Он понял, что надо торопиться. Быстро оглядев зал, отметил, что полдюжины американцев на месте, а его резидента пока что, слава Богу, нет, понял, что разглядывать их, словно тигров и Рантамборском заповеднике, уже не остается времени. Он как раз вернулся оттуда незадолго до звонка Обри. Его бросило в жар, на лбу выступили капельки пота, точно так же, как у Хайда в той затхлой, грязной комнатенке. Теперь все приобретало реальные очертания.
У кассы "Индиан эйр" собралась очередь. Работала только одна уставшая, неповоротливая кассирша. Рейс на Катманду, согласно расписанию, отправлялся через двенадцать минут. Касс встал в очередь. Становилось все жарче, чесалось тело, он не мог устоять на месте. Мысли растрепались, словно одежда, которую ему не дал сменить звонок Обри. Ерзая, машинально подавался вперед, не отрывая глаз от светящегося объявления о посадке и скачущих цифр на висящих рядом часах. Надо же, черт побери...
Сначала в Катманду, там пересадка на рейс "Ройял непалез", следующий, прямо на Гонконг, а оттуда есть вечерний рейс; в Сан-Франциско. До завтрашнего дня другой такой стыковки нет. Он сжимал в карманах взмокшие кулаки, костяшки пальцев нескладно торчали сквозь тонкую хлопчатобумажную ткань брюк. Если Хайд попадет на рейс до Катманду, все путешествие займет двадцать четыре часа... это и был план "А". А плана "Б", черт возьми, не было в помине. В дорожной сумке, оставленной Хайду, был новый паспорт, кредитные карточки, смена одежды – от Хайда так воняло, а также взбадривающие и успокаивающие средства, на чем так жестко настаивал Шелли. Все, что нужно Хайду, кроме проклятого билета до Катманду! Остальные билеты были в сумке. Перед ним все еще оставалось два человека, к тому же низенький толстяк затеял спор насчет стоимости билета до Бенареса на "Пилгрим экспресс", черт бы его побрал!..
Ну, давай же... Восемь минут, у него едва оставалось время добежать до Хайда, не говоря уж о том, чтобы добраться до выхода – как его там? – №52.
Ужасное ощущение, что ты ни к чему не пригоден. Всплыло непрошеное воспоминание: на заготовленных углях в камине родительского дома – дохлая галка... много лет назад. Он с бывшей женой приехал на выходные. Осторожно поднял птицу и был потрясен, увидев, что он жива. Направленный на него черный глаз. Он отнес ее в сад и бросил на землю, уверенный, что она не выживет. Ударил ее лопатой дважды, чтобы не мучилась. Нынешнее занятие было чем-то похоже, если забыть ощущение брезгливости. Ему было жарко, он нервничал, не хотелось этим заниматься. Хайд, доведись это ему, беспечно рассмеялся бы...
Перед глазами встало обращенное к нему изможденное, небритое, похожее на негатив лицо Хайда. Касс встряхнул головой. Когда-то очень давно, даже Патрик испытал бы подобные чувства, убивая галку.
– Черт возьми, Фил! Так и знал, что это ты!
Касс испуганно обернулся, с трудом приходя в себя. Перед ним стояла Майлз, заместитель главы разведывательной службы в посольстве.
– Джим, – хриплым голосом растерянно произнес он, еще сильнее сжав кулаки в карманах.
– А я думал, что ты до понедельника где-то в тигровом заповеднике.
– Нет, до сегодняшнего дня.
Шесть минут, самое большее шесть с половиной. Он не решался взглянуть на часы. Любезная подозрительная улыбка Майлза. Дай Бог, чтобы он был при деле, а не просто так. Майлз с лопатой, а он, что та галка. Меньше шести минут!
– Опять куда-то собрался? Сачок... лентяй, каких нет!
– Нет, что вы... неиспользованные билеты... паршивые индусы. – Он улыбнулся, теперь уже не так принужденно, руки в карманах, но посвободнее. И лоб не так горел.
Майлз, сузив глаза, спросил:
– Ты здесь по тому же делу? – Большинство жестов и выражений Майлз заимствовал из фильмов, но за деланными манерами скрывалась подозрительность. – А разве Дико тебя не достал? Ты что, на своей машине?
Летевший в Бенарес любитель поспорить с женой и детьми пошел прочь, словно большого свирепого пса, таща за собой на веревке потрепанный чемодан.
Касс как можно небрежнее провел рукой по длинным волосам.
– М-м... так, для подстраховки, – пробормотал он.
– А сам в это время занимаешься личными делами, так-так! – Майлз радовался тому, что, как он думал, поймал Касса за нарушением служебных обязанностей. Это был низенький толстенький человечек, и ему приходилось смотреть на Касса снизу вверх. – Мало тебе того, что ты и так ходишь в любимчиках Обри? – глумился Майлз. – Как и негодяй, ради которого мы здесь торчим, а? – продолжал он со злой ухмылкой. – Хайда объявили преступником – какой поворот судьбы! Что до меня, а я надеюсь, что он подастся в нашу сторону, то я с удовольствием погляжу в лицо этой сволочи, когда мы будем передавать его янки.
