Френсис несколько минут разглядывал дом, затем вышел из машины и поднял шлагбаум. Ехал он медленно и остановился там, где дорога расширялась возле дома. Еще минуту посидел в машине и вышел. Он не сразу подошел к дому. Сначала он медленно приблизился к краю выступа, где остановился, задумчиво осматривая сад и спокойную гладь воды за ним. Затем повернулся. Что-то на дорожке привлекло его внимание. Он присматривался несколько секунд, потом нагнулся и поднял кусочек, лишайника. Сначала он рассматривал его без каких-либо эмоций, но вот уголки его губ задрожали, он бросил лишайник и направился к дому.
Деревенская девушка с невыразительным лицом открыла дверь.
— Миссис Инглес? — спросил Сарковер.
— Кажется, она где-то в сарае, сэр. Я скажу ей. Как вас назвать?
— Скажите, что я из налоговой инспекции, — ответил он.
Френсиса провели в большую, низкую, но уютную гостиную: серо-белые стены, несколько прекрасных картин с изображением цветов, красные угольки тлели под блестящим медным куполом камина. Он глядел в окно, когда дверь открылась
— Доброе утро, — послышался знакомый голос.
Френсис повернулся.
— О! — воскликнула она. Потом тише: — О! — и пошатнулась. — Это совершенно безумно, — сказала Диана неуверенно, когда несколько опомнилась. — О боже, я сейчас заплачу. — И заплакала. — Я не плакса, нет, — говорила она сквозь слезы. — Никто никогда не заставлял меня плакать, кроме вас.
Через десять минут она говорила уже спокойно:
— И как вы вообще догадались, Френсис? И как дознались, где искать?
— Моя милая, я, как говорят, не вчера на свет родился. С вашим спектаклем все хорошо. Это был прекрасный обман. Но я догадался сразу: ваш приезд в Дарр, ваше поведение, отдельные фразы… Отыскать миссис Инглес было куда труднее, и усложнялось это тем, что я ошибочно искал безымянную леди, которая недавно выехала за границу.
— Были кое-какие трудности, пока миссис Инглес здесь устроилась, — сказала Диана. — Но все было бы еще тяжелее, если бы я не была миссис Инглес.
Френсис удивленно посмотрел на нее:
— Это не пришло мне в голову. Вы говорили, что не замужем… А он?..
— Когда я говорю, что я миссис Инглес, то это означает, что я могла быть ею, хотя должна добавить: практика развода с мужем при сохранении его фамилии довольно спорна. — Она немного помолчала, после чего продолжила: — Это было давно. Когда вы молоды, когда вы перенесли тяжелое потрясение, когда то, о чем вы мечтали, стало недостижимым, вы пытаетесь начать жизнь сначала. Это не лучшая причина для замужества. Оно было коротким… и несчастливым все время… Потому я и не хотела выходить замуж во второй раз… Я нашла себе работу… и полюбила ее… Она поглощает меня полностью…
— А вы довольны тем, что сделали? — спросил Френсис. Она поглядела на него своими серыми глазами.
— Я знаю, вы не одобряете этого. “Обман”, как вы только что сказали. И я понимаю, это мягко и вежливо по сравнению с тем, что сказали бы другие люди, если б они знали. Согласна. Это действительно была далеко не деликатная манипуляция. Мне все равно, как ее назовут. Существуют вещи, слишком важные, слишком необходимые, чтобы обращать внимание на условности, которые стоят на их пути. И именно такое у меня. Я не горжусь средствами, но я удовлетворена результатом — пока. Могло бы произойти кровопролитие, даже что-то похожее на гражданскую войну, но нам удалось избежать этого. Если у людей будет время во всем разобраться, все обойдется без беды, возможно, без большой беды. Но сейчас уже поздно придавать этому большое значение — детям обещали конфетку, и они поднимут страшный крик, если ее не будет. Но конфетка будет.
Американцы и русские выделили на научные исследования гораздо больше средств, чем мы; хотя нам это и не нравится, но мы начали, и отечественной науке придется сейчас идти в ногу с ними. Настоящая беда придет потом. Нам, возможно, удастся обойтись без кровопролития, но это будет нелегко. Если бы мы уже сейчас серьезно взглянули на проблему голода, если бы сейчас мы разработали способы увеличения производства пищевых продуктов, если бы сейчас было что-нибудь сделано для снижения уровня деторождения, то мы могли бы справиться со всем этим, пережив лишь временные трудности, связанные со снижением пищевых рационов. Будет видно. Главное, о чем я все время думаю, это то, что мы дошли до стадии “хомо диутурнус” или “хомо вивакс”… или это как-нибудь еще можно будет назвать, и замерли, словно ожидая чего-то.
Она замолчала. Почти минуту всматривалась в лицо Френсиса, потом заговорила снова:
— Вы… растеряны! — воскликнула она. — О боже! Неужели вы собираетесь заставить меня сказать это, Френсис?..
Когда солнце садилось за гору, автомобиль Френсиса все еще стоял возле Гленфарм. Диана с Френсисом уже приняли очень важные решения, а теперь, сидя на диване перед камином, обсуждали менее важные вопросы.
— Эти десять миллионов, — с горечью сказала Диана. — Я не доверяю политикам.
— Я думаю, все будет хорошо, — ответил Френсис. — С одной стороны, можно добыть несколько неплохих индивидуальных премий. Но я думаю, здесь не должно быть обмана.
— Кстати, есть ли у вас какие-нибудь запасы лейкнина?
— Лишь столько, чтобы какое-то время поддерживать Зе-фани, Пола, Ричарда и самого себя. А у вас?
— Совсем мало. Есть немного для Сары, Люси и еще коекого. Однако есть ведь также Жанет, Лидия и другие, с которыми тоже придется что-то делать, пока наши исследования не дадут нам что-то новое. Я не могу подвести их — ни в коем случае.
— Значит, вы сообщите им, что вы живы?
— Раньше или позже они все равно должны будут об этом узнать.
— А когда вы собирались сообщить мне?
— О, Френсис, перестаньте! Это было самое тяжелое. Не думаю, чтобы я продержалась очень долго.
— А если не будет никаких результатов за три года, у вас найдется новый запас? — спросил он.
— О, вы заметили, правда? Кажется, он здесь неплохо приживается. Но, конечно, получать вещество можно будет лишь в малых дозах — все та же старая проблема.
Они сидели, наблюдая, как пламя лижет поленья.
— За все время я не слышал от вас о другом сроке удлинения жизни, кроме двухсот лет. Почему вы настаиваете на этом?
— А почему вы используете коэффициент три для Зефа-ни и Пола?
— Главным образом потому, что больший коэффициент, вполне понятно, скорее вызвал бы подозрения. Со временем можно было бы его увеличить, если б мне удалось синтезировать антигерон и опубликовать результаты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
