Да, галеас — это пушечное судно, предназначенное для иных войн. Но его внутренняя конструкция во много-много раз совершеннее изысков инженерной мысли винийцев. Прочность конструкции, палубы, распорки, шпангоуты, вспомогательное парусное вооружение на основе косых латинских парусов и еще сотни деталей.
Интерактивная голография разделилась на две части. На одной имперские чертежи. На другой — обрывки моих куцых знаний по данному вопросу. И мозг взорвался… Ну не корабел я! Как оказалось, вроде и многое помню, намного больше других, так как снимался в исторических фильмах. Даже плавал на реконструированной скампавее… Но не было у меня доступа к земной базе данных ада. Очередная «великая идея» грозила рухнуть под гнетом реальности.
Пришлось идти на поклон к шефу. В аду при наличии огромного количества грешников наверняка найдутся и те, кто когда-то строил имперский флот. Помощь этих душ могла оказаться очень кстати. Шеф наорал, обозвал паяцем, идиотом и многими другими нехорошими словами и отказал. Пф-ф-ф… Обидно. Спросил, можно ли получить доступ к базе данных из ада иного мира. Получил промеж рогов, а потом копытом под хвост. Очнулся уже в своем кабинете. Н-да… Вот и ходи к начальству с просьбами — расстройство одно.
В отрешенном забытьи от такого провала моих начинаний вяло рассматривал три дэ модели различных корабликов, которые «плыли» по голографическому столу. Сейчас там проплывала рыбацкая лодка, она шла под парусом, красиво, но странно — вроде перевернуться должна, судя по нелепости конструкции. Пригляделся, тут же на столе выскочило с десяток подсказок, чертежей, схем, графиков. Математические формулы скользили над изображением лодочки. Э-э-э. Это что же получается? Мой стол еще и способен на математическое моделирование? Несколько проверок показали, да — способен! И круговерть проектов опять захлестнула меня.
Расчеты, формулы, опять расчеты. А если тут изменить форму киля? Какая жесткость нужна этим балкам? Ага, а какой материал дает такую жесткость? Сталь? Отпадает, меняем форму, добавляем распорки. Расчет жесткости… Годится и дуб! И так со всеми деталями! Не знаю, как назвать плод моих трудов. Я уверен, что подобное судно не бороздило ни одно море, и не только этого мира. Внешне оно очень отдаленно напоминало имперский дромон, внутри же… Плод огромного труда. Слава Верховному! Все расчеты проводил «стол». Мне только оставалось думать, экспериментировать с формами и конструкцией деталей, обшивки, парусов и прочего. Потом все это «ставить» на модель и запускать расчет, имитирующий плавание в различных погодных условиях. Где-то на восьмитысячной попытке моделирования я откинулся к стене. У меня получилось…
Создал чертежи и инструкции, разумеется придав им такой вид, будто они пролежали многие сотни лет, всеми забытые. «Имперский» дромон готов был возродиться в мире Принциса! Чего мне это стоило, никто не узнает. Все припишут мастерам далекого прошлого. Тьфу, они даже руль нормальный придумать не могли! Веслом рулили, сбоку повешенным. До румпеля не додумались! А вся слава достанется им. К слову, на моем дромоне были и руль, и румпель — вот штурвал я постеснялся ставить. Точнее, технологически это было бы трудно, слишком большое ограничение в материалах и технологиях строительства. Из-за одного штурвала не стоило чрезмерно усложнять конструкт.
Так республиканскими архивариусами были найдены чертежи, схемы и рекомендации по постройке имперского левиафана. По проекту это судно имело пятьдесят три метра длины и тридцать восемь пар весел. На каждое весло по четыре гребца. Две палубы: нижняя — гребная, верхняя — боевая. Таран, не погруженный в воду, немного возвышался над ватерлинией, чтобы не уменьшать скорость хода — эту идею я украл у галер Мальтийского ордена. Кормовая и носовая надстройки для размещения лучников и стрелометов — привет от галеаса. Идеально просчитанные обводы позволяли дромону, по данным «стола», развивать целых одиннадцать узлов при боевом ходе. Три мачты с косыми латинским парусами обеспечивали большой запас хода, при хорошем ветре — до девяти узлов. Этот корабль был способен идти против ветра, правда, не столь круто, как мне хотелось бы, но мог. Теоретически… Практически, я думаю, легче будет на веслах погрести, если ветер неблагоприятен. Прочность внутренней конструкции позволяла даже пережить небольшой океанский шторм, хотя в этом случае благополучный исход больше будет зависеть от действий экипажа. Далеко на этом корабле не уплывешь, одни только гребцы в количестве более четырехсот должны столько есть и пить, что о сколь угодно долгом автономном плавании речи и быть не могло. А если еще прибавить экипаж и легионеров, то… Более недели дромон без швартовки и пополнения запасов идти был неспособен.
Но если судостроители Винилюдса смогут воплотить эти чертежи в реальность, то я получу огромный козырь в грядущем противостоянии с конкурентами. Абсолютное оружие на море. Хотя нет, не абсолютное — хороший драккар он не догонит. Зато флот, состоящий из множества ладей, драккаров и когов, три таких исполина способны разделить на части, а нерасторопных пустить на дно почти без риска для себя. Высокие борта, заложенные мной в проекте, не позволяли легко взять этот корабль на абордаж. Желающим сцепиться с экипажем на борту такого дромона пришлось бы забираться по закинутым кошкам, а не с борта на борт. И забираться под плотным обстрелом из пристроек…
Я был искренне горд за себя и боялся только одного: как бы эти мастера не испортили сотворенное мною чудо. О том, поплывет ли оно, я вообще старался не думать…
Несколько опережая события, скажу: сделали-таки!!! И поплыл! Да так, что о пиратах континентальных западное побережье забыло навсегда. Лишь немногие смельчаки после спуска этого корабля на воду отваживались на быстрые рейды. А когда вошли в строй еще два дромона, водная граница республики была надежно закрыта от любого посягательства…
Глава 8
15 марта 608 г. от Р. А. Восточное побережье Аркаха; близ монастыря Лос Шерим
Ламир тин Каер в очередной раз кинул взгляд на удаляющийся берег. Шесть месяцев назад он покинул свое аббатство по поручению самого архиепископа — инспектировать северные монастыри. Теперь его работа закончена, пергаменты составлены. Максимум неделя пути, и он сойдет на родной берег порта Горага. Тин устал, да он совсем не любил морские путешествия. На его беду, многие монастыри располагались близ берега, и удобных сухопутных дорог к ним не было. Ничего, капитан Барг уверяет, что через четыре дня они сойдут в порту. Тин потерпит. Ради блага церкви ему нетрудно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
