Супостата погнали, а разрывающая душу бумажка пришла и в их со свекровкой осиротевший дом. Выплакав нетронутые слезы до остатка, она твердо решила мстить. В военкомате в призыве в Армию ей отказали.
В ту пору шел сбор средств-пожертвований в фонд обороны. И она решила купить… танк. Продала недостроенный дом, вложили какие были сбережения и поехала к секретарю райкома партии большевиков, раненому офицеру. «В боях за Родину погиб мой муж, хочу отомстить за его смерть, за советских людей, замученных и расстрелянных фашистскими варварами», — написала она твердой рукой в заявлении.
Тоже Омское училище, а экипаж на Челябинском тракторном заводе принимал участие в сборке танка. На новенькой башне с двух сторон белой краской красиво выведено нежное «Маша».
А дальше — фронт…
Как же ты, сержант, внук Марии Семеновны, хорошо видя эту седую бабушку с красным флагом в окне, смог выстрелить прямой наводкой из танка, в котором она громила фашистов.
После первого жесточайшего боя Маша пишет в письме: «Бью гадов. Иногда от злости не вижу света». Вот она, женщина из алтайского селения — танк на полном ходу остановит.
Ударом немецкого снаряда порвало гусеницу. Маша заняла место башенного стрелка и вместе с автоматчиками пехоты поддерживает огнем ремонт экипажем гусеницы, а немцы прут и прут.
Много боев прошла «Маша», меняя экипаж: одни — по ранению, другие…
При освобождении Праги с поля боя на солдатской плащ-накидке вытащили саму Машу. Сколько боев она прошла, столько и госпиталей сменила, но победила смерть, себя и воинское начальство. Добилась-таки и осталась в армии в подмосковной учебной танковой части инструктором по подготовке механиков-водителей.
А вот последний бой — он самый страшный, Мария Семеновна… Опознали ее по клочкам одежды оставшиеся в живых защитники Верховного Совета.
Лейтенант, майор или полковник, всмотрись в ее фронтовые фотографии, какие мужественные и красивые лица стояли насмерть и не за звезды на погонах. Подумай хорошенько и вспомни, что натворил Иуда!
Виталий Сергеевич выключил телевизор и, чтобы не оставить людей без внимания, подытожил:
— Нам всем должно быть стыдно, что своей нынешней жизнью мы стали недостойны их светлой памяти, их великого подвига.
Марина Софиевна закрыла траурный митинг. Неприветливо, робко застучали сидения и все понуро стали расходиться.
Разруха в доме — развал в отношениях
Бушующее море много сору выбрасывает на берег. Оказавшись государем, Гл. Похмельщик заявил: «Берите суверенитета сколько проглотите». А сам приступил с американским департаментом по иностранным делам к согласованию списков своего правительства. Нужны чиновники, способные поддержать чилийский (Пиночетовский) вариант удержания власти.
«Русскому народу требуется время от времени делать кровопускание, тогда он будет послушным», — советовали они.
Возглавивший Чечню амбициозный генерал заблажил о самостоятельности вместе с татарами и башкирами. Этих кое-как уговорили остаться в России, предоставив большие привилегии по сравнению с другими регионами. А генерал, с его солдафонством, оказался непреклонным, захотел быть самостоятельным эмиром, как осколки Советского Союза и все тут.
Его настойчивость подействовала и правитель махнул рукой — это край моих владений, пусть делают что хотят, а имеющиеся там войска приказал вывести.
И бывшая советская могучая армия бежала, как из окружения, побросав на две дивизии оружия и вооружений.
Долго на плечах, лошадях и автомашинах растаскивали и развозили этот смертоносный груз по всей Чечне. Генерал создал собственную армию по советскому образцу.
Когда Правитель испепелил орган, наделивший его неограниченными полномочиями и окончательно определился противонародный режим, генерал, хранивший партийный билет коммуниста и портрет И.В. Сталина, порвал с ним, вышел из состава его владений, а свою страну назвал Ичкерия.
— Как так! — протрезвев, завопил Гл. Похмельщик. — Я не разрешал ему быть самостоятельным!
Послал свою полураздетую, полувооруженную, полуобученную армию во главе с Главным генералом с птичьей фамилией.
— Я, — говорит он, — двумя батальонами десантников задавлю их.
И ко дню своего рождения решил сделать себе подарок.
Кто не выпивал в свой день именин лишней рюмки, тот не родился в этот день. Употребив ее, он почувствовал в себе военный талант генералиссимуса. Ударив ремнем оземь, в расстегнутой, распущенной гимнастерке упал на диван, поджав босые ноги, поднял перст и приказал собутыльникам:
— Карту города Грозного мне! — и указал направление главного удара.
Затрубили трубы и только что принявшие присягу юнцы с криком ура! куда-то побежали, как на учениях. Кто забежал за угол соседнего дома и присел отдохнуть, кто-то решил досмотреть сон, прерванный поцелуй с любимой, а кто-то прочитать письмо от мамы.
Но все это оказалось последним, их превратили в горы изуродованных трупов, да еще назвали солдатами-колонизаторами каких-то федеральных войск. Потому раненых в плен не брали, а случайно уцелевшие в госпиталях расспрашивали «Кто такие федералы?».
Ни триумфа, ни победы — один позор, но зато началась необъявленная, жесточайшая в своей кошмарной бесчеловечности война — без правил и поражений.
Подвалы многих чеченских домов превратились в жилье для пленных рабов или в гестаповские застенки.
Совершенствуются издевательства над своими соотечественниками и пытки, а их изощренность зависит от фантазии хозяина подвала или так называемого полевого командира.
Советский народ построил крепкий мост среди ландшафта в горном беспорядке Кавказа, соединившим с молодым нагромождением Алтая. Они нам — дары природы почти непрекращающегося лета, мы им — технические достижения. И этот мост — романтичное и притягательное место, символ добрососедских отношений двух братских народов сожгли, превратив эти отношения в варварские.
А отдалившаяся от своего народа финансовая элита, назвавшая себя господами, прибрав к рукам эту войну, использует в своих частнособственнических интересах, продляя ее до бесконечности.
Желание влиться в орбиту мировых финансовых королей эта бойня — мелкая стычка. Невидимая война между глобальными финансовыми системами в тысячу раз масштабнее этой и потому для них неважно кто против кого воюет, лишь бы никто никого не победил. А политики ее используют как плацдарм в борьбе против советской ментальности на территории бывшего Союза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
