Франция таким образом вступила в войну с Аугсбургской Лигой одна, без союзников. "То, чего она более всего боялась, чему долго препятствовала ее политика, должно было, наконец, случиться. Англия и Голландия не только заключили между собою союз, но и соединились под главенством одного вождя… И Англия вступила в коалицию со всем пылом страстей, долго сдерживавшихся политикою Стюарта". Морские сражения, состоявшиеся в этой войне, имеют гораздо меньшее тактическое значение, чем сражения де Рейтера. Что же касается стратегического интереса ее, то он заключается в неумении Людовика, при решительном превосходстве своей морской силы, поддержать Якова II в Ирландии, которая оставалась верна последнему, и в совершенном исчезновении с океана больших французских флотов, которые Людовик XIV не мог долее содержать, вследствие того, что континентальная политика, им самим избранная, поглощала все доходы государства.
Упомянем еще об одном факте, хотя несколько меньшего интереса, это об особенном характере и обширных размерах, принятых крейсерскою и приватирскою войной, к которой обратилась Франция после исчезновения ее регулярных флотов. Это обстоятельство, вместе со значительностью результатов крейсерских операций, покажется сначала противоречием тому, что было сказано выше о малой результативности последних, когда они не поддерживаются военными флотами; но исследование условий, которое мы сделаем ниже, покажет, что противоречие это скорее кажущееся, чем действительное. Наученный опытом предшествовавшей борьбы, король Франции в этой общей войне, которую сам навлек на себя, должен был бы сосредоточить свои усилия против морских держав, или против Вильгельма Оранского и англо-голландского союза. Слабейшим пунктом в положении Вильгельма была Ирландия, но и в самой Англии не только было много партизан изгнанного короля, а даже и те, которые призвали Вильгельма, стеснили его власть ревнивыми ограничениями. Власть эта оставалась не обеспеченной, пока не усмирена была Ирландия. Яков, бежавший из Англии в январе 1689 года, в марте месяце высадился на берег Ирландии в сопровождении французской эскадры и французских войск, и был с энтузиазмом приветствован везде, кроме протестантского севера. Он сделал Дублин своею столицей и остался в стране до июля следующего года. В течение этих пятнадцати месяцев французы имели большое превосходство на море; они неоднократно высаживали войска в Ирландию, и англичане, пытавшиеся воспрепятствовать этому, потерпели поражение в морском сражении при бухте Бэнтри (Bantry Bay). Но, несмотря на то, что Яков занял удачное положение, что поддерживать его было крайне важно, что было одинаково важно не допустить Вильгельма высадиться в Ирландии, пока Яков не усилился еще больше и не взял Лондондерри, выносившего тогда знаменитую осаду, что, наконец, морская сила Франции в 1689 и 1690 годах была сильнее, чем у Англии и Голландии вместе. Несмотря на все это, английский адмирал Рук (Rooke) успел без всякой помехи доставить подкрепления и войска в Лондондерри, а после того высадил маршала Шомберга, с маленьким отрядом, близ Каррикфергуса (Carrickfergus). Рук прервал затем сообщение между Ирландией и Шотландией, где было много партизан Стюарта, прошел с малой эскадрой вдоль восточного берега Ирландии, попытавшись сжечь флот в Дублинской гавани и не успев в этом только по безветрию, и наконец подошел к Корку, занятому тогда Яковом. Овладев там островом в самой бухте, он возвратился беспрепятственно в Дауне в октябре месяце. Эти операции, имевшие результатом снятие осады с Лондондерри и открытие сообщений между Англией и Ирландией, продолжались в течение летних месяцев, и со стороны французов не было сделано никакой попытки остановить их. А между тем не может быть сомнения в том, что надлежащее содействие французским войскам со стороны флота летом 1689 года подавило бы всякую оппозицию Якову в Ирландии изолированием этой страны от Англии и нанесло бы непосредственный вред силам Вильгельма.
