Вполне вероятно, что Мисао этого и добивается — ей нужна смерть одного из братьев, которая практически полностью выбьет из колеи другого. Мужчина пытался себе представить, каково будет ему жить дальше с осознанием того, что ЭТИ руки стали причиной гибели его брата, что именно он нанес тот самый удар, который унес с собой жизнь Стефана. Сможет ли он после этого считать себя кем-то хотя бы отдаленно похожим на человека? А достойным Елены?
К своему огромному ужасу он осознал, что не сможет. Нет, разумеется, ему приходилось убивать, иногда в приступе неукротимой злобы (как это было со школьным учителем истории), иногда ради спасения чьей-то жизни (как и своей собственной, например, в случае с охотниками), но никогда — для забавы. Дамон Сальваторе всегда был выше этого.
И сейчас ему предстояло хладнокровно воткнуть кол в тело вампира, с которым его связывает нечто гораздо большее, нежели кровное родство. Любовь…
Самому себе лгать было бессмысленно. Он всегда любил младшего братишку, заботился о нем, он был его слабостью. Слабостью из того разряда, которые принято скрывать за маской безразличия и неприязни. До встречи с Еленой мужчина считал открытое проявление чувств чем-то постыдным, грязным и неестественным, и только она одна смогла показать ему, каким безграничным в действительности бывает счастье, интуитивно понятное окружающим. Когда ты не боишься заявить о том, что любишь кого-то всей душой — это Сила, способная не разрушать, а строить. Именно в этой Силе и состоит величие человечества.
Выходит, ему придется отыскать какой-то другой не менее действенный способ вправить братишке мозги, потому что от убийства он решил на время отказаться. Если с Фрэн все в порядке, а братец всего лишь решил побаловаться чужим телефоном… Что ж, дети вообще шаловливые создания.
Но мужчине по-прежнему не давала покоя одна пугающая мысль: "Чем питается Стефан?". В его новых способностях он сумел убедиться воочию, и теперь угодил в область догадок и совершенной фантастики. Такого количества Силы он не встречал прежде, да и вряд ли мог встретить, потому что это было невероятным. Логическое объяснение могло существовать, будь младший Сальваторе более взрослым и опытным вампиром, но это не так. Во что на сей раз он переключился? Африканские слоны? Кровь невинно убиенных девственниц? Истребление ведьм? Несуразица, которая должна иметь хотя бы одно правдоподобное объяснение.
И что спасло жизнь Елене?
Юноша не мог похвастаться глубокими знаниями в области проклятий и всякого рода заклинаний, но ответ его очень интересовал. Ему уже приходилось однажды своими глазами увидеть последствия подобного рода "сглаза", поэтому с уверенностью можно говорить о том, что Сила и кровь бессмертного перед ним бессильны. Значит, кровь Дамона не могла стать той самой соломинкой, от прочности которой зависела жизнь принцессы. Сам напрашивается вывод о том, что ее Сила представляет собой нечто отличное от аналога бессмертных. Если предположить, что внутри девушки находится Свет (называть это можно по-разному: Добро, Любовь и прочий набор банальностей, которые имеют реальное воплощение в человеке), то ситуация становится предельно ясной. Мужчине довелось своими глазами увидеть сущность "болезни" любимой девушки, которая сводилась к наличию Тьмы в ее теле. Она должна была как бы "отравить" ее организм, заставить сердце остановиться, но Мисао, как и сам вампир, не учла некоторых завидных особенностей Елены. А что делала старая ведьма? Церковные свечи, святая вода, заговоры, нашептывания и прочая ересь, оказавшаяся на поверку довольно действенной. Иными словами, хозяйка пансиона помогла девушке, заставив ее саму бороться.
Юноша слабо верил в реальную возможность подобного развития событий, но факты говорили сами за себя. Он давно заметил то, на что его братец не обратил ни малейшего внимания — Елена обладает Силой, причем отличной от его собственной.
За всеми размышлениями, он успел немного "остыть", поэтому выезжая за пределы славного города Нью-Мехико не чувствовал даже сотой части того гнева, который одолевал его полутора часами ранее.
Съехав с главного шоссе на второстепенную дорогу, пришлось значительно сбросить скорость и уже более внимательно прислушиваться к своим ощущениям. Вокруг царила мертвая тишина, что в принципе было обычным явлением. Вампир находился в промышленной зоне, которая по всей видимости уже много лет не использовалась. Через пару километров его ждала новая неприятность в виде насмешливого знака об отсутствии проезда. Прихватив с собой внушительных размеров сумку, с лежащими внутри кольями и небольшим запасом наборов "Анти-Лис", позаимствованный у Дориана, он перекинул поклажу через плечо и торопливо осмотрелся по сторонам. По его ощущениям до ангаров оставалось около двух-трех километров, времени было еще предостаточно, но что-то подталкивало его в спину, заставляя ускорить шаг. Этим "что-то" стало самое отвратительное предчувствие того, что с подругой приключилась беда.
В человеческой скорости никакой необходимости не было, потому как свидетелей в подобного рода местности очень проблематично найти. Чувствуя себя невольным участником дурацкой видеоигры о постапокалипсическом мире, Дамон выбрал северо-восточное направление и побежал. Силой он пользоваться не стал, чтобы не привлекать внимания возможно затаившейся неподалеку лисицы, и полностью положился на сверхчуткий слух.
Ангары он увидел через три минуты, а вот выбрать подходящий не представлялось возможным. Причина была проста — ни в одном из них никого не было. Мужчина остановился, чтобы спокойно обдумать ситуацию, напряг все органы чувств и почти уговорил себя послать слабенькую волну, когда расслышал то, чего не заметил прежде. Тихий "ка-ап", сопровождаемый тяжелым ударом сердца, настолько редким, что явно не мог принадлежать человеку или же вампиру. Если только…
Он в одну секунду оказался внутри помещения, забыв на мгновение о необходимости скрываться, и сразу же почувствовал запах крови, смешанный с чем-то тошнотворно сладким. Все вокруг было окутано мраком, что никак не повлияло на ясность видения мужчины. Острое зрение зацепилось за темную фигуру, лежащую на полу, а обоняние подсказало имя несчастной — Франческа. Она лежала лицом вниз, неестественно подобрав под себя ноги.
— Как же тебя так угораздило? — вмиг оказался рядом с ней мужчина. Ему хватило одного взгляда на ее спину, чтобы вновь потерять над собой контроль. На правой стороне, немного ниже лопатки, торчала рукоятка ее же собственного ножа из красного дерева, который она так любила. Каким-то чудом Стефан сумел не задеть сердце, нанося этот гнуснейший удар в спину. — Фрэн, слышишь меня?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
