Но решать эту головоломку следовало на здоровую голову. О боли, потерях, ошибках — позже. Будучи вожаком стаи не один год, Ливон научился выстраивать последовательность пережитых эмоций в своей голове, выделяя каждой определённое место и время. Он мог отодвинуть их, но не навсегда… Позже… всё позже…
Сейчас необходимо заняться собой. Лев попытался обострить чувства, начав со слуха: ветер за окном волнует деревья, занавески касаются окна, раздаются шаги в дальнем коридоре, и только приборы в палате издают не обычный шум, а настоящий грохот, и сквозь него доносится чьё-то дыхание. Открыв глаза, Ливон увидел Берка, расположившегося в кресле рядом с кроватью. Проницательный взгляд изучал льва, отмечая малейшие перемены во внешности и состоянии, губ коснулась лёгкая улыбка.
— Рад тебя видеть. Как ты?
— Нормально. Давно ты здесь?
Берк взглянул на часы.
— Три часа.
— Почему не разбудил? Я уже не сплю…
Моран закончил предложение за друга:
— Минут тридцать.
Пришло время Ливону улыбнуться.
— И как я иногда умудряюсь забыть, что ты вампир.
Ликвидатор откинулся в кресле, продолжая внимательно наблюдать за другом.
— Похоже, ты не до конца пришёл в себя. Я всё ждал, когда лев почует, что в палате не один?
Ливон болезненно поморщился:
— Не издевайся. Я ещё не в форме.
Вампир вдруг стал серьёзным.
— Врачи долго не могли вернуть тебя, хотя физические показатели вышли на стабильный уровень, — на несколько секунд Берк замолчал. — Ты всех нас здорово напугал.
Тень боли коснулась красивого лица льва. Подобное трудно держать в себе…
— Дай, пожалуйста, воды.
Ликвидатор протянул стакан. Сделав несколько глотков, блондин заговорил.
— Я могу рассказать об этом только тебе… — минутная пауза, — я видел её… Мари… когда был на грани… или за гранью…
В палате воцарилось молчание, Моран ждал.
— Она была там… И я не хотел возвращаться…
Берк наклонился к больному. Чувство возможной потери не переставало преследовать с тех пор, как ликвидатор узнал об исходе битвы. Даже сейчас, видя друга живым и относительно здоровым, мужчина чувствовал грозящую опасность. Ту страшную опасность, когда ты не в силах помочь человеку… когда всё зависит только от него самого.
Возможно, Берк поступал жестокого, но иного пути не было.
— Ливон, тебе надо жить дальше. Ты завис на событиях двухлетней давности, но так нельзя… Я понимаю, ты занимаешься делами стаи, ты спас Иной мир от сумасшедшего зверя… ты выжил, — голос Берка изменил тональность, — но ты не живёшь…
Лев воспользовался возникшей паузой, желая уйти от темы:
— Кто бы говорил… Ричард рассказывал о своём сыне, который сходил с ума не один год…
Но встретившись с глазами Берка, Ливон замолчал. Они поняли друг друга без слов. Дружба двух мужчин, объединённых силой и болью… Моран попытался скрасить неловкость.
— Я был моложе тебя, глупее тебя, и мой стаж, как монстра, равнялся нулю.
Слова заставили льва улыбнуться. Ликвидатор продолжал:
— Время лечит?.. Ничего подобного, — мужчина ненадолго задумался, — но лечат события, обстоятельства, перемена обстановки. Уловил?
Лев молчал.
— Ливон, ты заставил меня пережить страшные часы… — Берк отвёл взгляд в сторону, слова давались с трудом, — такое было только после смерти Ричарда. Не делай так больше…
Блондин виновато улыбнулся:
— Не буду.
Напряжение постепенно исчезало, растворяясь в красках жизни, какой бы она ни была. Но говорить о серьёзном уже не хватало ни сил, ни желания, и двое мужчин чувствовали это.
— Спасибо, что не выясняешь подробности.
Ликвидатор критически оглядел друга:
— Думаю, тебе сейчас не до них. Поговорим о проблемах позже. Давай о чём-нибудь отвлечённом, возможно, незначительном, но хорошем.
Глаза Ливона хитро блеснули:
— Как тебе Фарион?
От такого вопроса Берк замер, своим видом рассмешив больного.
«Ничего себе: отвлечённое, незначительное и хорошее», — с досадой подумал Моран. Между тем, Ливон продолжал:
— Доминик от неё не в восторге, Ян — наоборот. Вот я и спрашиваю, как она тебе? Ничего личного, — внимательно посмотрев на брюнета, — интересная у тебя, однако, реакция.
Лицо ликвидатора исказила недовольная гримаса.
— Давай не будем о ней сейчас. Мы же договорились: о проблемах позже.
— Хорошо, — быстро согласился мужчина, про себя подумав: «Забавно… хотелось бы познакомиться с женщиной, при упоминании которой лицо Морана становится таким».
========== Глава 27 ==========
Иной мир
Сумерки Иного мира всегда привлекали красивую, хрупкую женщину, одиноко стоящую на балконе. Тёмно-серое небо с багряными разводами… возникало ощущение, будто ребёнок испортил картину, щедро размазав красную краску на полотне. Чёрно-кровавые оттенки, периодически освещаемые молниями, могли сыграть злую шутку с психикой обычного человека, заставляя видеть чёткие очертания мрачных фигур. Но с ней всё было иначе…
Будучи человеком, Адель Моран никогда не любила эти цвета. Жизнерадостная, солнечная женщина излучала свет, дарила тепло, вселяла надежду…
Она вспомнила обстоятельства своей смерти… тень лёгкой печали легла на лицо, некоторые воспоминания не способны стереть даже века…
Открыв глаза в новом мире, первое, что увидела испуганная девушка — лицо красивого мужчины, нежный голос шептал слова утешения, рука гладила волосы… Ричард Моран…
Ошибка больно резанула по нервам, Адель стиснула зубы… сверкнула молния… женщина горько улыбнулась…
Сумерки… они встретились в сумерки… кроваво-чёрные, зловещие, готовые поглотить любое беззащитное существо… но она полюбила их, всем сердцем, всей душой, как и Ричарда…
Сила и нежность, тьма и свет, мрак и власть… устоять невозможно, только подчиниться и идти дальше рука об руку… Любовь приняла решение стать вампиром…
Женщина на балконе вглядывалась в манящую, иссиня-черную даль, перелистывая в памяти прожитые годы. Страдания, боль, счастье, печаль, радость… эмоции касались лица, оставляя едва уловимые отпечатки в глазах…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