В следующем году была сделана та же стратегическая и политическая ошибка. Предприятие, опирающееся, подобно предприятию Якова, на слабейшее население и на помощь извне, по самой природе своей скоро расстраивается, если не имеет быстрого успеха. Но шансы все-таки были бы еще на его стороне, если бы Франция содействовала ему энергично и, главным образом, при посредстве своего флота. Равным образом, в свойстве флота, чисто военного, подобного флоту Франции, лежит неизбежность постепенного ослабления после начала враждебных действий, тогда как флот союзных морских держав креп с каждым днем, черпая силу из обширных ресурсов их коммерческого мореходства и народного богатства. Так, в 1690 году неравенство между морскими силами хотя и все еще склонялось в пользу Франции, но уже не в такой мере, как раньше. Предстояло решить глубоко важный вопрос: куда направить эти силы? Открывались два главных пути, отвечавшие двум точкам зрения морской стратегии. Один приводил к прямым действиям против союзного флота, поражение которого, если бы оно было достаточно серьезно, могло бы низвергнуть трон Вильгельма в Англии, при другом пути флот являлся только вспомогательной силой для ирландской кампании. Французский король решился ступить на первый и, без сомнения, правильный путь; но при этом он без всякой причины пренебрег настоятельной необходимостью перерезать сообщение между двумя островами. Уже в марте месяце он послал сильную эскадру, с необходимыми военными припасами и шестью тысячами солдат, высадившихся без затруднений в южных портах Ирландии, но, исполнив эту миссию, эскадра возвратилась в Брест и оставалась там в бездействии май и июнь, пока снаряжался громадный флот под командою графа Турвиля. В течение этих двух месяцев англичане стягивали армию на своем западном берегу, и 21-го июня последняя отправилась из Честера, под личной командой Вильгельма, на 288 транспортах, под конвоем только шести военных кораблей. 24-го Вильгельм высадился в Каррикфергусе и отпустил эти корабли для соединения с большим английским флотом, которому, однако, помешал Турвиль, тем временем вышедший в море и занявший восточную часть Канала. Нельзя себе представить ничего поразительнее беспечности, выказанной обеими воюющими сторонами по отношению к сообщениям с островом, в течение времени, когда они оспаривали друг у друга господство в Ирландии, и эта беспечность была особенно непонятна со стороны французов, так как они обладали большими силами и должны были получать весьма точные известия обо всем происходившем от лиц, не мирившихся с положением дел в Англии. Правда, кажется, что французской эскадре из двадцати пяти фрегатов и нескольких линейных кораблей было предписано крейсировать в канале св. Георгия, но она не дошла туда, и только десять ее фрегатов достигли Кинсаля (Kinsale) к тому времени, когда Яков потерял все в сражении при Бойне (Воупе). Английские сообщения не были в опасности ни на один час.
Флот Турвиля, в полном составе его из семидесяти восьми кораблей, из которых семьдесят были линейные, с двадцатью брандерами, вышел в море 22-го июня, через день после того, как Вильгельм сел на корабли со своими войсками. 30-го числа французы были близ мыса Лизард, к смущению английского адмирала, эскадра которого у острова Уайт (Wight) в состоянии такой неготовности к встрече противника, что от нее не было даже отделено сторожевых судов к западу. Он снялся с якоря и, взяв курс на юго-восток, удалялся от берега; в течение десяти дней его плавания к нему постепенно присоединились несколько английских и голландских кораблей. Враждебные флоты продолжали затем двигаться к востоку, сближаясь иногда до взаимной видимости.
Политическое положение в Англии было критическим. Демонстрации якобитов проявлялись более и более открыто; в Ирландии успешно поддерживалось возмущение уже более года, и Вильгельм был теперь там, оставив в Лондоне только королеву. Положение дела было настолько серьезным, что совет постановил дать сражение французскому флоту и в этом смысле послал приказания английскому адмиралу Герберту (Herbert). Во исполнение полученных предписаний, последний вышел в море 10-го июля, при северо-восточном ветре; построил свой флот в линию баталии и затем, будучи на ветре французов, спустился для атаки своего противника, который ждал его с обстененными марселями[63], на правом галсе, на курсе NW.
Последовавшее при этом сражение известно под именем сражения при Бичи-Хэд (Beachy Head). Co стороны французов участвовали в бою семьдесят кораблей, со стороны англичан и голландцев — пятьдесят шесть (по их отчетам) или шестьдесят (по отчетам французов). В союзном боевом строе голландцы были в авангарде, английские корабли под личной командой Герберта занимали центр, и арьергард был составлен частью из английских, частью из голландских кораблей. Вот главные фазы сражения:
