— Фред, полиция штата Коннектикут озадачена произошедшей вчера около двадцати часов сорока одной минуты гибелью Эдварда Петерсона, тридцатитрехлетнего руководителя «Глоубал Бизнес Системз» из Стэмфорда.
Он погиб под направляющимся в Нью-Хэвен скорым поездом. Пока полиция может с достаточной степенью уверенности утверждать лишь то, что мистер Петерсон, проживающий в Оулд-Гринвиче, предупредил жену, что вернется с работы поздно. Его машину обнаружили припаркованной у станции Метро-Норт в Оулд-Гринвиче, но полиция теряется в догадках, каким образом тело погибшего оказалось возле переезда, расположенного почти в полумиле от станции и в противоположной от жилища покойного стороне. По непроверенным данным, механик поезда сообщил полиции, что видел на рельсовых путях двоих человек.
Довольно интригующая загадка, Фред, и здесь полиция явно не в состоянии найти злоумышленника. Это была Мэри Шипли специально для «Нью-Йорка-1» из Оулд-Гринвича.
Джери нажимает на кнопку, экран гаснет.
— «Довольно интригующая загадка, Фред», — передразнивает Джерри Мэри Шипли. — Разве не великолепная страна? Случившаяся с человеком трагедия упрощена до яркого, расхожего штампа. Того и гляди снимут по смерти Петерсона фильм недели. Или очередной эпизод в сериале о мисс Марпл…
— Меня вычислят.
— Слушай, может успокоишься уже, а? Тебя не вычислят, потому что я не позволю. Ты — в команде. А я своих игроков в обиду не даю.
Джерри вскакивает с кушетки:
— Ну, пора шевелиться, опаздываю, — произносит он, направляясь в спальню. Затем, обернувшись, добавляет: — Да, кстати, хотел попросить кое о чем. Нужно, чтобы завтра ты слетал в Майами.
— По делам фонда? — любопытствую я.
— Именно. Встретишься с представителем Виктора Романо. Вчера вечером я тебе о нем рассказывал..
— Человек, обеспечивающий мне алиби в Майами?
— Отличная память. В общем, мистер Романо собирается сделать в фонд очередное пожертвование, и мы договорились, что ты заберешь взнос завтра днем, в баре «Делано-Отеля» у представителя нашего друга, затем в два часа вылетишь в Нассау и внесешь всю сумму на счет фонда в Багамском Коммерческом банке.
Неожиданно я заволновался:
— Мистер Романо намерен внести пожертвования в фонд наличными?
— У него крайне многочисленные источники доходов: от строительного бизнеса до переработки металлолома. Большинство поступлений — в наличных.
— А разве вывозить наличные с американской территории в оффшорный банк — законно?
Джерри лукаво улыбается:
— Незаконно — только если перехватят. Согласно федеральному законодательству, при вывозе из страны более десяти тысяч долларов ты должен указать сумму в таможенной декларации. Но если начистоту, тем самым пропадает всякий смысл переправлять деньги в оффшорные банки, поскольку, как только декларация заполнена, ты оставляешь на бумаге след. И не успеешь сказать «аудит», как в дверь стучится налоговая служба…
— А что, если меня задержит какой-нибудь таможенник? Как я объясню, откуда у меня кейс, набитый наличностью?
— Нед, поскольку ты не похож на члена калийского наркокартеля, шансы на то, что тебя задержат прежде, чем сядешь в самолет, — примерно один к десяти тысячам. Поскольку таможенникам приходится ловить птиц посолидней. Тем более, речь идет всего лишь о деньгах.
— Но разве при просвечивании в аэропорту денежные пачки не заметят?
— Если наличку распределить по верхней и нижней обшивке компьютерного футляра (кейса ноутбука), то нет. С каждой стороны — по полтора дюйма, а значит, в один футляр (кейс) можно набить чертову уйму денег… особенно если пользоваться крупными купюрами. И если сумма распределена по всей обшивке, то при просвечивании не обнаружится.
— Ты не против, если я обследую сумку, чтобы убедиться, что в ней нет ничего незаконного или контрабанд…
Джерри перебивает на полуслове:
— Нед, если я сказал, что в сумке — только наличность, значит, ничего больше в ней нет. Понял?
— Да, понял.
Шуберт бросает на меня яростный взгляд:
— Ты же выполнишь мое поручение, верно?
Всё недосказанное читается в интонациях: «Это — приказ. Или выполняешь, или будут последствия».
У меня перехватывает дыхание. Тихо отвечаю:
— Сделаю всё, как скажешь.
— Это я и хотел услышать, — сообщает Джерри. — Попрошу кого-нибудь доставить тебе в офис билеты сегодня же, ближе к вечеру. — У выхода Шуберт оборачивается и сообщает: — Ты умен, Аллен. Люблю умных.
