Прижавшись ко мне, она толкнула меня на кровать, а сама уселась сверху. Вид при этом открывался просто великолепный. Подтянутое тело, без грамма жира, большая грудь с вызывающе торчащими сосками и улыбка предвкушения, что застыла у нее на губах, просто снесли мне крышу.
Поерзав на мне, она призывно улыбнулась и стала двигать попкой, не снимая с меня плавки. Видимо, к полному контакту она была еще не готова, но вот так пошалить — вполне.
Но данный расклад уже не устраивал меня, поэтому я, приподняв ее, стянул с себя трусы и усадил ее обратно поверх моего члена, не входя в нее.
Она, застыв на мгновенье, осознала, что все может сейчас произойти, но все же не решилась ввести его в себя, предпочитая скользить на нем, слегка постанывая, положив мои руки себе на грудь.
Слегка поднимаясь и опускаясь, она почти вводила его в себя, погружая едва ли на пару миллиметров. Я едва сдерживался, чтобы не войти вовсю длину, но терпел. Захочет — сама сделает, да и игра мне такая нравилась. Сделав еще несколько движений попкой, она с громким стоном кончила и впилась мне в губы с такой страстью, что я подумал, она хочет меня съесть. А я, чувствуя дрожание ее тела, понял, что нахожусь на грани, что вот-вот кончу, и предупредил ее об этом. В ответ она резко соскользнула с меня и, погрузив мой член в рот, стала делать быстрые движения, активно работая рукой так, что не прошло и нескольких секунд, как я с легким рычанием кончил ей в ротик. Не уронив ни капли, она улыбнулась мне, быстро встала, эротично прогнувшись натянула купальник и подошла к двери.
—Скоро мы сделаем это по-настоящему и, думаю, мне очень понравится! Не скучай, все было прекрасно! — проговорила она и выскользнула за дверь, плотно ее прикрыв.
—Вот это что сейчас было? — ошарашенно подумал я. — Воспользовались и бросили. Не, ну что за девушки пошли?!!М-да, и чем теперь заняться? — лениво размышлял я, лежа в постели. Постепенно мысли стали вялыми, и я погрузился в странный сон.
Я находился в древнем славянском городе. Вокруг бегали люди, слышался веселый крик детей, о чем-то спорили две красивые девушки. Мимо меня прошли воины, по видимому, стража, в остроконечных шлемах, сжимая в руках копья и щиты. А я двигался дальше, уверенно лавируя на узких улочках. Буквально через пару минут я оказался возле большого дома, чьи ворота были открыты, а во дворе человек двадцать крупных мужиков лупили друг друга тяжелыми дубинами, концы которых были окованы железом. По видимому, это было что-то вроде тренировки, так как у многих одежда уже была в крови, но дежуривший рядом волхв внимательно следил, чтобы дело не доходило до серьезных увечий.
Миновав дерущуюся толпу, я зашел в горницу и увидел большого, нет, просто огромного воина с сединой в бороде. Его глаза, излучавшие силу и мудрость, смотрели на меня, и казалось, видели всю мою суть.
—Здрав будь, дядька Святогор, — склонился я в поклоне.
—И тебе не хворать, Владислав Андреевич, — ответил он, пристально вглядываясь мне в глаза.
—Но я не Владис… — попробовал возразить тот, чьими глазами я смотрел на этот мир.
—Молчи отрок и не перебивай! — сурово отрезал он. — Твоими глазами через много тысяч лет будет смотреть тот, в чьих руках окажется судьба мира. А значит, он должен услышать то, что нужно, и найти путь, который ищет.
Знаю, юный Владыко, учителя ищешь, мечешься, никак покой не обретешь. Ну да я тебе с этим помогу. Расскажу все, что знаю, когда встретимся. А сейчас, чтобы ускорить нашу встречу, дам я тебе первый урок.
Сильными стихиями ты владеешь, да вот пользуешься ими неразумно. Всякое живое существо дышит, ибо в нем заключена жизнь. Ты — маг воздуха, почему не слушаешь воздух?
Во всяком существе есть вода, из которой состоит тело, ибо вода есть сама жизнь. Ты — маг воды, почему не слушаешь воду?
Во всех нас горит изначальный огонь, что дает нам жизнь. Ты — маг огня, почему не слушаешь огонь?
