Иисус описывает общепринятый путь жизни, которого следует избегать, с помощью метафор. Их-то мы сначала и рассмотрим. У нас есть весомые основания думать, что все эти метафоры восходят к историческому Иисусу, хотя они были также важны для первых христиан. Так что эти образы почерпнуты из слов Иисуса, а одновременно имели определяющее значение для его последователей после Пасхи.
Зрячие слепцы
Иисус нередко пользовался образом слепоты. Есть зрячие люди, которые слепы: «Глаза имея, не видите» (Мк 8:18; см. также 4:12). Некоторые речения Иисуса посвящены такому состоянию. Бродячий проповедник, он использовал многие (или все) из них не один раз. И он часто говорил о зрячих, которые слепы.
Вот слова Иисуса о том, что слепой — неудачный поводырь для слепого: «Может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму?» (Лк 6:39; Мф 15:14). Очевидно, что тут он говорит о зрячих людях. Существует маленькая группа ведущих и большая группа ведомых. Ведущие — это скорее всего учители и вожди, трудно себе представить, чтобы эти слова указывали на кого-либо еще. Это могут быть местные учители, вожди движений или официальные лидеры, например сторонники первосвященника при Храме и их подручные из книжников или учителей. Они «слепы». Но слепы также и те, кого они за собой ведут. В слепоте пребывают многие люди.
Иисус также говорит о людях, которым мешает видеть не маленькая соринка, но целое бревно: «Что ты смотришь на соринку в глазу брата твоего, а бревна в собственном глазу не замечаешь?… Вынь сперва бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть соринку, что в глазу брата твоего» (Лк 6:41–42; Мф 7:3, 5). Этим высказыванием Иисус описывает не просто испорченное зрение человека, но и его слепоту относительно собственного испорченного зрения.
Глаза могут быть чистыми или нет: «Светильник тела есть глаз. Итак, если глаз твой будет чист, то всё тело твое светло будет. Если же глаз твой плох будет, всё тело твое темно будет» (Мф 6:22–23; Лк 11:34). Здоровое состояние глаза — то, как мы видим, — крайне важно. Чистый глаз подобен светильнику — когда глаза чисты, человек видит ясно. Но когда глаз нездоров, мы блуждаем в потемках.
Некоторые люди способны различать погодные явления, но не видят знамений времени:
Когда видите, что облако поднимается на западе, вы тотчас говорите: «дождь будет», и бывает так. И когда видите, что южный ветер дует, вы говорите: «зной будет», и бывает. Лицемеры, лицо земли и неба распознавать вы умеете, как же времени этого не распознаете? (Лк 12:54–56; Мф 16:2–3).
Здесь звучат одновременно и осуждение, и призыв. Некоторые люди (вся аудитория или какая-то ее определенная часть?) слепы к тому, что происходит, а Иисус призывает их взглянуть на мир новыми глазами.
Зрение — новый взгляд — касается не только знамений времени, но и характера Бога. «Видеть» — это важнейший образ речения о птицах и лилиях: «Посмотрите на птиц небесных… Поглядите на лилии в поле» (Мф 6:26, 28; Лк 12:24, 27). Посмотрите, и вы увидите, что Бог питает и одевает их.
И сама форма учения Иисуса — притчи и афоризмы — приглашает слушателя посмотреть на мир свежим взглядом. Они направлены на то, чтобы радикальным образом изменить восприятие.
Метафора слепоты и зрения не только постоянно появляется в словах Иисуса, она же стоит за повествованиями об исцелении слепцов. В евангелиях три такие истории: две у Марка, одна у Иоанна. Без сомнения, они имеют метафорический смысл, даже если какие-то из них основаны на исторической памяти. Евангелисты приводят их ради более-чем-историческо-го смысла, как мы уже говорили в главе 3, у Марка исцеление слепца в Вифсаиде и слепого Вартимея (8:22–26, 10:46–52) «обрамляют» центральный раздел евангелия, посвященный следованию за Иисусом по «пути», который ведет к смерти и воскресению.[135] Обрести зрение, снова видеть означает увидеть Иисуса и пойти за ним по «пути».
Подобную функцию выполняет у Иоанна рассказ о слепом. Его исцеление позволяет Иисусу сказать: «Я свет миру» (9:5).[136] Исцеление говорит о том, что Иисус, «свет миру», выводит людей из темноты к свету и возвращает им зрение. Он дает просветление — такая религиозная метафора у большинства людей ассоциируется в первую очередь с религиями Азии. Но это важнейший образ и для Евангелия от Иоанна или для первых христиан в целом. В величественном и программном прологе к своему евангелию Иоанн возвещает, что Иисус «Свет истинный, Который просвещает всякого человека», и этот свет «пришел в мир»{7} (1:9). Мы живем в слепоте, «во тьме», и не можем найти путь. Нам необходимо вернуть себе зрение, увидеть снова, чтобы наши глаза были открыты, прийти к свету, обрести просветление.