Через полчаса и я отправляюсь в город. Утро не по сезону теплое, но и влажность, и солнце, и гул отбойных молотков, дробящих улицу возле станции метро у Кейнал-стрит, оставляют меня равнодушным. Я — в собственном пространстве, полностью огорожен от внешнего мира. Да и какое мне дело до чужой жизни, если собственной больше не осталось?
Добравшись до офиса, падаю в кресло и ударяю кулаками по столу, пинком разбрасываю груду материалов об «Эскалибуре». Рекламные брошюры разлетаются по полу.
Не вижу никакой причины, чтобы собрать их. Просто сижу, уставившись на глянцевые обложки. Кажутся такими официальными. Деловыми. Такими аппетитными, многообещающими.
Но это они привели к убийству, превратили меня в покорного слугу. Вот центр красивой западни, расставленной для меня. Теперь понятно, зачем Джерри посадил меня в столь крошечный офис. Чтобы дать почувствовать собственное будущее, будущее заключенного.
Ближе к полудню в дверь постучали. Не вставая с кресла, вытягиваю шею и кричу:
— Да!
Дверь открывается. И раздается знакомый голос:
— Как жизнь, братан?
Напряженно, пристально смотрю на смуглого, коренастого крепыша в просторном, не по размеру, черном костюме.
— Эт не ты случайно Нед Аллен, а?
В голосе явно слышится южный акцент. И хотя в прошлый раз я видел его в бейсболке и солнцезащитных очках, сразу же вспоминаю нашу последнюю встречу, вчера вечером, в паркинге близ отеля «Хъятт-Редженси», когда гость держал у моего виске пистолет.
Первый Громила.
— Чо, язык проглотил? — спрашивает он.
— Да, э-э… я — Нед Аллен. А вы кто?
— Я — Сверху, вот кто. Принес тут те кой-чего.
Вошедший протягивает мне крупный, туго набитый конверт светло-коричневого цвета.
— Твой авиабилет на завтра. Заказано место на семь десять утра, вылет рейсом «Америкэн Флайт» из Ла-Гуардии, прилетаешь в Майами в десять пятнадцать, там быстро — в тачку и к «Делано-Отелю». В баре гостиницы встречаешься с мистером Бертом Чейзеном, кстати, советую попробовать там пинья-коладу… убийственная штука… затем — в машину, обратно в международный Майами, вылет рейсом «Америкэн Игл» в час пятьдесят, в Нассау. Будешь в Нассау в два пятьдесят пять, берешь такси и прямо в Багамский Коммерческий банк. Тебя встретит директор, Оливер Макгвайр. Обратный билет до Майами заказан на пять сорок пять вечера, делаешь пересадку и шустро вылетаешь в семь двадцать пять вечера рейсом «Американ Флайт» обратно в Нью-Йорк. Усёк?
— Кажется, да.
— Не «кажется», а «точно».
Устная инструкция не особенно удивила. Джерри отличается сверхосторожностью, опасается оставить любой документ, позволяющий установить мою связь с «Баллентайн Индастриз». Платят наличными, так же и возмещают расходы. И офис, и авиабилеты наверняка оплачивались со счета фонда «Эскалибур», не имеющего никакого отношения к Баллентайну. И с самого первого дня, как только началась моя работа в этом помещении, мне не давали показываться на восемнадцатом этаже, в компании сотрудников «Баллентайн Индастриз». Джерри прав: даже если отправлюсь в полицию, встречусь с газетчиками и поведаю о сомнительном оффшорном фонде, которым управляет мой работодатель, Джек Баллентайн, — не найдется никакой зацепки, чтобы установить нашу связь.
— Да, кстати, здесь четыреста баков, чтобы покрыть все расходы на такси в аэропорты и обратно. Если чо останется — поужинай как следует.
— Всё продумано.
— У меня кликуха такая.
— А, вот, значит, как вас называть: мистер Имярек — Всё-Продумано?
Бандит щурится:
— Это чо, шутка такая?
Выдерживаю взгляд, изо всех сил стараясь скрыть волнение:
— А разве мы не встречались прежде?
Громила, не моргая:
— Никогда в жизни тебя не встречал.
— Уверен?
— Еще как. И уверен, что ты тоже уверен. Пора заканчивать расспросы. И побыстрей.
— Вероятно, я с кем-то вас спутал.
— Да, наверное. — Убийца открывает дверь: — Приятно провести время в Майами. Теперь придется часто туда летать, тебе наверняка понравится.
— Никогда в жизни не был в Майами.
— Ошибаешься. Был вчера. Или забыл?
Немигающий взгляд по-прежнему направлен на меня. И тут я мигнул.