Каждый рожденный, хоть раз, да ступит на землю и оставит на ней след. Ты — маг земли, почему не слушаешь землю?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Думаешь, старый дед из ума выжил и говорит глупости? Смотри и учись, родович, что должен делать ты, чтобы обрести истинное могущество Высших магов. Пойдем во двор, сам все увидишь.
А снаружи дома вдруг зазвучала легкая музыка, и грубые мужские голоса запели веселую песню.
—Вот охальники! — улыбнулся Святогор. — Сложили песню, и теперь, как учебные бои заканчивают, обязательно ее поют.
А я, прислушиваясь к песне, сам не заметил, как стал притоптывать в такт ее словам:
…То не ветер по степи поднимает пыль,
Едет, едет по Руси Святогор Богатырь!
Ой, да крепкая кольчуга, да стальной шелом,
Зазвенели стремена, точно грянул гром.
Ой, да крепка рука Святогорова,
Ой, придется вражине не здорово,
Не затупится меч, не сломается,
Богатырская Русь подымается…. (АЛАТЫРЬ — Богатырская Русь)
Увидев нас, богатыри, а иными словами я назвать их не мог, почтительно расступились и, повинуясь жесту наставника, притащили откуда-то узкоглазого пленника, что затравленно смотрел вокруг.
—Это один из лазутчиков, пришедших к нам с восточных земель. Пятеро их было, да четверых гриди посекли, а этот вот выжил. Трусом оказался, сдался в полон. Вот мне его для забавы и притащили. А на кой он мне? Жрет много, да взгляды, полные злобы кидает. Думал удавить по-тихому, а гляди ж ты, сгодился. Принесите ему сброю его, да побыстрей. Чувствую, время твое Владислав в этом мире заканчивается.
Схватив небольшой круглый щит и кривой меч, узкоглазый злобно ощерился, явно думая, что сможет продать дорого свою жизнь, но нет, не сегодня…
—Смотри, родович, и запоминай, — сказал Святогор, делая шаг к пленнику. Тот уже занес над головой меч, но повалился на землю, держась руками за горло. — Как будешь ты нападать, ежели вздохнуть не можешь? — спросил он, и пленник вновь задышал. Вскочив и отряхнувшись, он с ненавистью уставился на наставника и вновь попытался атаковать. И тут же лицо его сделалось красным, из носа и глаз потекла густая кровь, а сам он упал на землю, слабо дергаясь и пытаясь встать.
—Как будешь ты нападать, если кровь твоя густа и перестает свободно течь по жилам? — опять спросил Святогор, обращаясь ко мне. Пленник же, вновь обретя жизнь, стал завывать от страха, отползая от нас.
—Как будешь ты двигаться, если огонь жизни начинает пожирать тебя изнутри? — вновь задал вопрос наставник, глядя, как пленник катается по земле, пытаясь расцарапать себе грудь.
—И как будешь ты бежать по земле, если она не принимает твой путь? — закончил он, видя, как расступилась под тем земля, и он полетел в глубокую яму, дна которой не было видно. С легким чавкающим звуком земля соединилась, не оставив и следа от былой ямы.
— Ты спросишь, что я такого сделал, и почему вы так не делаете? Да все просто. Забыли вы саму суть магии. Ваши маги пользуются своим эфиром, преобразуя его в ту стихию, к которой предрасположены. Черпая эфир изнутри себя, они создали костыли, с которыми не могут расстаться.
Мы же не приказываем эфиру, загоняя его в узкие рамки плетения, а лишь обращаемся к нему, как к равному, призывая себе на помощь. Я не душил пленника, а просто попросил воздух не входить в него. Я не вызывал кровь у него, а просто попросил воду, что есть в крови каждого из нас, частично покинуть ее, отчего кровь стала густой. Так было и с огнем, и с землей. Признай эфир равным себе, другом своим, и он всегда поможет и направит. А будешь командовать, обязательно сделает тебя слабее.
Знаю, хочешь спросить за пленника, жалко тебе его. Так вот — не жалей. Не человек это был, злобный дух, что пожрал душу лиходея. Вот я и отправил его туда, откуда не сможет он выбраться. И запомни, жалеть врага последнее дело… А теперь ступай. Осознай все, что показал я тебе и сказал. И найди нас в своем мире, в месте, куда нет хода ни живым, ни мертвым. Ни черным духам Нави, ни светлым душам Прави. Разгадаешь загадку — сможешь найти, научу тебя всему, что знаю. Прощай, Владислав, пусть путь твой будет светел, а жизнь достойной…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
