ПЕСНЯ ОБ УСМИРЕНИИ МЮЛЬГАУЗЕНА Хотите песенке внимать, Что пелась про князей да знать, Высокоблагородных Теснителей народных? Им христианскую-то кровь Пивать за трапезой не вновь, Им миловать негоже, Спаси нас, бедных, боже! В четверг стряслась у нас беда. Сошлись князья и господа Под Шлотгейм всей оравой, Грозили нам расправой. Как герцог Юрий зол и лют, Расскажет эббелейдский люд; К князьям он едет в поле, Чтоб благ стяжать поболе. Мюльгаузен — крепость хоть куда, Но взяли город господа, В том доктор был виною С багряной бородою. Ты, доктор, признанный злодей, Ты худо сделал, ей-же-ей! Но мы тебя отвадим, На кол тебя посадим. И Генрих Баумгард был из тех, Кого не устрашает грех, Он знал, что доктор хочет, О чем злодей хлопочет. Их плутни Кенемунд открыл. Зато и голову сложил В угоду барам злобным У нас, на месте лобном. Был Пфейфер честен и учен, Славней не сыщется имен. В пути его схватили, Навеки уложили. Так нам Мюльгаузенский совет Не мало понаделал бед, Из злобы и из мести Нас бьют на лобном месте. И даже тех, кому князья Свободу дали, видел я, Прислужники хватали И насмерть убивали. Людей не милуют они. Господь, теснителей казни! Пусть черти в хворостины Их примут в час кончины. Нам Ламгарт, воевода-плут, Сказал: на Попперекский пруд Идите всей толпою С повинной головою. И жены бедные гурьбой, Ведомы докторской женой, Пошли молить злодеев… Спусти на ведьму змеев! Кто эту песенку сложил, Тот на земле недолго жил — Он выпил злую чашу. Ты песню слышал нашу?
НАРОДНАЯ ЛИРИКА
ГОСПОДИН ФОН ФАЛЬКЕНШТЕЙН Однажды с охоты граф Фалькенштейн Скакал по лесам и полянам. И вдруг на дороге увидел он Девчонку в платке домотканом. «Куда ты, красавица, держишь путь? Не скучно ль бродить в одиночку? Поедем! Ты в замке со мной проведешь Хмельную, веселую ночку!» «Чего вы пристали? Да кто вы такой? Все хлопоты ваши напрасны». «Так знай же, я сам господин Фалькенштейн! Теперь ты, надеюсь, согласна?» «Ах, коли взаправду вы граф Фалькенштейн,— Ему отвечает девица,— Велите отдать моего жениха. Он в крепости вашей томится!» «Нет, я не отдам твоего жениха, Ему ты не станешь женою. Твой бедный соколик в поместье моем Сгниет за тюремной стеною!» «Ах, если он заживо в башне гниет,— Бедняжка в слезах отвечает,— Я буду стоять у тюремной стены, И, может, ему полегчает». Тоскует она у тюремной стены, Звучит ее голос так жутко: «О милый мой, коли не выйдешь ко мне Наверно, лишусь я рассудка». Все ходит и ходит вкруг башни она, Свою изливая кручину: «Пусть ночь пройдет, пусть год пройдет Но милого я не покину! Когда б мне дали острый меч, Когда б я нож достала, С тобою, граф фон Фалькенштейн, Я насмерть бы драться стала!» «Нет, вызов я твой все равно не приму, Я с женщиной драться не буду! А ну-ка, бери своего жениха, И прочь убирайтесь отсюда!» «За что ж ты, рыцарь, гонишь нас? Ведь мы небось не воры! Но то, что нам принадлежат, Берем без разговора!» КОРОЛЕВСКИЕ ДЕТИ Я знал двух детей королевских — Печаль их была велика: Они полюбили друг друга, Но их разлучала река. Вот бросился вплавь королевич В глухую полночную тьму, И свечку зажгла королевна, Чтоб виден был берег ему. Но злая старуха черница Хотела разбить их сердца, И свечку она загасила, И ночь поглотила пловца. Настало воскресное утро — Кругом веселился народ. И только одна королевна Стояла в слезах у ворот. «О матушка, сердце изныло, Болит голова, как в чаду. Ах, я бы на речку сходила,— Не бойтесь, я скоро приду». «О дочка, любимая дочка, Одна не ходи никуда. Возьми-ка с собою сестрицу,— Не то приключится беда». «Сестренка останется дома,— С малюткой так много хлопот: Поди, на зеленой поляне Все розы она оборвет». «О дочка, любимая дочка, Одна не ходи никуда. Возьми с собой младшего брата, Не то приключится беда». «Пусть братец останется дома,— С малюткой так много хлопот: Поди, на зеленой опушке Он ласточек всех перебьет». Ушла во дворец королева, А девушка в страшной тоске, Роняя горючие слезы, Направилась прямо к реке. Вдоль берега долго бродила, Печалясь — не высказать как. И вдруг возле хижины ветхой Ей встретился старый рыбак. Свое золотое колечко Ему протянула она. «Возьми! Но дружка дорогого Достань мне с глубокого дна!» Свою золотую корону Ему протянула она. «Возьми! Но дружка дорогого Достань мне с глубокого дна!» Раскинул рыбак свои сети, И вот на прибрежный песок Уже бездыханное тело С немалым трудом приволок. И девушка мертвого друга, Рыдая, целует в лицо: «Ах, высохли б эти слезинки, Когда б ты сказал хоть словцо». Она его в плащ завернула. «Невесту свою приголубь!» И молча с крутого обрыва В холодную бросилась глубь… …Как колокол стонет соборный! Печальный разносится звон. Плывут похоронные песни, Звучит погребальный канон…
