9-6
Мы обошли десяток магазинов и два торговых центра, на нас пялились, но обслуживали вежливо и по высшему разряду – люди становятся очень покладисты и приятны в общении, когда ты платишь им деньги. А денег мама взяла достаточно, как будто собралась одеть меня на весь год... Хотя, мне и надо на весь год, на меня теперь половина вещей не налезет при всём желании.
К семи вечера мы были довольные и уставшие, я вышла из кареты у невзрачной калитки парка, назвала извозчику адрес и он повёз в гостиницу маму, а я прикрылась пакетами, согнулась, зажмурилась и посеменила к общаге по тропинке через парк. К счастью, меня не заметили или не узнали, вахтёрша потребовала пропуск, а увидев его, уставилась на меня во все глаза – началось.
Я ответила ей дерзким прямым взглядом и она потупилась, возвращаясь к своей книжке, я пошла в комнату. Там Влада ужинала с Марком, он поздоровался со мной с таким видом, как будто я не изменилась ни капли, это было наивно, но я была ему благодарна.
Через час пришёл Деймон, весь красивый, в костюме, забрал всю красивую меня, показал записку от папы с приглашением в ресторан, и мы пошли на самый напряжённый ужин в моей жизни.
***
9-7
Они так подчёркнуто не смотрели друг на друга, и так тщательно соблюдали все правила застольного этикета, и так ровно дышали... У меня к десерту уже шею сводило от напряжения, мама трогала под столом мою босую ногу своей босой ногой, посылая мягкие импульсы «всё будет хорошо, расслабься», но я ей не верила, она сама выглядела так, как будто у неё плечи болят и спину сводит, здесь всем хотелось уйти. Папа и Деймон, похоже, так и не нашли способа щититься друг от друга, и пока мы с мамой сидели в молчании, они прогоняли через мозг огромное количество очень личной информации. Я бы сбежала, если бы могла.
Никто так и не сказал ни слова за весь вечер, все молча доели и молча разъехались, мама напоследок обняла меня и Деймона одновременно, так что мы молчали ещё и всю дорогу до общаги, пришибленные и перегруженные. Тяжёлый день.
На лестнице я внезапно поняла, что Деймон за мной не идёт, обернулась и увидела, что мы на втором этаже, ему здесь сворачивать... или нам обоим? Он не смотрел на меня. Я стояла в замешательстве, пытаясь понять, чего он хочет, чтобы я пошла к себе или пошла с ним, но он никак не давал мне возможности угадать, как будто специально вынуждал сделать выбор самой, или уйти, или признаться, что я хочу провести эту ночь с ним, что я не злюсь, не обижаюсь, что хочу обнять его и не отпускать никогда... Он улыбнулся. Гад. Обещал щиты, и где? Пасётся в моей голове как в своей, а я тут единственный не телепат, хожу глазами хлопаю как дура, гадаю, что они все чувствуют и о чём думают.
Он улыбнулся шире и поднял глаза:
– Конечно я хочу, чтобы ты пошла со мной, у тебя есть какие-то сомнения?
Я показала язык, задрала нос и пошла вверх по лестнице. Он сказал в спину:
– Я зайду завтра в двенадцать.
Я кивнула, сил разговаривать до сих не было – компания телепатов опять возвращала меня в детство, как будто возводя барьер между мыслями и миром, начать говорить было по ощущениям, как будто сдвинуть что-то очень тяжёлое, я даже пыталась несколько раз, но сил не хватало. Я поднялась к себе, разделась и легла спать, отмахнувшись от вопросительного взгляда Влады – я устала, спать не хотелось, но лечь под одеяло и уткнуться лбом в стену хотелось очень сильно.
***
9-8
Меня грызла совесть. Ну, мне хотелось думать, что это совесть.
Влада давно спала, за окном даже поливалки угомонились, а совесть никак не желала засыпать.
