромной высоты.
Протяженность городских стен не превышала трех десятков километров (не так и много для грандиозного комплекса сооружений за ними), и, когда я хорошо прибавил ход на все такой же великолепной широченной дороге, мы в считанные минуты подъехали к малым городским воротам, размерами лишь метров по восемь-десять в ширину и высоту. Остановив машину, я выключил двигатель и откинулся на спинку сиденья. Когда смолк низкий рокот мощного многолитрового мотора, стала слышна негромко звучащая легкая музыка цифрового проигрывателя. Мы помолчали несколько минут, и я невольно вздохнул – следовало действовать самому. Повернувшись к спутнице вполоборота, я стянул свои тонкие кожаные перчатки и взял девушку за левую руку. Она вопросительно подняла на меня свои чистые глаза. Осторожно сняв с ее руки перчатку, я положил мягкую теплую ладонь на жесткую от постоянных тренировок ладонь своей левой руки. Медленно, чуть касаясь, я провел самыми кончиками пальцев своей правой руки по тыльной стороне ладони Маши – от тщательно ухоженных ноготков до нежного белого запястья. Несколько раз повторил это, а потом, расстегнув кружевную манжету, также едва касаясь, медленно и осторожно много раз провел кончиками пальцев по руке своей спутнице уже до локтя. Девушка прикрыла глаза, порывисто вздохнула, и ее щеки заметно порозовели. Нельзя сказать, что эта утонченная ласка не имела обратного действия – я с трудом удержался от того, чтобы не схватить спутницу в объятия, но это был наиболее действенный способ дать понять девчонке, что с ней рядом внимательный, умеющий быть очень нежным мужчина, а не просто совершенная машина для убийства.
– Вы волшебник во всем… – чуть слышно прошептала Маша, не отнимая руки.
Я поднес ее руку к губам и несколько раз коснулся ими нежной матовой кожи. Потом, по-прежнему неторопливо и осторожно надев на руку спутницы перчатку, мягко спросил:
– Я ответил вам, Маша?
– Почти… – смущенно улыбнулась она.
Мне кажется, что я видел и понимал в тысячу раз больше, чем моя спутница, однако эти знания в той же мере расширяли границы непознанного и, зачастую, не могли оказать должную поддержку. Может быть, оттого и не все мои поступки вели к ожидаемым от них результатам. Несколько минут мы молчали, невольно поглядывая на огромную гладкую плиту, перекрывающую второй проход через исполинские стены.
– Вы знаете, о чем я хотела еще спросить… – начала девушка и остановилась, не закончив фразы.
– Конечно, – чуть улыбнулся я своей спутнице. – Если позволите, я сразу дам ответ, но вы и без того правильно предчувствуете его…
Чуть сконцентрировавшись, я направил правую руку в сторону входа, и едва заметный выступ над древней плитой, ушел вглубь стены, выбросив легкое облачко светлой пыли. Почти полминуты ничего не происходило, а потом громадный каменный блок (оказалось, что его толщина превышала пять-шесть метров) дрогнул и медленно поднялся, открыв темный широкий проход. Запустив двигатель, я неторопливо тронул машину с места и осторожно повел ее вглубь древнего тоннеля. Яркий свет дня еще сопровождал нас на первой сотне метров и даже немного мешал, отражаясь в зеркалах заднего вида, но потом наметился небольшой подъем, сияющий прямоугольник исчез из поля зрения, и мы оказались в кромешной темноте. От главного широкого тоннеля в стороны время от времени отходили боковые ответвления, заметно ниже и уже основного хода. Стены, пол и потолок всюду были довольно ровными (я хорошо видел все в призрачном голубом сиянии, пользуясь магическим зрением) из все того же гладкого камня, а сам главный проход казался совершенно пустым. Маша беспокойно зашевелилась и повернулась ко мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
