— штатный сценарист нашей любительской киностудии. Вот уж у кого работает воображение! Настроение мое снова пошло на подъем. Конечно, завтра я еще не смогу объявить о создании ордена, я к этому просто не готов, но вот прощупать настроение пацанов, понять чего они вообще хотят от жизни — можно попытаться. Гитару надо купить, вот что! Я же умею играть и даже петь — благодаря способностям Шурика! А еще — надо переговорить с Алькой.
— Сможешь завтра прийти ко мне в гости? — сказал я своей сотрапезнице.
— Когда? — спросил она.
— Начало сбора в пять вечера.
— Сбора?.. — хмыкнула Тигра. — Значит, будут и другие гости?
— Да, народу будет навалом.
— Хорошо. Я приду!
— Замечательно. А еще я хочу попросить тебя пригласить еще одного человека.
— Какого?
— Абрикосова!
— Альку?.. С удовольствием! Замечательный парнишка.
Мы доели и допили. Я рассчитался с официантом, дал ему на чай и мы покинули ресторан. Я отвез директорскую дочку домой, потом заехал в несколько магазинов, купил продукты по Наташиному списку. Разговор с Антониной Павловной мне действительно помог, хотя я и испытал на минутку приступ разочарования. Ну а чего я хотел?.. Не разочаровывается тот, кто ничего не делает. Я все равно бы не смог жить пустой жизнью — просто так ходить в школу, лишь бы стаж шел, а после — жрать, спать, девок валять.
Не в моем это характере, да и тот парень, тело которого я поневоле занимаю, тоже ведь непоседа. Только он двигался по накатанным советским рельсам, не ведая, куда они приведут, а я стал искать свою колею. Довольно зыбкую и ненадежную, не гарантирующую жизненного успеха, но зато — и не пересекающую другие дороги. Никто не позавидует. Никто дорогу не перебежит. Конкуренции я не боюсь. Я раньше конкурентов с кашей кушал, а теперь они мне неинтересны.
Медсестричка обрадовалась моему возвращению. Расцеловала, отобрала покупки, унесла на кухню. Я сказал, что сыт, хотя от чаю бы не отказался. И она, разумеется, напоила меня чаем с пряниками. Потом мы с ней смотрели кино по видику. «Профессионала» с Бельмондо. Наташа даже всплакнула на кульминационных моментах ленты. Потом мы легли спать. Почти как супруги. В том смысле, что вскоре повернулись каждый в свою сторону и уснули. Плохой признак. Несколько дней вместе и уже привыкание!
Утром пробежка, завтрак, потом «Литейщик». У Ниночки я сразу спросил о том, кто из родителей в ее списке имеет доступ к книжному дефициту? Оказалось, что такой человек есть. Лисицин Сергей Иванович — председатель городского общества книголюбов. Невелика птица, но раз его сынок оказался здесь, значит, считается у местной элиты нужным. Нужный — то есть, умеющий достать дефицит. И это хорошо. Книги мне сейчас потребуются. Хорошие книги, интересные и умные. Для меня и моих пацанов.
Признаться, я раньше не сильно ценил этот вид досуга, а сейчас понимаю, что немного заблуждался…
Вот Тигра сказала — нужна сказка! А была ли она в моей жизни?.. Не книжная или киношная, а такая, которая бы касалась только меня? Как там в песне поется «В жизни у каждого сказка своя…»? У каждого ли⁈ Что я помню, кроме школы и детства в Кушке?.. Училище. Дедовщину. Потом войну. Дембель. Бизнес в лихие девяностые. Безудержную погоню за прибылями. Турцию. Канары. Париж. Лондон. Дурацкую женитьбу.
Развод был… А — сказка?.. Ну вот, голая чикса вышибла мне мозги, и я перенесся на сорок лет назад. Прямиком в тело молодого физрука, вчерашнего студента. Вот моя сказка. Только со страшным началом. Пацанам ее не расскажешь. И уж точно — не вдохновишь на высокие свершения, не научишь отличать зло от добра, бороться с первым и отстаивать второе. Так что, вся надежда на Альку. Он еще должен верить в сказки со счастливым концом. Ну или хотя бы — с началом.
Лисицину я не позвонил. Успеется. По окончанию занятий поехал в центральный универмаг, купил в музыкальном отделе гитару. Шестиструнную. Не фирменную — советского производства. Мне же не концерты давать. Так. Бренчать чужие песни из туристического-молодежного репертуара. Хорошо хоть у Санька музыкальный слух имеется и в руках сохранились рефлексы музыканта. А то ведь Вовчику Данилову косолапый на ухо наступил. С гитарой я вернулся домой.
У медсестрички моей все в руках кипело, шкворчало и булькало. Помыв руки, я взялся помогать. Мои ведь гости ожидаются. Постепенно стол в большой комнате покрывался блюдами. Подумалось мельком, что в «приличных» домах на такие яства приглашают нужных людей. Ну так и я пригласил сегодня нужных. Самых мне нужных людей. Не всех, правда, надо было и Карла с женой позвать, и сестренку с братишкой. И вообще, почему я отделяю своих самбистов от остального класса.
Только потому, что они самые физически подготовленные? Глупо! Рыцарь — не только амбал с мечом. У этого слова есть и другие значения. Ладно. Не в последний же раз! Сначала надо понять, насколько моя идея пригодна для осуществления. Сказки сказками, а жизнь жизнью! У Ильина — сказка? У Зимина? У Доронина? У Журкина? У каждого — по-разному, но беда. И надо их научить с этими своими бедами справляться. Не замыкаясь на них, не превращая в закоренелую обиду на судьбу.
Ох, что-то заносит меня в последнее время в философско-педагогические дебри. На часах уже без десяти пять. Сейчас подвалят гости. Вряд ли они будут просачиваться по одному. Скорее — нагрянут всем кагалом. Ну и прекрасно! И едва длинная стрелка коснулась двенадцати, а короткая — наползла на пятерку, раздался звонок. Я тут же открыл дверь. И увидел на лестнице непривычно тихую вереницу учеников, возглавляемых учительницей математики. Вот он, мой рыцарский Орден! Построен в походный порядок!
— Ну, заходите, гости дорогие, — сказал я. — Доспехи вешайте на вешалку, шлемы — на полку, а не поместится — складывайте на пол.
— Зачем же на пол? — воскликнула Наташа, выходя из кухни. — Несите в спальню.
Решение было, конечно, верным. Чего хорошего, если вся эта груда одежки будет валяться на полу в прихожей, но все равно меня немного это смутило с непривычки — медсестричка распоряжается. Она же сама гостья… Хотя, эта гостья вкалывает на меня, как служанка, словно я уже заделался феодалом. Тем не менее, в спальню я своих рыцарей не пустил. Отбирал у них пальто и шапки, покуда они раздевались, а потом сам сложил весь ворох рядом
