После его инициации первое, что сделал шаман, это поставил Егору мощную защиту от любых направленных манипуляций. Вы просто не представляете, сколько идиоток делали на него привороты всякие и хрень еще более серьезную. У нас что-то женщины последние годы с ума посходили – как понравился мужик, так к бабкам и ворожеям всяким бегут привораживать. И ни одна не пытается заинтересовать мужика собой, поменять образ или еще что сделать. Блин, язык бы иностранный выучила, классику почитала, второе образование получила, да поучилась бы чему-нибудь! Дуры! А они – приворот. Хоть бы понимали, чем расплачиваться будут!
Но не суть – это проблемы барышень. Главное, что Егор имеет мощную защиту, да и сам многое знает, умеет и не забывает делать при каждом выходе в тайгу или тундру. Так что свободны, девочки.
Вернемся к главному. Передать все, что чувствует и переживает человек во время инициации, просто немыслимо, это такое неимоверное напряжение всех возможных сил и даже нераскрытых сверхспособностей, что многие не выдерживают обряда, и шаман выводит их намного раньше. А бывали такие случаи, что выйти-то уже не могли, с ума сходили и вообще умирали. Но это случалось очень давно и крайне редко, и о таких случаях рассказывали, чтобы предупредить и отговорить желающих.
Егор обряд прошел полностью. Что-то он не запомнил, слишком сильные и запутанные видения являлись ему, но то, что запомнил, и так чуть с ума не свело! Потому что подсознанию нашему пофиг, в разуме ты или в измененном состоянии – пугается оно до шока и может запросто выключить тебя из жизни в любом виде. Особенно когда ты не сторонний наблюдатель, как часто бывает в наших снах, а сам проходишь разные ипостаси, вселяешься в разные сущности, в животных, в том числе и в не существующих вообще.
В самом конце испытания, перед тем как начался постепенный вывод его из этого состояния, увидел Егор странную картину, размытую, как работы импрессионистов – впереди него, в нескольких шагах, сначала обозначилось яркое пятно, которое постепенно становилось все четче, пока он не увидел женщину в красном платье, стоящую к нему спиной. Она разговаривала с кем-то невидимым, наклонилась к собеседнику, и ее светлая, чуть растрепавшаяся коса медленно заскользила по спине и упала вперед. Женщина, не прерывая разговора, перекинула ее обратно на спину и выпрямилась.
И в этот момент Егор почувствовал совершенно непередаваемые, потрясшие его накалом и силой чувства и ощущения – он отчетливо понял, что эта незнакомая женщина является частью его души! Он чувствовал это так остро, до скрутившей в жгут внутренности боли – вот эту вырванную и разлученную с ним часть его «Я», его сущность, лучшую половину его души. Это была практически непереносимая боль, и Егор непроизвольно сделал несколько шагов вперед… Женщина так и не повернулась, и тут Егор почувствовал нахлынувшее, как омывшее водопадом, счастье, которое заполнило его полностью, каждую клетку тела. Счастье, гармония и чистая радость – эти чувства оказались такой невероятной силы, что тоже вызывали болезненные ощущения.
Он сделал еще шаг к ней и еще, а она, словно почувствовав его взгляд, начала медленно поворачиваться, и Егор точно знал, что в тот момент, когда она повернется и увидит его, он и обретет абсолютную гармонию жизни. И было в этом чувстве нечто возвышенное, так бывает, когда душа дотрагивается до Бога, прощающего все.
Но женщина не успела повернуться, картинка стала стремительно бледнеть, размываться и исчезать…
«Подожди!!» – мысленно прокричал Егор пространству. Ему хотелось понять и подняться до той высоты, кристальную чистоту и близость которой он уже ощущал. «Быстрее!!» – кричал Бармин женщине. Но картинка исчезала, истончалась и растворялась, а в ней женщина, продолжая медленно поворачиваться к нему, так и пропадала, и только последним штрихом растаял в небытие росчерк ее профиля.
Выскочив в реальность, Егор испытал самое страшное в своей жизни разочарование, опустошение и ощущение ужасной, непоправимой потери. Лицо заливали слезы.
Весь следующий день шаман объяснял видения Егора и все ипостаси, которые тот прошел, но вот женщину однозначно так и не смог объяснить.
– Твоя жизнь, тебе и разбираться, – туманно сообщил он. – Она уже на границе была, когда ты выходил из мира духов, вот там, на границе, и ищи.
– Что значит «на границе», это где?
– Это где смерть и жизнь, Великий Дух и Любовь, – окончательно запутал его шаман.
– Но кто эта женщина, зачем мне ее показали? – возмущался Егор.
– Придет время, поймешь, – не порадовал конкретикой старик и хитро спросил: – Помнишь, что чувствовал?
– Еще бы!
– Вот за этим и показали, чтобы знал, какой силы можешь чувства испытать.
– Спасибо, больше не хочется, – буркнул ученик.
– Не отрекайся, а то не получишь! – повысив голос, строго и резко отчитал шаман.
Больше они с Егором никогда про ту незнакомку не говорили, но Бармин на всю жизнь запомнил, а душа сохранила чувства и переживания невероятного уровня высоты и мощи. Может, он их и искал всю жизнь, попробовав-то разок?
Ну, пусть не такой силы, но хоть нечто подобное, чтобы вот так – часть души, до сладкой боли? Все этого ищут и хотят, но не зная, вслепую, лишь догадываясь, что так на свете случается. А ему дано было испытать и узнать, каково это пережить. Повезло ли? Большой вопрос. Скорее уж наоборот.
Ведь не сложилось ни разу, ни одна женщина не вызвала в нем и намека на такие переживания. А Егор ждал, хоть и не признавался себе совсем уж откровенно в этом, но ждал. Может, и на самом деле отрекся тогда по глупости пацанской.
Только Великий Дух и знает.
* * *
Вот уже две недели прошло, как Егор уехал. Начало августа, и погода выкидывает кренделя – то жара, то холод и дожди, утром уходишь на работу летом, вечером возвращаешься в осень.
Как и настроение Верочки, подходят они нынче с погодой друг другу.
С Барминым за эти две недели они разговаривали всего три раза по скайпу, не поверите: о погоде, о природе, о всякой ерунде. Вере становилось грустно совсем, она не очень понимала, что происходит. Уже никто не спрашивает настойчиво, что она решила, никуда не зовет и ничего не предлагает. И вообще господин Бармин все три раза выглядел озабоченным, деловым сверх меры и сохранял в разговоре сдержанный тон.
«Спокойно, милый, никто ни на что не претендует!» – мысленно почти посылала его подальше Верочка, непроизвольно реагируя на такую холодность. Работала и подсознательно, не отдавая себе отчета, считала дни, которые остались до крайнего срока, когда она еще может подать документы на восстановление в институт.
