Нужно понять замысел Жукова (одобренный Сталиным), и тогда назначения и перемещения генералов Жуковского выбора обретают особый смысл.
До Жукова вторжение в Германию планировалось осуществить в основном силами Западного фронта, то есть войск, расположенных в Белоруссии. Позади Западного фронта из войск и штабов Московского военного округа планировалось развернуть еще один фронт, а в Прибалтике и на Украине развернуть соответственно Северо-Западный и Юго-Западный фронты для нанесения вспомогательных ударов.
Оттого, что Западному фронту отводилась основная ударная роль, в Белоруссии перед началом Второй мировой войны были сосредоточены самые мощные и подвижные соединения Красной Армии: кавалерийские, танковые, механизированные, десантные. Цвет Красной Армии мы находим именно тут: 100-я стрелковая и 4-я кавалерийская дивизии, 21-я танковая бригада. Были и в других округах хорошие дивизии и бригады, но в Белоруссии их целое созвездие. Тут же в Белоруссии служили самые «наступательные» командиры — Тимошенко, Рокоссовский, Еременко, Апанасенко, Черевиченко, Костенко, Потапов. Вся служба Жукова между войнами тоже прошла в Белоруссии.
В 1940 году Жуков предложил другую схему вторжения. В результате раздела Польши, в соответствии с пактом Молотова — Риббентропа, на западной границе образовались два мощных выступа в сторону Германии — в районах Белостока и Львова. Создалась ситуация, которая позволяла провести классическую операцию на окружение, — удары двух обходящих подвижных группировок. Проведением такого маневра обессмертили свое имя величайшие полководцы от Ганнибала при Каннах до самого Жукова на Халхин-Голе. (Жукову суждено обессмертить себя и еще раз проведением такой же операции в ноябре 1942 года под Сталинградом).
Случилось так, что в 1941 году представилась возможность повторить Канны против Германии. (Германская граница тоже имела два мощных выступа в советскую сторону, в районах Сувалок и Люблина, и германская армия готовила точно такую же операцию).
Для проведения вторжения по приказу Жукова во Львовском и Белостокском выступах были сосредоточены ударные группировки, штабы, узлы связи, аэродромы, стратегические запасы, госпитали. (Немцы делали то же самое в районах Люблина и Сувалок.) С оборонительной точки зрения — это смертельный риск: Лучшие армии со всеми запасами уже в мирное время с трех сторон окружены противником, однако Жуков читал Бисмарка и знал, что Германия на два фронта воевать не может. Жуков читал разведывательные сводки ГРУ и знал, что промышленность Германии работает в режиме мирного времени, а без перевода промышленности на режим военного времени нападение превращается в авантюру. Жуков был профессионалом и потому не мог предположить, что Гитлер пойдет на авантюру.
Если смотреть на ситуацию с точки зрения подготовки внезапного удара, то концентрация главных сил на флангах в двух выступах — это лучшее, что можно придумать, — советские войска уже в мирное время выдвинуты далеко вперед, они как бы уже на территории Германии, они нависают над группировками противника, угрожая его флангам и тылам.
Из двух ударных группировок Жуков главную роль отводил Львовской. И это правильно. Реки текут с гор центральной Европы к Балтийскому морю, и чем ближе к морю, тем они шире. Если наносить удар из Прибалтики, то перед советскими войсками — укрепления Восточной Пруссии, кроме того, у самого побережья Балтийского моря форсирование рек затруднено. Вот почему советским войскам в Прибалтике (Северо-Западный фронт) ставились ограниченные задачи. Удар из Белостокского выступа сулил больше: впереди укрепленных районов нет, а реки в среднем течении не так широки. Потому войскам Западного фронта ставились решительные цели.
Но самый главный удар — из Львовского выступа: укреплений впереди нет, реки в верхнем течении узкие, вдобавок правый фланг наступающей советской группировки прикрыт горами. Местность от Львова до Берлина по военным понятиям — единый стратегический коридор. Удар из Львовского выступа, если для его проведения привлекаются достаточные силы (а они привлекались), отразить невозможно. Такой удар не только выводил советские войска в промышленные районы Силезии, но и отрезал Германию от источников нефти и от главных союзников. Удар из Львовского выступа раскрывал сразу веер возможностей.
Создавалась ситуация, о которой могут мечтать стратеги и шахматные гроссмейстеры: один только ход, но он ломает всю структуру обороны противника, нарушает все связи и создает угрозу сразу многим объектам. Именно таким мог быть удар из Львовского выступа, он давал возможность развивать наступление на Берлин или Дрезден. Если противник будет защищать Силезию, то можно было повернуть и нанести удар в направлении балтийского побережья, используя Вислу и Одер для прикрытия своих флангов. Такой удар отсекал германские войска от их промышленных районов и баз снабжения…
Жуков планировал и еще один удар, как мы знаем, неотразимый и смертельный. В Румынию. И для этого предложил не разворачивать еще один фронт позади Западного, а вместо этого развернуть его на границе Румынии…
А кроме этого — вспомогательные удары из Прибалтики на Кенигсберг, удары двух горных армий через Карпаты и Трансильванские Альпы, высадка пяти воздушно-десантных корпусов. Кроме всего, во всех семи внутренних округах тайно создавались армии Второго стратегического эшелона, которые должны были перед самым вторжением начать выдвижение к западным границам так, чтобы в решающий момент вступить в сражение, дополняя и усиливая Первый стратегический эшелон.
