Обыскивая взглядом площадь, она размышляла о том, что, быть может, ее первое впечатление было слишком поспешным. Но когда толстый, неряшливо одетый человек появился в поле зрения, она решила, что была слишком снисходительна. Оставалось надеяться, что его наблюдательность окажется лучше, чем его портной.
— Миледи, — прошепелявил он, притрагиваясь к грязной шляпе.
Инстинктивно отступив назад, Кара наклонила голову.
— Добрый день, мистер Бринстон. Что вы обнаружили?
— Ну, — ответил он, почесав небритую щеку, — есть у меня кое-какие новости. Но сперва деньги, с вашего позволения.
— Ах да, конечно. — Кара порылась в ридикюле и сунула деньги в грязную лапу.
Он не спеша пересчитал их и положил в карман рваных штанов.
— Позвольте сказать, что-то во всем этом нечисто, — проговорил он, начиная рассказ и озираясь с самым подозрительным видом. — Правда, Иден погиб в тысяча восемьсот четвертом году, как вы сказали, но вместе с ним погибли его жена и ребенок.
Кара отрицательно покачала головой.
— Это невозможно. Я его дочь. Мы с матерью уехали в Америку, когда мне было три года. — Очевидно, она просто потеряла время. — Если бы я умерла, я бы знала, — сухо заметила она, явно сомневаясь в способностях собеседника. — Прошу, продолжайте ваши объяснения, мистер Бринстон.
— Нет записей о путешествии в Бостон. Мать и дочь Симпсон в Бостон не отплывали. Иден тоже. Я тщательно проверил. Согласно документам, вы все погибли в дорожной катастрофе.
Не стоило вообще нанимать этого идиота. Очевидно, он понятия не имел, что делать.
— Это смешно, — сказала она резко. — Должны быть документы об отъезде матери и дочери в Америку. Я прожила там последние пятнадцать лет. Я знаю, что жива. И я знаю, что моя мать не погибла в этой катастрофе.
— Ага. Но предполагалось, что вы умерли. В том-то и дело.
Кара смотрела на него, сгорая от нетерпения.
— О чем вы говорите?
— Я спросил себя, кому и зачем понадобилось подделать документы? Я же знаю, что вы живы, и верю вашей истории.
— Вы отлично замечаете очевидное, — пробормотала Кара, начиная уставать от табачной вони и неточной информации.
— Ну, единственные люди, которые могли подделать документы, — это люди на службе Короны. Я кое-что проверил и узнал, что ваш отец, насколько можно понять, работал на военное министерство.
Кара наморщила лоб.
— Военное министерство?
— Тогда это так не называлось, но это то же самое. Он был, как вы говорили, связан с французишками. Насколько я могу понять, он сделал что-то, что как следствие угрожало его и вашим с матерью жизням, и должен был срочно покинуть страну.
Кара разозлилась.
— Что вы предполагаете? Что мой отец устроил фальшивую катастрофу, а затем подделал свидетельства о смерти?
— Не совсем так. Могло быть, что он погиб в катастрофе, а документы подделал кто-то другой. Я не узнал подробностей. Очевидно, что вы и мать уцелели. Я еще не закончил работу и, конечно, еще покопаюсь.
Кара нахмурилась, жестоко разочарованная.
— Я ожидала вовсе не этого, — пробормотала она. — Скажите мне, мистер Бринстон, на чем вы основываете это странное предположение?
— Ну, немного опыта и факты, — ответил он.
— Я хорошо вам заплатила. И до сих пор не получила фактов, только рассуждения.
— Теперь о главном. Кто-то хотел, а возможно и сейчас хочет, видеть вас мертвой. Это факт. Стоит он ваших денег?
Вспомнив слова матери в письме, Кара вздрогнула. «Надеюсь, что опасности в Англии нет. Прошло пятнадцать лет».
— Вы, значит, думаете, что кто-то убил моего отца? — спросила она робко.
Мистер Бринстон пожал плечами.
— Скорее всего.
Удрученная Кара закусила губу. Что все это значит?
— Спасибо за информацию, — проговорила она задумчиво. — Не беспокойтесь, я заплачу и за остальные сведения, которые вы раздобудете.
Он кивнул.
— Тогда на следующей неделе? — И мистер Бринстон, коснувшись заношенной шляпы, удалился.
Медленно проходя сквозь уличную толпу, Кара переваривала полученные сведения. Сердце ее сжималось. Что это за опасность пятнадцатилетней давности? О ней упоминали все. Кто-то мог убить отца, подумала она с дрожью. Но почему? Внезапно она зажмурилась от отвращения. Думать обо всем этом было противно.
Быть может, он тоже живет где-нибудь под чужим именем? Нет, это маловероятно. Конечно, он связался бы с матерью.
Настораживало то, что она считалась мертвой. Юридически она мертва! Но кто подписывал свидетельства о смерти?
Внезапно она поняла и остановилась как вкопанная. Что писала мать? «Я знаю, она в хороших руках, в ваших руках. Как Генри оставил вам меня, так теперь я оставляю Карину». Дядя Чарлз! Разумеется. Он был связан с теми же делами, что и отец. И он герцог. Он должен иметь связи с Короной. Конечно, его светлость легко мог устроить подделку документов.
Ну, подумала Кара, с печальным вздохом, у нее нет выбора. Придется обсудить свои открытия с Алексом. Она сжалась, подумав о его реакции на существование мистера Бринстона. Это ему явно не понравится.
Живое воображение играло в чехарду с ее нервами. Она предвидела все. Он придет в ярость, когда узнает, что она без сопровождения отправилась на тайную встречу. Не говоря уж о том, что она нарушила слово. Боже, думала Кара, кусая губы, она превращается в злостную обманщицу, худшую, чем сэр Чарлз.
Но как успокоить Алекса? В конце концов, разве он не обещал помочь ей? Если она объяснит свои действия потребностью узнать истину, он поймет. Поймет ли? Она надеялась, что да.
Алекс — единственное связующее звено с прошлым его отца, который, в свою очередь, был связан с ее отцом. И на этот раз она не будет молчать. Так или иначе, она обязана разобраться во всей этой темной истории.
Вернувшись домой, Кара с облегчением узнала от Вайолет, что Алекс еще не вставал. Ее утренняя прогулка прошла, слава Богу, незамеченной.
Прокравшись в темную спальню, она на цыпочках подошла к кровати. Он спал так сладко, что ей не хотелось его будить. Она прошептала его имя. Он пошевелился и пробормотал что-то непонятное, но не проснулся.
Нахмурившись, она потрясла его за плечо.
— Алекс, проснитесь.
Глаза его открылись, и он испуганно взглянул на нее. Потом улыбнулся и погладил ее по щеке тыльной стороной ладони.
— Приятно просыпаясь видеть вас. — Ласковая улыбка согрела ей сердце.
Порозовев, она опустила ресницы.
— Сколько времени? — спросил он сонно.
— Полдень.
— Ад и преисподняя! — прорычал он, подтягиваясь к изголовью и морщась от боли. — Какого черта вы меня не разбудили? — Со стоном он откинулся на подушки.