Совесть имела наглость фантазировать об объятиях Деймона, нашёптывать всякие неприличности, и напоминать, что это я ушла в свою постель, вся такая с языком и носом, а ведь он приглашал. Ему одиноко, наверное. Грустно, всё такое. У него был тяжёлый вечер, он не привык к такому, это я с детства жила как будто в стеклянном доме, а для него наверное неуютно, когда душу насквозь просвечивают, до последней грязной мыслишки. Интересно, у него есть грязные мыслишки? Хотелось верить, что есть. Если бы он меня просто схватил и потащил к себе, я бы не особенно сопротивлялась. Ну то есть, конечно я сопротивлялась бы, я не какая-то, но он же сильнее. Было бы так удобно. Эх...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А может, ему вовсе и не одиноко? У него книжка есть, с голой дамой. Может даже от того же автора, что и моя прелесть... А вот это было бы обидно, если у него есть, а мне фиг. Гад такой. Пойти и узнать, что ли? Возмущаться, драться, книгу отобрать и гордо уйти. Ну может не гордо, тихо так просто уйти, как будто мне конечно спешить некуда, но если у вас больше ничего нет, то я не буду утомлять своим обществом... Ну а если что, то могу и поутомлять, если попросите.
Ага, а он возьмёт и скажет – ну и иди. И что тогда делать? Язык показать и сказать – а вот и не пойду, тебе надо, ты и иди, а мне и тут неплохо? Как-то странно будет.
В дверь тихо постучали.
Я подскочила как ошпаренная и пошла открывать, зажмурилась от света в коридоре и потёрла глаза, глядя на Деймона, протягивающего мне книгу.
У меня медленно отвисала челюсть, а руки зачесались врезать ему очень больно – гад, он даже через несколько этажей меня слышит?!
– Не слышу, – устало потёр глаза Деймон, – просто дочитал и подумал, вдруг тебе не спится, – я стала медленно улыбаться, понимающей такой улыбочкой, он отвёл глаза, улыбнулся шире, пожал плечами: – Ну вдруг, может же такое быть? Так что, надо или назад забрать?
– Надо, – кивнула я, взяла книжку, взяла Деймона за воротник, притянула к себе и поцеловала, чувствуя как он прижимает меня к себе так, как будто я спустила курок арбалета и тетива наконец сорвалась с блока, бросая вперёд стрелу, он прижал меня к косяку, мои ноги потеряли пол, и раз уж так вышло, обхватили талию Деймона, я зарылась пальцами в его волосы и зажмурилась от удовольствия, расслабляясь и позволяя целовать себя как ему будет угодно, он знал в этом толк, я дрожала от кайфа.
– Пойдём ко мне? – еле слышно шепнул он, я кивнула и мы упали на кровать, тихо рассмеялись и продолжили целоваться, я потянулась положить книгу на тумбочку, он куснул мою шею, вызывая волну мурашек и желание одновременно защищаться и подставлять другую сторону. Всё-таки у него здорово это всё получалось, хотела бы я так уметь, чтобы ему было со мной так же хорошо...
– Мне хорошо с тобой.
Я тонула в блаженстве от этих слов, даже если он врёт...
– Я не вру.
...пусть говорит это чаще. И не только это.
– Что ещё?
Он отодвинулся и заглянул мне в лицо, в слабом свете из окна я видела только огоньки глаз и зубы, а он, наверное, видел больше...
– Никси, что ты хочешь услышать?
– Отцепись, – не знаю я, что я хочу услышать, это моя первая в жизни помолвка!
Он рассмеялся и обнял меня крепче, сжимая в таких местах, что надо было бы конечно убрать оттуда его руки, но я опасалась, что если я скажу убрать, он реально уберёт, с него станется.
Он рассмеялся ещё громче, стал целовать меня медленнее, прикосновения стали мягче, но как-то опаснее, мне пока ещё всё нравилось, но не нравилось направление, в котором всё движется... И он понял это. Руки вернулись на приличные места, рот оставил в покое мои искусанные губы, Деймон уложил меня на себя как кота, стал гладить по спине, приятно, но не более.
Одновременно жаль и слава Создателю, что он телепат. Иначе мне пришлось бы долго и очень неловко объяснять, в чём проблема и почему мне всё конечно нравится, но давай на этом остановимся. Сложно.
– Не спеши, Никси, – иронично вздохнул Деймон, – у тебя впереди долгая, насыщенная жизнь.
