— Какая стрельба? — возмутился прокурор. — Вот стрельба! Двенадцать трупов. Все показатели работы прокуратуры коту под хвост. Так где стреляли, говоришь?
— Стреляли во дворце, который Хлестов недавно восстановил. Причем стреляли как раз в то время, когда там был Петр Васильевич.
— И трупы были?
— Говорят, что были, но, к сожалению, их успели спрятать.
— Выходит, это не сегодня началось. А ты точно знаешь, что Хлестов вчера был в том дворце?
— Был, — твердо сказал Рябушкин. — Есть свидетели. Вон те два молодых человека. Это они слышали стрельбу. По их словам, нападавших было человек семь, не меньше.
— И здесь семеро, — задумчиво проговорил прокурор. — Все сходится. Ладно. А девушку ты нашел?
— Ложная тревога. Девушка жива и здорова, насилию не подвергалась. А что здесь произошло?
— Если верить свидетелям, впрочем, как водится, давшим весьма противоречивые показания, в особняке кроме Хлестова находились три его охранника. Как туда проникла банда киллеров, установить пока не удалось. Заслышав стрельбу, кто-то, вероятно, позвонил в милицию. Не исключено, правда, что убитый Синцов просто проезжал мимо этого дома на своей «Ниве» и случайно оказался в центре событий. Так или иначе, но он был убит.
— А личности нападавших установлены?
— Идет опознание, — вздохнул прокурор — Подключайтесь к расследованию, Анатолий Сергеевич, раз уж вы все равно здесь. Мне уже губернатор звонил, все-таки Петр Васильевич был не последним человеком в городе.
Картина преступления только утвердила Ярослава в мысли, что здесь не все чисто, уж слишком она напоминала виденную в императорском дворце собственными глазами. Правда, сейчас у него не было надежды на то, что мертвые воскреснут. И его сомнения подтвердил уже успевший осмотреть место происшествия Рябушкин. По словам следователя, никаких сомнений в том, что эти люди мертвы, у медицинских экспертов нет.
— Прокурор никак не может понять, почему были убиты все, и нападающие, и обороняющиеся, — вздохнул Рябушкин. — По идее, кто-то ведь должен был уцелеть!
И уж тем более ему непонятно, откуда на теле Хлестова эти странные колотые раны, если в особняке не обнаружено предмета, которым они могли быть нанесены.
Конечно, Рябушкин мог бы объяснить прокурору, что Хлестова закололи шпагами, но Анатолий Сергеевич не стал этого делать во избежание новых подозрений в своей неадекватности.
— По-моему, самое время нам навестить Аркадия Семеновича Иванова, — заметил Кравчинский. — Возможно, мы получим от него нужную информацию о взбесившемся оракуле.
Предложение Аполлона и следователю, и детективу показалось разумным. Поскольку и тот и другой понимали, что причину массовой бойни в особняке Хлестова следует искать вне рамок привычной для нас реальности. В этом они сильно расходились с прокурором Лютиковым, считавшим, что здесь не обошлось без конкурентов Петра Васильевича на финансовом фронте. В подозрении у него была и Светлана Алексеевна Хлестова, поскольку разногласия, возникшие между супругами, не были секретом для ближайшего окружения покойного.
До особняка Иванова от места событий было буквально рукой подать. Для придания визиту большей официальности Рябушкин кроме поэта и детектива прихватил с собой еще и двух сотрудников милиции, все того же старшину Володю, фамилия которого, к слову, была Круглов, и Куницына. В окнах особняка горел свет, так что хозяин, скорее всего, уже успел вернуться из дальнего похода. Но вернулся, видимо, совсем недавно, поскольку даже не успел запереть дверь. Прямо надо сказать, поразительная беспечность по нынешним, склонным к насилию временам. Рябушкин начал солидно кашлять еще в коридоре, пытаясь привлечь внимание хозяев. Менее деликатный Круглов просто гаркнул во всю мощь своих легких:
— Живой здесь есть кто-нибудь?
Никто на призыв старшины не откликнулся, видимо потому, что живых в холле не было, зато на полу лежали три трупа, опознанные вошедшими без труда. Стеблов и Гришка были убиты выстрелами, а вот в шее Аркадия Семеновича зияла колотая рана, которая, безусловно, не могла не быть смертельной.
— Боже мой! — только и сумел вымолвить Рябушкин, опускаясь в стоящее чуть поодаль кресло.
Иванова и двух его подручных убили совсем недавно, во всяком случае, кровь не успела еще свернуться, а тела остыть. Очень может быть, что убийца Поджидал их в доме и начал стрелять, как только вошедшие включили свет. Убитые не только не оказали сопротивление, но, видимо, даже не успели увидеть киллера — на их лицах не было и тени испуга, разве что удивление
— Куницын, — распорядился Рябушкин, — быстро за прокурором.
