Она хихикнула:
— Чему учиться, женщин зачаровывать? Глупый, тебе стоит улыбнуться вот так, как ты уже умеешь, и любая и так твоя. Мужчины все почему-то грубые, а ты вовсе нет, хотя вообще-то грубый, но совсем не так.
— Да ладно, — сказал я с недоверием, — вон герцог Хоткиндгард такой элегантный, вежливый, учтивый… Не говоря уже, что красавец…
— Герцог Хоткиндгард?
— Говорят, — сказал я осторожно, — власть постепенно переходит к нему?
Она даже отшатнулась в изумлении.
— Что за глупость! Чтоб королева да с кем-то ею поделилась?.. Да она убьет любого, кто только протянет руку к короне!
— Но герцог с нею спит, — сказал я. — А значит, постепенно…
Она возразила, не дав договорить:
— Глупости. Королева скорее допустит в свою постель конюха, чем герцога.
— Почему? Он так величав…
— Именно потому. Конюх просто конюх, а герцог спит и видит себя королем. Потому королева не допустит до постели уже потому, что это усилит герцога. При дворе и… вообще. Не понимаешь?
— Понимаю, — ответил я с уважением. — Все во имя короны!.. Бр-р-р! Страшная женщина.
Она покосилась по сторонам, словно мы окружены толпой народа, и прошептала с большими глазами:
— Даже не представляешь!..
— Мне просто магия нравится, — объяснил я. — Это же так интересно! Открывать великие тайны…
Она наморщила носик.
— Ну, не знаю, не знаю. Женщинам неинтересно. Мы идем за вами в уже открытый вами мир. И начинаем там обустраивать гнездышки… Хотя знаю! Рундельштотт — наш маг, он, как Строуд, тоже выходит из своей ужасной башни принимать у крестьян всякие травы, что заказывает. Но ему нужно мало, не то что Строуду. За ценные платит особенно щедро. Если что-то принесешь… да не простое, а чтоб заинтересовался…
Сердце мое стукнуло чаще, я помню, что, если не хочешь умереть от жажды, должен пить из всех стаканов.
— А чем, — спросил я как можно небрежнее, дескать, просто поддерживаю разговор, — его можно заинтересовать?
— Не знаю, — ответила она, — слышала, в последний раз обещал щедро заплатить тому, кто принесет ему траву-синюху с горы Звездная… она вон там, сам увидишь в окно, когда встанешь… нет-нет, ну что ты так сразу? Это же обидно, полежи еще, погладь, так ни один мужчина не делал, а ты все так по-особенному…
Я гладил и слушал ее счастливое и беспечное щебетанье, наблюдая, как в комнате медленно темнеет.
Наконец она сладко потянулась, промурлыкала:
— Ты лежи, я зажгу свечу и сразу вернусь. Мне нужно быть у Кареллы только рано утром.
— Я бы рад, — ответил я, — но, увы, надо идти.
Она посмотрела вроде бы весело, но глаза стали серьезными.
— Пойдешь на Звездную? Это через Зачарованный Лес…
Голос ее прозвучал печально, я сказал поспешно:
— С чего ты взяла?.. Я живая легенда, хочу живой и остаться.
— Нас, женщин, — ответила она невесело, — обмануть трудно. Как только я сказала тебе про ту гору, ты только о ней и думал. Ладно, иди, но помни: оттуда редко кто возвращается.
— Живым? — спросил я прежде, чем понял, что сморозил глупость.
Она ответила очень серьезно:
— Неживыми тоже не возвращаются.
Холодок пробежал по спине, по ее виду похоже, что откуда-то возвращаются и неживые, а вот с горы Звездная вообще никто, все остаются там, живые и неживые.
— Но все-таки возвращались! — ответил я бодро.
— Но очень быстро умирали, — ответила она. — Знаешь, мне как-то не хочется, чтобы ты умер. Очень уж ты необычный.
— Мне тоже, — ответил я, — не совсем хочется. Даже если красиво и героически. Хотя кто увидит? Так что я, скорее всего, только посмотрю на ту гору вблизи и… вернусь.
— Лучше издали.
— Хорошо, посмотрю издали, — пообещал я. — Нет-нет, отсюда слишком издали. Подойду ближе и посмотрю издали.
— Но только не в ближайшие три ночи, — прошептала она.
— Почему?
Она изумилась.
— Ты не знаешь?
— Нет… а что нужно знать?
Она прошептала совсем тихо, то и дело пугливо оглядываясь:
— Я подслушала нечаянно, по таблицам колдунов какая-то из ближайших ночей станет трехлунной.
Я насторожился, пытаясь припомнить, чем же это опасно…
— И что?
— Когда на небе три луны, — шепнула она, — темная магия уже не льется на землю, а обрушивается лавиной… и подчиняет себе все. Потому от мала до велика должны быть дома и сидеть при зажженных свечах. Правда, такое бывает очень редко.
— Я в магию не верю, — ответил я, — атеист, значит. А раз не верю, то как она меня сумеет?
Она грустно улыбнулась:
— Сумеет.
Я болтался во дворе, продолжая высматривать Рундельштотта и прикидывать, как с наступлением вечера отправлюсь через Зачарованный Лес к горе с таким странным названием, словно и в самом деле народ видел, как рухнула со звезд, когда сзади на плечо легла тяжелая рука.
— Взгляни сюда, парень…
Оборачиваясь, я ощутил как в бок уперлось холодное лезвие обнаженного ножа. Массивный верзила, поперек себя шире, смотрит с недоброй усмешкой, а с двух сторон подошли еще двое.
Оба ему под стать, тертые мужики, в полной силе, уверенные, крепкие, хорошо вооруженные, но без лишней опереточности, только самое нужное.
— Пойдем, — произнес один негромко. — Разговор есть.
— Можно и без этого, — пробормотал я, но сердце похолодело в предчувствии беды. — Я не брыкаюсь.
— Вот и хорошо, — сказал первый. — Топай.
Они продолжали держать меня в коробочке, так прошли под стеной вдоль здания, я успел увидеть, как оглянулся и посмотрел в нашу сторону Карнар, но дальше его заслонили рабочие, а меня ускоренно потащили в какой-то подвал, за спиной со зловещим скрипом захлопнулись тяжелые двери.
Страх сковал все тело, пахнет кровью, будто забивали животных, хотя понятно, никто бойню в подвале устраивать не станет. Подвал с низким потолком, в каменную стену вбиты толстые крюки, кое-где висят огромные клещи, другие пока что пустые…
Здоровяки стащили меня по короткой лестнице, пол земляной, неприятно холодный, тянет могильной сыростью.
Из темного угла вышел Виллис Форнсайн, в неизменной кирасе из черной в позолоте бронзы, в налокотниках и поножах, щеголеватый, что особенно жутко в таком зловещем подвале, камзол и брюки с золотыми нитями, а сапоги по верху украшены мелкими красными камешками.
Здоровяк за моей спиной пробасил:
— Мастер, новый слуга доставлен.
Форнсайн кивнул на стену.
— Закрепите. И ноги.
Я даже не пытался дергаться: эти монстры держат так, что даже не заметят моих попыток вырваться. Появился умелец с молотком в руке, быстро и деловито, выказывая сноровку и что делает это не впервые, постукал по штырям, закрепляя мои руки в цепях на стене, а затем и ноги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