– Я подумал, что ничего не случится, если отскочу на пару минут, – оправдывался Касс.
– Будь любезен, изволь нам помочь, – саркастически обратился к нему Майлз.
Теперь Касс оказался перед кассиршей. Часы показывали, что до отлета пять минут. Табло перестало мигать и светилось ровным светом. 52-й выход закрыт, но и сейчас еще пропустят, если...
Он ничего не может поделать, пока здесь торчит этот подонок Майлз!
– Ты не можешь минутку подождать? Тем более что очередь уже подошла. – Уставшая девушка в окошке начала проявлять нетерпение, да и очередь заволновалась. – Ну катись отсюда, Майлз!
– Тебя бы на мое место. Тогда побегал бы, – не отставал Майлз.
– А ты бы валялся брюхом кверху, так что ли?
– Закрой фонтан, Фил, – ухмыльнулся Майлз. – Таких сачков, как ты, еще поискать.
Четыре с половиной минуты. Поздно. У Касса не было ни малейшего представления, как увезти Хайда из аэропорта. До вечернего рейса на Катманду они наверняка прочешут здесь все... и доберутся до Патрика. Майлз получит удовольствие сдать его американцам.
Я только сдам билеты и догоню тебя.
– Поскорее.
Четыре минуты...
Касс повернулся к девушке. Стиснул зубы, от безумной мысли его бросило в жар. Светящееся табло, ослепительный свет сквозь стекла, водоворот пассажиров. Полуобернувшись, с улыбкой бросил:
– Джим, ты все еще перепихиваешься с дочкой Диксона? Ей ведь всего шестнадцать, не так ли? – Майлз покраснел, как рак, по лицу ручьем лил пот.
– Что?..
Касс скороговоркой произнес:
– Один билет до Катманду – скорее!
– Посадка окончена. Подождите...
– Некогда ждать, черт побери! – Похоже, внезапно охватившая его холодная необузданная ярость позволила окончательно забыть об убитой галке. Майлз лишился лопаты.
– Что, черт возьми, ты хочешь... – снова Майлз.
– Вы не попадете на этот рейс, – ответила девушка.
– Попаду. Чего бы мне это ни стоило, черт возьми! Выписывайте билет. Ну! Багажа нет, сумка пойдет в кабину. Пошевеливайтесь! – приказывал Касс, тряся перед ее лицом деньгами. Майлз схватил его за руку, заставив обернуться. – Не обращай на меня внимания, Джим, – ты ничего не видел. А дочка Диксона теперь у себя в школе в Челтенхеме или, может быть, в Малверне, хвастается, какая у тебя шишка! Одно слово обо мне, и он узнает, чем ты занимался, Джим, – это я тебе, грязному засранцу, обещаю, – прошипел Касс со свирепой улыбкой.
– Значит, ты заодно с ним, – догадался Майлз. – А это билет для Хайда – он здесь!
– И ты влипнешь, если скажешь хоть слово. Так что будем держать наши маленькие тайны при себе, Джим... А теперь проваливай! – Он снова повернулся к девушке. – Давай, дорогуша, бери деньги и поторапливайся.
Девушка, пожав плечами, проворно выдернула несколько банкнот из брошенной Кассом пачки и выписала билет. Касс схватил книжечку с билетом. Майлз злобно следил за ним. Касс, возбужденно улыбаясь, подмигнул ему.
Теперь он по-настоящему торопился. Табло светилось, выход закрыт, девушка пересчитывала взятку. Прогрохотав по бетонным ступеням, промчавшись по коридору, он ворвался в комнату таможенников.
Хайд встревоженно поднял глаза. Он уже ознакомился с содержимым дорожной сумки. Держа в руках пузырек с возбуждающими наркотиками, глядел на таблетки, как на змею. Касс помахал билетами.
– Пошли, бери сумку, да побыстрее, Бога ради! Выход закрыт, но если самолет не потащили, еще пустят!
– Куда?
– В Катманду... потом в Гонконг. Объясню по дороге! – Хайд, казалось, не торопился. Касс заорал: – Если не полетишь сейчас, то вообще никуда не улетишь! Здесь все – и янки, и наши!
Хайд поднялся, взял сумку и пошел мимо Касса. Через мгновение оба бежали. Пятьдесят второй, пятьдесят второй... они не станут следить за местными рейсами, прибывающими и отлетающими. На рейсе в Катманду всегда полно всяких оборванцев, вроде Хайда. Они его не разглядят. До чего же умно продуманный план!
Стюардесса в развевающемся на горячем ветру сари закрывала дверь, пропуская последнего поднимавшегося по трапу волосатого пассажира.
– Слава Богу!..– Он почти силой протолкнул Хайда мимо стюардессы. – Удачи тебе, Патрик... удачи, старина! – Огромное облегчение. Казалось, тело насквозь пропиталось потом. Легкие шумно хватали воздух.