На себя лично Жуков взял роль координировать действия Юго-Западного фронта, которому предстояло наносить удар из Львовского выступа и Южного фронта, который создавался для вторжения в Румынию. В свете этого замысла и глянем на то, что делают те, кто удостоен выбора Жукова.
Генерал армии И В. Тюленев — старый товарищ Жукова. Они вместе служили в инспекции кавалерии РККА. В парторганизации Жуков был секретарем. Тюленев заместителем. К лету 1940 года оба поднялись высоко. Сталин ввел в Красной Армии генеральские звания, но только трое из тысячи получили по пять звезд, среди них Жуков и Тюленев. Жуков в то время командовал самым мощным военным округом — Киевским, Тюленев — самым важным Московским. В феврале 1941 года Жуков поднялся выше, стал начальником Генерального штаба и предложил использовать талант Тюленева не против Германии, а против Румынии, Управление и штаб Московского военного округа превратить в штаб Южного фронта и перебросить на румынскую границу, Тюленева назначить командующим.
На заседании Политбюро 21 июня 1941 года это предложение утверждено. Но принималось оно раньше.
Генерал-полковник инженерных войск А.Ф. Хренов в 1941 году был генерал-майором, начальником инженерных войск Московского военного округа. Вот его рассказ: «В начале июня командующий собрал руководящий состав штаба округа и сообщил, что нам приказано готовиться к выполнению функции полевого управления фронта. Какого? Этот вопрос вырвался у многих.
— К тому, что я сказал, ничего добавить не могу, — ответил Тюленев.
Однако, когда он стал давать распоряжения относительно характера и содержания подготовки, нетрудно было догадаться, что в случае войны действовать нам предстоит на юге» (Мосты к победе. С 73).
Комбриг А.З. Устинов на Халхин-Голе был начальником штаба всей подчиненной Жукову авиации. Кредо Устинова не воздушные бои, а удар по «спящим» аэродромам. В июне 1941 года Жуков рекомендует генерал-майора авиации А.З. Устинова на должность командующего авиацией Южного фронта. Сталин кандидатуру принимает.
Генерал-полковник Я.Т. Черевиченко сослуживец Жукова по Белоруссии. Когда Жуков сдавал 3-й кавалерийский корпус, Черевиченко его принимал. 19 июня 1941 года на румынской границе развернута самая мощная армия в истории человечества — 9-я. 21 июня в момент создания Южного фронта она входит в его состав (вместе с 18-й, тайно перебрасываемой из Харьковского военного округа) Командующий 9-й армией — Черевиченко.
Генерал-майор П.А. Белов — подчиненный Жукова во время службы в инспекции кавалерии. С апреля 1941 года 2-й кавалерийский корпус Белова появился на румынской границе. В момент тайного развертывания 9-й армии корпус Белова вошел в ее состав. И пусть не введет нас в заблуждение кавалерийское название. Каждая советская кавалерийская дивизия имела в своем составе собственный танковый полк. Ни одна германская моторизованная дивизия того времени не имела в своем составе ни танкового полка, ни батальона, ни роты, ни взвода и ни одного танка. Кавалерист Белов любил танки и умело их применял. Он будет воевать под командованием Жукова всю войну от Москвы до Берлина. Войну завершит генерал-полковником.
Генерал-лейтенанты И.Н. Музыченко и Ф.Я. Костенко в свое время были командирами полков дивизии Жукова. В начале июня 1941 года они командовали соответственно 6-й и 26-й армиями. Обе армии во Львовском выступе — хорошее положение для наступления. С точки зрения обороны, положение этих армий катастрофическое Полковник И. X. Баграмян. В начале 20-х был, как и Жуков, командиром кавалерийского полка, потом в 1924-1925 годах учился вместе с Жуковым на кавалерийских курсах. Служба Баграмяна после того не сложилась, попал на преподавательскую работу и к началу войны оставался полковником. В 1940 году Жуков назначает Баграмяна в штаб 12-й (горной) армии, задача которой во время войны — отрезать румынские нефтепромыслы от германских потребителей. Гитлер упредил Жукова и Баграмяна, и совершить планируемое не удалось. Но Баграмян пошел все выше и выше. Во время войны он сделал самую успешную карьеру во всей Красной Армии: вступив в нее полковником, закончил генералом армии на маршальской должности. Потом он станет Маршалом Советского Союза.
