Рита водила Вадима по своим любимым кафешкам, пила свой традиционный коктейль, утром рыбаки угощали их свежей барабулькой, днем ей удавалось подремать часик, Вадим в это время замирал на балконе, обращенном в сторону Кара-Дага.
Они съездили в Судак, прошлись по Голицынской тропе, купались, загорали и занимались любовью… Временами Рита переставала верить собственным глазам и чувствам. Ей казалось, что все происходящее — сказка, сон и он вот-вот рассеется, потому что ну не может быть так хорошо. За что ей такой подарок?
Но сон не рассеивался, сказка продолжалась.
В один из дней они отправились на гору Хамелеон, что замыкает Коктебельскую бухту слева. Взобрались на самый хребет и увидели мужичка, сосредоточенно рисующего на земле концентрические круги.
— Не помешаем? — вежливо спросил Вадим.
Мужичок качнул головой: «Не помешаете». И от пива, предложенного Вадимом, не отказался. В благодарность начал рассказывать о том, как он тут ловит какой-то луч и призывает чуть ли не вселенскую матку… во всяком случае, Рите именно так показалось.
Мужичок их развеселил, они уселись над морем, посмеивались над «шаманом». Как вдруг со стороны степи на гору начал наползать туман, сначала прозрачными клочьями, потом, стремительно густея, заволок все окружающее, и вскоре Рита и Вадим оказались окруженными сырой холодной взвесью, плотной, как молоко.
— Ого, видать, мужик все-таки нашаманил, — усмехнулся Вадим, — и теперь нас накрыло этой самой… хм… маткой.
Они взялись за руки и, осторожно ступая, стали спускаться с Хамелеона, было трудно, ведь они почти не видели, куда идут.
Уже внизу, на пляже, прямо из тумана на них вышел человек в некоем подобии индейского пончо. Человек поднес к губам тонкую дудочку, свирель или что-то в этом роде, Рита не рассмотрела, и заиграл, протяжно, звеняще, высоко… Звуки с трудом прорывались сквозь туман, и словно в ответ прозвучал голос другой свирели. Из тумана появился уже знакомый «шаман», не переставая играть, подошел к «индейцу», дудки выдали некий ликующий завершающий звук и замолчали.
— Брат, где сестра? — осведомился шаман у индейца.
— В машине спит, — ответил тот.
Рита и Вадим переглянулись и, чтоб не рассмеяться в голос, быстро пошли прочь по мокрой от сырого тумана гальке.
Они и потом встречали двух «братьев», утром на берегу, правда, братья, заметив парочку, быстро исчезали. Видимо, посторонние мешали им «шаманить». Зато они наблюдали за одинокой обнаженной женщиной средних лет, она воздевала руки к солнцу, потом погружалась в море и снова воздевала, и снова погружалась… Может, она была «сестрой» тех «братьев»?
Выпивохи в кафе внезапно превращались в поэтов и читали вслух стихи, свои и Максимилиана Волошина. Чем произвели на Вадима весьма сильное впечатление. Рита посмеивалась и пыталась объяснить, что это Коктебель, он такой, и все здесь такие, немного странные…
А сказка длилась и длилась. Но она не могла длиться бесконечно.
Праздники кончились. Ей надо было домой, ждала работа, ждали мама и дочь. Вадима тоже ждали. Как выяснилось, он собирался по работе в Польшу, и, возможно, надолго.
Рита сначала как будто протрезвела, словно ее окатили ушатом холодной воды. Но она умела быстро приходить в себя. Что же делать? Они взрослые люди, у каждого своя жизнь, свои обязанности. Ведь она же с самого начала не верила в то, что сказка может длиться вечно.
И за то спасибо, что судьба не поскупилась на такой роскошный и незаслуженный подарок.
Выдохнула? Надо жить дальше. Вкалывать, растить дочь, помогать маме. А там видно будет.
Когда она вернулась, первым делом позвонила Ане, сказала, что заедет, нужно пообщаться. Но не успела она договорить, как поступил звонок от Вадима.
— Ань, я перезвоню, — быстро пообещала и сразу же ответила Вадиму.
— Рит, я буду в Кракове, — сказал он, — ты ко мне приедешь?
— Приеду!
Она улыбалась.