Слегка оправившийся от шока следователь приступил к осмотру помещения. Старшина Круглов активно ему помогал. Понятые в лице Кравчинского, Кузнецова и Ходулиной скромно стояли у порога и переглядывались. Ярославу характер ран, нанесенных Иванову, Стеблову и Гришке, показался знакомым. Что в общем-то было неудивительно, ибо он сам их нанес. Правда, случилось это довольно далеко отсюда и почти трое суток тому назад, когда вышеназванные лица были сотрудниками ОГПУ, устроившими засаду на отпетую контру в лице некоего поручика Друбича. Но в любом случае эти убитые им люди за минувшие трое суток должны были бы как минимум остыть. Не говоря уже о том, что он видел их живыми всего каких-нибудь пару часов назад. Получался полный абсурд и сапоги всмятку.
Прокурор Лютиков открывшимся ему зрелищем был шокирован. Вздрогнули даже видавшие виды судмедэксперты. Такого количества смертей за одну ночь им еще, похоже, констатировать не приходилось.
— У нас что — война?! — почему-то набросился прокурор с вопросами на ни в чем не повинного следователя.
— Откуда же мне знать, — в раздражении развел руками Рябушкин. — Я всего час назад вернулся в город.
— А как вы обнаружили убитых?
— Иванов хороший знакомый Хлестова, живет неподалеку. Вот я и решил его опросить.
Объяснения следователя были вполне логичными, но прокурора они почему-то не устроили, и он долго еще ходил кругами возле трупов, путаясь под ногами у экспертов.
— Похоже на ритуальное убийство, — сказал один из них, молодой и кучерявый.
— Не морочьте мне голову, Селезнев! Какие тут могут быть ритуалы. Деньги не поделили, скорее всего.
— Нет уж, извините, Иван Николаевич, — обиделся эксперт. — Не знаю, что они делили, но раны, нанесенные Хлестову и Иванову, практически идентичны. И нанесены они либо узким кинжалом, либо шпагой. Тогда как все остальные убиты из огнестрельного оружия.
— Выходит, между этими убийствами есть связь? — насторожился Лютиков.
— Так я об этом и толкую. Тут либо маньяки орудуют в поселке, либо сатанисты. Нормальные киллеры, нанятые за деньги, так себя не ведут.
— Черт знает что! — не на шутку расстроился прокурор, которому еще предстоял разговор с высоким начальством, как губернским, так, возможно, и федеральным.
Милиция уже начала прочесывать поселок в надежде обнаружить следы убийц, но делалось это скорее для очистки совести, ибо какой же дурак, навалив горы трупов, даст себя вот так просто поймать. Здесь придется создавать следственную бригаду, возможно даже просить помощь федерального центра. Словом, прокурору Лютикову можно было только посочувствовать да порекомендовать не пороть горячку, поскольку это дело еще запутаннее, чем на первый взгляд кажется. Именно в таком духе и высказал свое мнение о случившемся следователь Рябушкин.
— Вы не будете возражать, Иван Николаевич, если я навешу супругу, а точнее, вдову Петра Васильевича Хлестова?
— Действуйте, — махнул рукой Лютиков и отвернулся от настырного следователя.
К Светлане Алексеевне Хлестовой отправились все тем же сплоченным коллективом. Впереди «мерседес», управляемый уверенной рукой Кравчинского, следом уазик с двумя очумевшими милиционерами, за какие-то сутки умудрившимися дважды потерять своего товарища Синцова убитым и уже получившими за это предупреждение о неполном служебном соответствии.
Рябушкин, сидя на переднем сиденье, рядом с призадумавшимся Аполлоном, пытался анализировать ситуацию. Однако вместо анализа получался откровенный бред сивой кобылы, с которым к прокурору не пойдешь, ибо Иван Николаевич Лютиков не настолько идиот, чтобы поверить в происки какого-то там инопланетного оракула.
— Фамилию убийцы Иванова я вам, пожалуй, могу назвать, — сказал Ярослав.
— Вот как, — резко обернулся к нему Рябушкин. — И кто же он?
— Некий Друбич, офицер царской армии, и, между прочим, мой прадедушка.
— Шутить изволите, Ярослав, — обиделся Анатолий Сергеевич.
— Ну, если вас этот вариант не устраивает, гражданин следователь, то вот вам другой — это я их убил. Стеблова и Гришку я застрелил из пистолетов, а Иванова, который, впрочем, тогда числился Доренко Терентием Филипповичем, я отправил на тот свет ударом шпаги в горло.
