– Да у нас то же самое! Как партизаны пробирались! – весело ответил ей водила.
– Но это Харьков?!
– Харьков!
* * *
Харьков оказался изрядно перерытым, но самое страшное в нем было – трамвайные пути. Похоже, что партизаны в этом городе вели рельсовую войну! «В результате упорных и продолжительных боев были выведены из строя все рельсовые переправы, чтобы враг не прошел! Победа будет за нами!»
Бедный Мотька и все его четырехколесные собратья с российскими номерами! Это явно против них местные партизаны расковыряли все асфальтовое покрытие вокруг трамвайныхпутей. Ямы местами были такими, что в Мотькином брюхе печально грюкали какие-то железки, и их грюканье болью отзывалось в Маринином сердце. Да как назло еще и дорогу к границе она никак не могла найти! И дождь лишь слегка затих: потоки были не как из ведра, а как из большой садовой лейки.
«В результате упорных и продолжительных боев» с местными дорогами Марина все-таки выехала к границе и, хоть спать хотелось безумно, ночевать решила на родине. Ей повезло, и границу в обратном направлении она перешла быстро, чем подтвердилось правило: дорога к дому вдвое короче. И с местом для отдыха на той стороне границы – уже в России – ей повезло неслыханно. Ей достался хоть и холодный, но отдельный номер в крошечном мотеле, с удобствами во дворе, зато с обогревателем, который уже через полчаса жарил во все лопатки, и можно было снять куртку, свитер и джинсы, и даже просушить на электрической батарее носки и кроссовки.
Она уснула мгновенно, едва донесла голову до подушки, как пьяный в гусли сторож винно-водочного склада. И ей не снилось абсолютно ничего. А утром оказалось, что она раздавила помидор, который, видимо, хотела съесть ночью, но не смогла. Он выпал из руки, и она отлично на нем выспалась.
Утром она разглядела, что в России уже осень, несмотря на то что до Харькова отсюда было рукой подать, а Харьков – это Украина. Вымокшая трава на газонах пожелтела, и листва на деревьях местами тоже. Серое небо, затянутое тучами, портило настроение и добавляло грусти.
В машине пахло яблоками и виноградом. Зудела пчела, случайно влетевшая в салон и обожравшаяся за ночь чем-то сладким. Она стучалась лбом в стекло и не понимала, как такое может быть: вот она, свобода, с ромашками, качающимися на ветру, а добраться до этой свободы нет никакой возможности. Марина опустила стекло. Пчела зюкнула радостно и покинула машину.
– С Богом! – сказала сама себе лягушка-путешественница, придавив педаль газа.
Ожил мобильный телефон. Марина просмотрела CMC-сообщения и звонки. Два сообщения от подруги Сашки, одно – от Наташки Стрелковой, одно – от ребенка. И все. От мужчины, что живет с ней в одном доме, сообщений нет. Стало быть, не заинтересовался он ее письмом. «Ну и черт с ним! Переживу! – подумала она. – Хотя, конечно, жаль».
* * *
Где-то во Мценском уезде, в смысле – в районе, Марину остановил гаишник.
– Нарушаете? – козырнул улыбчивый инспектор с круглым, как луна, лицом.
– Да вроде нет! – Марина достала документы.
Гаишник документы взял, пролистал странички и пригласил «проследовать».
В бело-голубом жигуленке с красно-синей «люстрой» на крыше сидел еще один луноликий с погонами и плотоядно улыбался. Третий в это время потрошил двух мотоциклистов на обочине дороги.
– Попали вы, Марина Валерьевна! – торжественно вынес вердикт первый, заглянув в Маринины права. – Обогнали КамАЗ там, где этого делать нельзя!
– Я?! Обогнала КамАЗ?! Это невозможно! Нет, ну что вы! «Матиз» просто не в состоянии обогнать КамАЗ!
– Еще как в состоянии! И можете быть уверены: у нас все-все зафиксировано. Будем оформлять...
– А что мы будем оформлять? – аккуратно поинтересовалась Марина.
– Права мы у вас забираем.
– Как? А как я в Петербург поеду?!
– Так временное удостоверение у вас будет!
– А права? Как же я без прав?! – Марина думала, что эти луноликие парни шутят так.
– Ну, приедете на суд, а уж судья решит, что с вами делать! Но...
«Ну! Ну, рожай же свою убогую мысль!» – торопила Марина гаишника. Если честно, она даже не помнила, был ли тот КамАЗ, которого она якобы обогнала на дороге. Может, был! А может, и не было!
Гаишник внимательно смотрел на нее и трогательно улыбался. И молчал. И во взгляде его Марина читала: «Ну ты и дура питерская! Денег давай и вали со своими правами!»
Марина покосилась на второго инспектора. Он сидел на заднем сиденье и делал вид, что все происходящее его совершенно не трогает.
– А мы можем с вами... один на один поговорить? – Марина покосилась на того, что сидел сзади.
Тот без лишних слов убрался вон и дверцу за собой прикрыл.
– Сколько? – спросила Марина.
– А сколько есть? – хитро прищурился луноликий мерзавец из Мценского уезда.
– Тысяча!
– Каждому!
– Одна. На всех!
На ближайшей заправке Марину догнали мотоциклисты, которых тоже трясли на «хлебном месте».
– Девушка! Сколько вы заплатили этим паразитам?
– Тысячу. – Марина покраснела.
– Ну вы даете! Кто вам разрешил так развращать наших «доярок»?! Они у нас сотке рады вообще-то! – ржали парни.
– Да черт с ними! Права вообще отобрать хотели. – Марина смущенно улыбнулась попутчикам. – Говорят, мы КамАЗ обогнали...
Парни заржали в четыре луженые глотки и посоветовали впредь быть понахальнее и не раскармливать мужиков с полосатыми палками.
Хорошо им ржать, а у нее пунктик имеется: она не очень-то внимательная. Даже больше того – рассеянная. Как человек с улицы Бассейной. Правила старается не нарушать, но не всегда получается. То знаков не увидит, то еще какую мелочь проморгает. Но при этом таких оплошностей, как под Мценском, у нее не так уж много было в жизни.
* * *
Но самая большая оплошность случилась у Марины под самой Москвой. Она заранее запланировала маршрут без заезда в Белокаменную. «Ну ее на фиг! Нам, провинциалам питерским, страшновато на МКАД соваться, если честно! Мы уж лучше огородами!»
«Огороды» – это две точки, через которые Марина планировала выехать на Ленинградское шоссе – Серпухов и Клин. Вот поворот на Серпухов она и проморгала благополучно. Не успела охнуть, как ее вынесло на МКАД. Питерский КАД против столичного МКАДа жидковат будет. Да и попроще. Хотя, с другой стороны, такая простота да хуже воровства. С информацией на КАДе просто беда. Видать, все, что можно, сперли, и эту часть работы сотворили по остаточному принципу. Правда, после того, как Марина раза три проехала по Кольцевой, информация ей особо-то и не нужна стала.
Как только она поняла, что уже находится на МКАДе и боржом пить поздно, Марина посильнее вцепилась в руль, как будто это могло помочь, перестроилась в крайний правый ряд и потрусила за каким-то трейлером с прицепом и польскими номерами. Навигатор работал нормально, информационные табло над проезжей частью радовали простотой и доступностью, и она скоро успокоилась. А еще через какое-то время польский тихоход ей надоел до чертиков, и она перестроилась во второй справа ряд, обогнала иностранца и поехала куда шустрее.
