Облизываюсь и смотрю на Гейдена. Он, чуть откинув голову назад, сжимает через ткань футболки мои соски. Распаляет ещё сильнее. Сказал, что не будет сегодня трогать. Но вопреки своим словам трогает и ласкается. Возбуждает и возбуждается сам.
— Тебя оказалось слишком приятно трахать, Ангелина. Хочу ещё. — Мирон трётся своим пахом о мой лобок. — И ещё. Здесь. — Спускает руку ниже и раздвигает пальцами мои нижние губы. — И здесь. — неожиданно перемещает пальцы вверх, надавливая подушечкой пальца на колечко ануса. Я дёргаюсь от неожиданности, сжимаясь. Глаза распахиваются. — И здесь. — Пальцами другой руки Гейден толкается в мой рот. — Пососи.
Его зрачки расширены. Глаза затянуло поволокой похоти и порока. Дыхание потяжелело, а вздыбленная ширинка топорщится ещё сильнее, чем пару секунд назад.
— Я не хочу… сейчас сосать, — произношу, отворачиваясь.
Значит его интересует только секс?
А чего ты, Ангелина, ожидала от парня, с которым познакомилась в элитном борделе? Можно сказать, конечно, клубе для избранных. Но давайте называть вещи своими именами. Год назад он купил меня как шлюху.
Мне просто повезло удрать от него и оставить без сладкого. Продлить интерес.
Смотрю куда угодно, только не на Мира. На его стерильной кухне, напичканной дорогущей техникой, с отсутствующими привычными глазу уютными деталями даже некуда приткнуть взгляд. Упираюсь им в отражение на микроволновке.
Там мы.
Всё ещё близко. Сплетены слишком тесно, как настоящие влюбленные. Как настоящая пара небезразличных друг другу людей. А по факту это лишь мираж. Картинка. Обман. Каких тысячи в социальных сетях.
Люди выставляют на обозрение свою красивую и беззаботную жизнь, чтобы позлить друга. Утвердиться за счёт друг друга. А на деле глубоко несчастны.
Вот и я сейчас несчастна и эмоционально истощена.
Опускаю руки вдоль тела, переставая касаться Гейдена. Его руки, в отличие от моих, всё ещё уверенно покоятся на моей заднице.
— Чего притихла? — усмехается Мир.
— Ты хочешь только секса от меня? Ты ведь можешь получить его от любой другой. Какая разница, какое тело трахать? — выплевываю зудящие внутри слова в лицо парню.
— Глупышка, неАнгел… — тихо смеётся, качая головой.
— Не называй меня так, — обрубаю резко.
— Уже обиделась? Ведь ещё ничего не произошло. Мне казалось, ты умненькая, рациональная, и мы с тобой похожи. Ты меня понимаешь. С тобой я никогда не притворялся. Играл честно, как и ты. И мне это нравилось, как и тебе. Но речи о том, что у нас с тобой какие-то эксклюзивные отношения не было.
— Спать с тобой после того, как ты трахнешь кого-то, ещё я не буду! Это мерзко и грязно.
Мне всё-таки удаётся вывернуться из рук Мирона, смахнув при этом со стола гору контейнеров после завтрака. Не обращая на них внимания, пячусь в сторону дверного проёма.
Мирон, откинувшись на спинку стула, поправляет свой внушительный стояк и складывает руки на груди. Смотрит исподлобья, прожигая взглядом.
— Я могу тебе заплатить. Сколько тебе обещал Соколов?
— Не в этот раз, Мирон, — сокрушённо качаю головой и, развернувшись, иду в сторону ванной.
Сердце колотится на износ. К глазам подкатывают слёзы, и я с силой закусываю нижнюю губу.
Я не буду плакать. Не буду…
27
Ты меня понимаешь. С тобой я никогда не притворялся. Играл честно, как и ты.
Игра была забавна и интересна до тех пор, пока я не позволила себе оступиться и влюбиться в неподходящего парня.
Быть умной и рациональной намного проще с ясной головой и холодным сердцем. А не когда в мыслях то и дело всплывают образы и обрывки фраз, касаний, поцелуев и эмоций, казавшихся такими настоящими. Не игрой. Сердце ноет, обливаясь кровью. Демонстрирует, что никакая я не Снежная королева. Что никого я не обхитрила. Сама же угодила в расставленные собой ловушки.
Не смелая. Глупая. Влюбленная идиотка.
Мирон ничего не обещал. Он предложил меня купить. Снова.
