- Мы вас скоро обыграть, - улыбнулся Недомански.
- Смотри только, чтоб в одном месте штаны не треснули от натуги, - ответил я, не заботясь о том, поймёт мои слова Вацлав или нет.
Да и это было совсем не важно, ведь семь секунд спустя, на хорошей скорости, накрутив двоих, в гости в зону чехословацких коллег ворвался №10 Александр Мальцев, Советский союз. Я уже привычно притащил на пятак кроме своей клюшки ещё и «Большого Нэда», так уважительно Недомански будут называть там, за океаном. Врезал Поспишилу для профилактики, вмазал Вохралику на всякий случай, а кода Мальцев кинул шайбу в моём направлении, не обращая внимания на удары, которые посыпались в ответ, вместо заталкивания её в ворота я сделал хитрый пас за спину. «Где ж ты моя ненаглядная где?» - подумал я, уже падая на лёд, так как здоровенный «Большой Нэд» наглым борцовским приёмом меня всё же повалил. А оказалось, что шайба-то совсем не дура, как раз наоборот, она очень умно выскочила на крюк Боре Александрову. И наш «Малыш» объехав завал, который устроил я и мои чехословацкие «друзья», воткнул шайбу под перекладину ворот, матерящегося на чешском языке с переходом иногда на русский, Владимира Дзуриллы, 3 : 1.
- Блат! Блат! – Орал Дзурилла на своих защитников и немного на меня, когда выковыривал из сетки вредную шайбу. – Ховно! Блат!
- Гооол! – Плясала разношёрстная публика на трибунах, на которых, кстати, сегодня отсутствовали высокие государственные мужи. Наверное, товарищ Брежнев решил, что имеет право свою субботу провести на диване перед телевизором, а не на хоккее перед таким нервным и возбуждённым тяжелейшим матчем народом.
- Михалыч, как и обещал, забросил две, распишись в ведомости, - смеялся счастливый Борька Александров, отчитываясь перед Севой Бобровым уже на скамейке запасных.
- Паста замёрзла, - улыбнулся Всеволод Михалыч.
***
Перед заключительным третьим периодом журналист Эдик Беркутов, в фойе дворца спорта решительно пробился к буфетной стойке и с боем вырвал бутылочку «Жигулёвского» пива. Опять его мучала совесть, ну нельзя так обливать помоями команду, которая показывает такую искромётную игру. Парни ведь жилы рвут, дерутся на каждом участке хоккейного ледяного поля, а я их должен в угоду кому-то обгадить! Команда же практически новая, от великого ЦСКА всего четыре человека. Кстати, а для кого меня наняли? То есть было от ЦСКА в сборной одиннадцать хоккеистов, а стало четыре, значит, меня наняли для кого? О как интересно.
Беркутов открыл бутылку пива и в несколько больших глотков её полностью осушил. Что, что, а пить Эдик умел всегда, не смотря на свои скромные габариты. Ещё в студенческие годы в его веселой компании знали, что Эдик Беркутов никогда не пьянеет.
«Значит, кто-то желает моими руками Боброва из главной команды страны убрать, и вернуть Чернышёва и Тарасова? - подумал Беркутов, шагая обратно на трибуну. – Даже не так! Этот кто-то очень ждёт, чтобы Всеволод Михайлович оступился, проиграл, и тогда он заявит, что кроме Чернышёва и Тарасова другой альтернативы нет! И что тогда? А тогда, если сборная выиграет приз «Известий» и товарищеский матч с чехословаками после турнира, то я все деньги с чистой совестью забираю себе и пишу всё, что душе угодно! Какие ко мне могут быть претензии? Ну, разве я не гений?! Вперёд, болеть за сборную СССР, ура!»
***
- Михалыч, - обратился я главному тренеру, когда команда шла по коридору на третий решающий период. – Идея сейчас вдруг одна возникла. Чехи к нам приноровились, давай поменяем Мальцева и Харламова пятёрками. Малец уйдёт к Петрову на правый край, а ко мне направо встанет Харлам. Конечно, ничего особенного в этом нет, что один, что другой – это свободные художники импровизаторы, но элемент неожиданности может сыграть за нас.
- Отстань, Тафгай, и без тебя башка пухнет, - отмахнулся Бобров. – Нормально идёт игра, нечего трогать механизм пока он даёт реальный результат. Построже в защите и всё!
«В защите - построже и поуже, в атаке - поострее и пошире», - усмехнулся я про себя, когда выехал на стартовое вбрасывание последней двадцатиминутки. Вацлав Недомански отчего-то не сказал мне ни слова, и вообще, какого-то задора отыграться в нём не чувствовалось. Наверное, заклевали парня в раздевалке за шайбу, которую через него получили на последних секундах. Ну, это не мои проблемы. У меня своих забот полон рот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В первой смене, как и требовал Всеволод Михалыч, откатали под девизом: «Построже в обороне». Правда, и в атаке получилось ни о чём, но секунды тикали, время безвозвратно таяло, а счёт 3 : 1 в нашу пользу. «Возможно, Бобров и прав, к чему перемены, если всё и так путём», - подумал я, ерзая на скамейке запасных.
- Васька, сука, ты куда?! – Внезапно подскочил я, как и некоторые другие игроки, так как защитник Валера Васильев, вдруг решив, что ничуть не хуже Мальцева, Харламова и Якушева, полетел в индивидуальный слаломный проход.
Одного чеха он с горем пополам одолел, а на втором, Богуславе Штясны, споткнулся. И тут же пошёл обратный пас на Ивана Глинку, до которого уже никто из наших не доставал. Глинка спокойно выкатился на Виктора Коноваленко и, сначала показав бросок, попытался нашего голкипера обыграть. Виктор же, чётко отработал на ногах и, прерывая дриблинг, сунул клюшку, из-за чего шайба вдруг подлетела вверх, сделал небольшой кульбит в воздухе и, стукнувшись о спину нашего вратаря, запрыгнула в ворота.
- Сука! – Гаркнул я, треснув кулаком об борт.
***
- Чего там, в телевизоре теперь делается? – Просипел с закрытыми глазами Трофим Данилыч, опять хватаясь за сердце уже сидя в кресле, которое ему заботливо принёс ещё после первого нервного периода его друг и коллега Казимир Петрович. – Помираю я Казимирушка, - жалобно проблеял он. – Васька - враг народа. Было же 3 : 1, куда он сволота такая полез?! Налей ещё капельку, я хоть дух перед смертью переведу.
- Три два – это, конечно, не три один, но это три два, - попытался успокоить коллегу Казимир, выжимая из фляжки в рюмочку последние капли «огненной воды». - Ничего, где Бобёр - там Бобёр, прорвёмся. И потом у нас там Ваня, а Иван парень хваткий, своего не упустит.
- Ваня, - слабым голоском протянул Данилыч и, открыв один глаз, посмотрел в экран. – Ванечка, забей ещё шайбочку, умоляю тебя, забей её. Не дай помереть в самом рассвете лет.
***
В середине третьего периода, на пятидесятой минуте матча, когда мы по старому древнему правилу поменялись с гостями воротами, Всеволод Михалыч всё же решился на изменения в пятёрках. Слишком в нервное русло вошла игра, где у нас почти ничего в атаке не получалось, кстати, как и у чехословаков, но слишком скользкий счёт диктовал свои правила игры. По этим правилам в динамичном хоккее – одна шайба преимущество несущественное, которое может легко растаять за считанные секунды. Ничья же, могла быть воспринята спортивной общественностью, как слабость тренерского таланта Севы Боброва и привести в итоге к самым печальным последствиям.
- Мальцев, Харламов, - немного помялся главный тренер и, покосившись на меня, продолжил. – Саша, Валера, последние десять минут поиграете с другими партнёрами. Ты Харламов перейдешь к Александрову и Тафгаеву, а ты Мальцев в пятёрку Петрова. Пусть чехи подёргаются, слишком они к нам приспособились. Устроим элемент неожиданности.
- Михалыч, давай тогда и тебе усы приклеим и вместо Свистухина выпустим, вот чехи тогда точно растеряются, - брякнул я, чтобы народ немного поулыбался, но шутка не зашла, потому что главный судья дунул свисток и пригласил команды продолжить игру.
И первыми в последний бой уже по традиции двинулась моя изменённая пятёрка.
- Валер, видел, как мы в игре раскатывались? Протащишь шайбу в зону атаки? – Спросил я Харламова, прежде чем выехать на вбрасывание.
- Стартую со своего левого борта, подхватываю от тебя шайбу в центре и мчусь по правому флангу? – Повторил весь манёвр Валера.
- Точно, подхватываешь, пробегаешь, обыгрываешь и красиво в падении через себя забрасываешь, - улыбнулся я, похлопав легенду №17 по шлему.
