и попытался обнять её.
Но Мирослава двинула ему локтём под рёбра и сказала:
– Потерпи, осталось немного.
Неожиданно для Троянова она остановила машину и попросила обволакивающим голосом:
– Закрой глаза.
– Зачем?
– Закрой. Потом скажу.
Парень закрыл глаза и почувствовал, что на его руках защёлкнулись наручники.
– Ты чё, садистка? – изумлённо спросил он.
– Ну что ты, – проговорила она успокаивающе, – просто люблю ролевые игры, – и тронула автомобиль с места.
– И в кого мы играем?
– В полицейских и преступников.
– Преступник, значит, я? – хмыкнул он.
– Типа того.
– И куда ты меня везёшь?
– Сейчас увидишь.
И она его не обманула. Машина остановилась на стоянке, освещенной фонарями.
– Куда ты меня привезла? – изумлённо спросил он и попытался вырваться.
– Сиди спокойно, – попросила она. – Мы находимся возле следственного комитета. – Она провела у него под носом своим удостоверением.
– Ты из ментовки? – воскликнул он и отчего-то побледнел так сильно, что это было заметно даже при вечернем свете.
Она обворожительно улыбнулась и проговорила:
– У меня для тебя два варианта.
– Какие ещё два варианта?! – закричал он, надеясь расхрабриться от собственного крика.
Но ничего не получилось, и Троянов сник.
– Чего тебе надо? – спросил он.
– Поговорить.
– О чём?!
– О ком, – привычно поправила она и пояснила: – О Нине Авдеевой.
– Не знаю я никакой Нины Авдеевой! Иди ты к чёрту!
– Ни домашнего, ни рабочего адреса чёрта я не знаю. Да и вообще не люблю рогатых. Поэтому предлагаю поговорить в машине или подняться в кабинет к следователю, – она кивнула в сторону светящегося на фоне тёмного здания окна, – он нас ждёт.
– Не нужен мне никакой следователь!
– Может, и не нужен, если ты будешь откровенен со мной.
– Насколько откровенен?
– Как истинный прихожанин на исповеди.
– Ну и зараза же ты! – вырвалось у него.
– По-моему, ты ошибаешься. Так тебе с кем удобнее беседовать со мной или со следователем?
– С тобой! Но учти, Нинка всё врёт!
– Значит, ты всё-таки знаешь Нину Авдееву?
– Знаю. Но ты не должна ей верить. Она оговаривает меня и мою мать.
– Твою мать?!
– Точнее, мачеху, – уточнил он.
– По-моему, ты запутался, – сказала Мирослава. – Лучше расскажи всё по порядку и, если ты не виноват, я постараюсь не впутывать тебя в дело об убийстве.
– В какое ещё дело об убийстве?! – вытаращил он глаза.
– Ты разве не знаешь, что Нина убита?
– Убита? – дёрнулся он всем телом. – Ты врёшь!
Мирослава достала свой телефон и показала снимок с места преступления.
– Всё равно не верю! Сейчас можно изобразить всё, что угодно!
– Хорошо, если ты хочешь, чтобы тебя обвинили в убийстве Авдеевой, пойдём к следователю, – она сделала вид, что собирается выйти из машины.
– Погоди! – крикнул он. – Сядь.
Она села.
– Поклянись, что ты не обманываешь меня.
– Не буду я тебе клясться, – ответила она. – Хочешь верь, хочешь не верь, но Нину Авдееву зарезали.
– Пусть так! – мотнул он головой. – Но это сделал не я.
– Тогда расскажи свою историю с самого начала.
– Какую ещё историю?!
– Историю вашего знакомства с Авдеевой и ваших отношений.
– Не было никакой истории! – Но, прочитав нетерпение в её глазах, он сказал: – Ладно слушай. Познакомились мы точно так же, как с тобой. Поначалу я не сомневался в том, что наше знакомство было случайным, и не собирался продолжать его после завершения вечера или, если хочешь, ночи.
– Хочу. Вы ушли из клуба?
– Да.
– И куда поехали?
– Ко мне на дачу, вернее, на дачу моих родителей.
– Разреши спросить, почему ты не отвёз её в какую-нибудь гостиницу?
– Потому что был дурак! – признался он с явным сожалением.
– Ага, – кивнула она, принимая его ответ. Но в её глазах он прочёл, что она и теперь считает его идиотом. Хотя, может быть, он неправильно расшифровал её взгляд. Подумав, Вадим сказал:
– Пойми, я просто пошёл по наезженной колее.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что я всегда возил случайных подружек на эту дачу.
– Твои родители не возражали?
– Дача принадлежала моей матери. Мама умерла. Теперь у отца новая жена и новая дача. А ключи от старой дачи только у меня и моей бабушки.
– И ты не нашёл лучшего применения для материнской дачи, как возить туда шлюх.
– Они не были шлюхами в прямом смысле этого слова, – огрызнулся он.
– Хорошо. Проехали. Ты привёз Нину на дачу, и вы провели с ней ночь. Что потом?
– Я отвёз её в город. И тут-то она призналась, что у неё есть муж и сегодня он возвращается из очередной командировки.
– Тебе это не понравилось?
– Ещё бы! Зачем мне замужняя тёлка, когда полно свободных. Ты сказала, что не любишь рогатых. Я тоже их не люблю.
– Почему? – не удержалась от улыбки Мирослава.
– Потому, что никогда не знаешь, чего от них ожидать.
– Тоже верно. Вспомнить хотя бы Отелло.
– Лучше не вспоминать! – вырвалось у него.
– Согласна. Что было дальше?
– Нина неправильно поняла выражение моего лица, она, видите ли, решила, что я страшно огорчён тем, что мы не сможем увидеться вечером, и поспешила меня успокоить, заявив, что её муж последнее время редко бывает дома. И она будет рада составить мне компанию в ближайшее время. Тут-то я ей и признался, что не встречаюсь с замужними.
– Она огорчилась?
– Не то слово! Сначала попыталась переубедить меня. А когда я остался при своём мнении, стала шипеть, как змея, которой прищемили хвост, но предварительно вырвали ядовитые зубы. Хотя, как выяснилось позднее, ядовитые зубы оказались при ней.
– Что же она вам сделала?
– Сначала оставила меня в покое, а когда я и думать о ней забыл, прислала мне фото, как мы с Ленкой развлекаемся на даче.
– И что?
– Как что?! Нинка стала меня шантажировать!
– Чем?
– Фотографиями с Ленкой!
– Ты же сам сказал, что часто возил своих подружек на эту дачу. И я не вижу в этом ничего криминального, кроме твоей распущенности. А за неё у нас не привлекают к ответственности.
– Слава богу! – выдохнул Троянов.
– Типун тебе на язык, богохульник, – прикрикнула на него то ли всерьёз, то ли в шутку Мирослава. – Лучше скажи, с какой стати тебе пугаться обнародования твоей связи с какой-то там Ленкой?
– Не с какой-то! А с моей мачехой!
Мирослава присвистнула:
– Ты что, спал с собственной мачехой?
– Ну, – вздохнул он, а потом принялся оправдываться: – Если бы ты видела Ленку, ты не стала бы меня осуждать.
– Она хоть не очень старая?
– Двадцать пять лет.
Мирослава присвистнула во второй раз и спросила:
– А сколько лет твоему отцу?
– Шестьдесят.
– Да, тупиковая ситуация.
– И я о том же! – с энтузиазмом проговорил Вадим,