«Он никогда ни с кем не встречается. Только трахается. И то на его условиях».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Теперь слова Вики стали более понятны.
Отношения с Гейденом невозможны. Он как зыбучие пески. С виду они ничем не отличаются от других, но, как только нога попадает на ненадёжную почву, ты в ней вязнешь. Чем больше сопротивляешься, тем сильнее засасывает внутрь. Я очень сильно сопротивлялась своим чувствам к Мирону. И что теперь? Увязла с головой.
Я сижу в ванной, на мягком коврике, поджав колени. Обнимаю их руками, уткнувшись носом. Уйти без трусов в холодную осень неразумно, да и не получится. Жаль, до сих пор не придумали телепорт. Он был бы сейчас очень кстати.
Не хочу пересекаться с Мироном, но при этом остаюсь в его квартире. Дышу с ним одним воздухом, сгорая от влюблённости, оплетённой веревками ненависти, и боли разбитого сердца. Дождусь, когда мои вещи докрутятся в сушилке, и тогда уйду.
Мирон ко мне не ломится. В квартире подозрительно тихо и спокойно. Уснул? Только в самом начале своего укрытия в ванной, я слышала, как кто-то звонил Гейдену и он говорил на повышенных тонах.
Через плотно закрытую дверь и шум сушильной машины, сложно разобрать, о чём именно велась беседа. Но мне кажется, игры золотых мальчиков на ещё не открытой городской трассе могли доставить проблемы. Две перевернутые дорогущие машины вряд ли остались незамеченными. Змею требовалась медицинская помощь. Может, в ней нуждалась и Ева.
Легинсы, как и толстовка, остаются немного влажными, но я всё равно спешно натягиваю их.
Хочу убраться из шикарной квартиры Гейдена и забыть об этом дьяволе, а также обо всём, что он со мной здесь вытворял, как о кошмарном сне. Хотя насчёт кошмара, я лукавлю… местами было очень даже приятно.
Всё испортил разговор на кухне. Проще было ускользнуть, пока Мирон спал и невысказанный вопрос о наших отношениях не повис в воздухе. До поры до времени.
Кого я обманываю?
Всё было решено для нас очень давно.
Выхожу из ванной и иду в сторону спальни. Останавливаюсь в нерешительности. Там внутри было столько всего за эти несколько часов. Воспоминания ещё очень свежи. А досада от разбитого сердца и предложения Гейдена всё ещё при мне. Когда я смогу через это перешагнуть и сделать вид, что ничего значимого не произошло?
Дверь прикрыта неплотно, и свозь небольшую щель я вижу Мирона. Он стоит у окна, одной рукой упирается в стенной откос над ним, второй придерживает у уха телефон.
Босой, в низко сидящих домашних штанах, но уже в футболке. В волосах беспорядок, словно он несколько раз подряд запускал туда пальцы и нервно взлохмачивал. Смотрю на его напряженную спину, коротко стриженный затылок и упругую задницу, не решаясь войти.
— Марк, блть, не нужно срываться и прилетать. Какого хрена ты придумал? — рычит Мирон. — Всё утрясётся и без твоего присутствия. Змей в больничку прилёг, что он сделает? Ева? Твоя принцесса цела и невредима. Можешь спросить её об этом сам. Я сломанным телефоном работать не собираюсь… Погоди… Чего тебе?
Гейден, обернувшись через плечо, смотрит на меня. Его глаза холодные, бездонные и опасные. Затягивают в свои чёрные дыры, точно так же, как их обладатель утянул меня в пучину чувств, не прикладывая к этому никаких усилий.
Шагаю вперёд, толкая дверь. Бросаю взгляд на смятую постель, чувствуя, как сердце пропускает удар.
Вот и всё.
Мы, конечно, ещё будем пересекаться в университете. Но теперь всё будет иначе. Он больше не будет меня трогать. Интерес удовлетворён. Гейден получил своё.
— Вызовешь мне такси? Я без телефона… — произношу хрипло, кажется, я начинаю заболевать, горло дерёт, в уголках глаз опять пощипывает.
— Перезвоню, — бросает в трубку и отключается. — Уже уходишь? Не передумаешь?
Отрицательно качаю головой, натягивая на пальцы рукава толстовки.
— Второго предложения не будет, — смотрит внимательно.
— Мне от тебя ничего не нужно. Я хотела не этого. Не так. Вызови мне такси. Деньги отдам.