Живые мертвецы
Иисус говорил не только о зрячих, которые слепы, но и о живых, которые мертвы. Однажды Иисус произнес слова, которые многие относят к одним из самых радикальных его высказываний: «Предоставь мертвым хоронить своих мертвых».[137] Разумеется, это слова о живых — именно их Иисус называет «мертвыми», хоронящими мертвых. И у Луки, и у Матфея это речение стоит в контексте призыва следовать за Иисусом:
И сказал другому: следуй за Мною. Он же сказал: Господи, позволь мне сперва пойти похоронить отца моего. Но Он сказал ему: предоставь мертвым хоронить своих мертвых (Лк 9:60; Мф 8:22).
В рамках иудаизма долг похоронить своего отца относится к самым священным обязанностям, это даже важнее соблюдения субботы. Иисус говорит нечто неслыханное: следовать за ним важнее, чем выполнить эту обязанность.
Но маловероятно, что Иисус сказал эти слова лишь однажды и только потенциальному последователю, который сначала хотел похоронить отца. Трудно поверить в то, что он более не пользовался этим блестящим афоризмом. Это поразительные слова: «Предоставь мертвым хоронить своих мертвых». Их смысл ясен: иные пути жизни равносильны обитанию в Царстве мертвых. И одновременно здесь говорится о том, что можно покинуть царство мертвых. Подобно многим другим высказываниям Иисуса, это передает и осуждение, и приглашение.
Смерть как метафорический образ определенного пути жизни появляется также и в притче о блудном сыне. Дважды его отец говорит о «смерти» своего сына: «ибо этот сын мой был мертв»; «брат твой этот мертв был» (Лк 15:24, 32). Всем понятно, что блудный сын не умер, живя в чужой стране. Однако его жизнь в изгнании была как бы эквивалентом смерти. Можно быть мертвым, даже если ты жив.
Мы говорили о том, что метафору слепоты можно найти и в речениях Иисуса, и в повествованиях о нем. То же самое можно сказать о метафоре смерти. Она занимает важнейшее место в истории воскрешения Лазаря в Евангелии от Иоанна (11:1-44). Разумеется, это рассказ о «настоящей» смерти и «настоящем» возвращении к жизни умершего; в рамках повествования Лазарь не только был погребен, но и был мертв в течение четырех дней. Но как и многие другие повествования у Иоанна, это чисто символическая история, метафорическое повествование. Крайне мало (если такие вообще есть) ученых считают ее историческим воспоминанием. Разумеется, христиане, понимающие евангелие буквально, как отчет о фактах, с ними не согласны. Для них это рассказ об историческом событии, одно из самых поразительных чудес Иисуса. Но что бы мы ни думали об исторической достоверности истории, она передает более-чем-исторический смысл. Этот смысл мы сейчас и рассмотрим.
Тема данной истории, ее главное утверждение — одно из знаменитых речений Иисуса типа «Я есть», которые мы встречаем только в Евангелии от Иоанна: «Я — воскресение и жизнь» (11:25). История об исцелении слепца позволила Иоанну вложить в уста Иисуса слова: «Я — Свет миру»; подобным образом история о Лазаре позволяет ему сказать: «Я — воскресение и жизнь».
Эти слова звучат в разговоре Иисуса с Марфой, сестрой Лазаря. Марфа встречается с Иисусом около селения, где умер Лазарь. Между ними завязывается диалог (11:23–25) с любопытной структурой:
Иисус делает утверждение: «Воскреснет брат твой».
Марфа воспринимает его слова буквально, а потому неверно: «Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день».
Иисус исправляет ее ошибку: «Я — воскресение и жизнь».
Подобная структура повторяется в повествовании о беседе Иисуса с Никодимом (3:1-10):
Иисус делает утверждение: «Если кто не родится свыше [другие возможные переводы: „заново“, „снова“], не может увидеть Царства Божия».
Никодим воспринимает его слова буквально, а потому неверно: «Как может человек родиться, будучи стар? Может ли он вторично войти в утробу матери своей и родиться?»
Иисус исправляет его ошибку: «Надлежит тебе родиться от Духа».
В обоих случаях мы видим переход от буквального смысла к метафорическому.
