Простите, а с кем имею честь разговаривать?
Человек достает из внутреннего кармана свернутые бумаги, протягивает ей. Вилма пробегается по ним взглядом. Узнает, что перед ней — окружной чиновник. Только прямо сейчас он совсем не вовремя.
Как и все, что происходит в городе.
— Могу я осмотреть его жилище? — спрашивает чиновник.
— Валяйте, — пожимает плечами Вилма, возвращая ему бумаги. — Только, если вы не заметили, у нас тут может стать несколько ветрено в ближайшее время.
— Я заметил, — морщится чиновник. — К сожалению, поворачивать назад для меня было уже поздно.
— Как и всем нам, — задумчиво произносит Вилма.
Думает она совсем не о пропавшем маршале, а о том, что людям нужно больше пространства. Город совсем не готов ко второму торнадо, которое может обрушиться на них совсем скоро.
Лучше бы, конечно, этого не произошло, но когда бы с ними случались лучшие сценарии? Вилма собирается готовиться к худшему.
— Можете получить адрес у моей помощницы, — говорит она чиновнику. — На свой страх и риск. Я бы сейчас туда без надобности не совалась. Управление выдержит, а вот вы на улицах города — вряд ли.
Разобраться с пропажей маршала можно и после того, как стихия пройдет. Что-то на своем пути она да оставит.
* * *
— И почему я не удивлена?
Вилма переступает порог церкви, двери которой все еще оказываются открыты, и видит, помимо пастора Камски, представителей магических семей. А ведь еще совсем не время для выхода на воскресную мессу.
Флора Рэглан вместе со своими сыновьями, мужем и Аластором оказывается в первых рядах. А заодно с ней Блумберги и Саттоны.
В прошлый раз церковь выстояла. Проблемой был только пожар с внешней стороны, который никак не относился к магическому торнадо. Даже витражные стекла не побились. Вилма тогда отсиживалась в управлении шерифа, совсем не задумываясь о том, что где-то может оказаться более безопасно.
Оказалось. И оказывается сейчас — в церкви.
По проходу между рядами скамей Вилма следует к пастору. Места здесь гораздо больше, чем в управлении. Оттуда можно перевести людей сюда. Однако прежде всего об этом необходимо напрямую сообщить пастору.
Не важно, что он там будет думать по этому поводу.
— Пастор Камски, я так понимаю, вы планируете оставаться здесь? — уточняет Вилма. — Всей этой честной компанией?
— Верно понимаете, шериф, — отзывается пастор.
— В таком случае, вам придется потесниться, — сообщает Вилма. — Часть горожан я могу оставить в здании управления, но там и так уже достаточно тесно.
Вилма видит, как пастор неприязненно сцепляет зубы и косится в сторону Рэгланов. Вилма поворачивается и быстрым взглядом окидывает Флору, по вечно недовольному лицу которой сложно хоть что-то сейчас понять.
— Двери церкви открыты страждущим, — произносит пастор. — Однако мы достаточно скоро планируем их запереть. Ради безопасности.
— Подождете, — цедит Вилма.
Безопасность простых людей волнует ее куда больше комфорта магический элиты города. Даже если соседство под одной крышей приведет к каким-то конфликтам. Пастор тоже должен это понимать. Не оставит же он, в случае чего, людей снаружи, наперекор стихии.
Когда Вилма направляется на выход из церкви, она снова встречается взглядом с Флорой. И видит, как неприязненно та поджимает губы, но при этом даже не пытается спорить.
Только Вилма догадывается, что такая покорность судьбе с ее стороны — напускная.
Но и плевать.
* * *
В церкви быстро становится шумно. Но и людям в большем пространстве, похоже, проще дышать и располагаться. Вилма выходит наружу, чтобы оценить, насколько близка уже стихия.
Небо совсем темное, но ужасающего вихря пока не видно.
— Нужно запереть двери, — сообщает пастор Камски, выходя за ней следом. — И да поможет нам всем Господь.
Вилма только усмехается. За Господа тут точно будут маги, которые не допустят разрушения церкви. Похоже, как и в прошлый раз. Пастору точно не приходится волноваться за витражи.
Вот только саму Вилму беспокоит то, что Соломон все еще не вернулся в город. Она отчего-то уверена, что тот не стал бы по возвращении закрываться в ратуше или где-то еще, а нашел бы ее.
Но Соломона нет.
Стоит Вилме об этом подумать, как на главной улице появляются три фигуры. Она прищуривается, вглядываясь.
И выдыхает — Соломона она узнает всегда и везде. Будто не одними глазами, но еще и сердцем, как бы чрезмерно сентиментально для нее это не звучало.
— Погодите с дверьми, пастор, — просит Вилма.
Она спускается с церковных ступеней и делает несколько шагов навстречу. Вместе с Соломоном по главной улице идут Зак Блэк и Сиэтл Андервуд.
Блэк же что-то несет. И чем ближе они оказываются, тем понятнее становится — не что-то. Кого-то.
Вилма срывается со своего места и сокращает расстояние окончательно. Ей приходится проявить огромную выдержку, чтобы не обнять Соломона.
— Это?.. — выдыхает она, видя человека на руках у Блэка.
Несет он Игниса Берджесса.
Своего сына. Кажется, бездыханного.
Зак поднимает на Вилму совершенно убитый взгляд. Все вместе они, буквально похоронной процессией, поднимаются в церковь. Пастор Камски закрывает за ними двери, запирает с жутким лязгом тяжелый засов.
— Мы смогли только замедлить торнадо, — сообщает Соломон, когда Вилма отходит вместе с ним в сторону. — Но не остановить его. С такой мощью нам оказалось не по силам справиться. А после мы нашли мальчика.
Соломон кивает в сторону Блэка, усаживающегося с Игнисом на руках на одну из церковных скамей.
— Он ведь просто в отключке? — уточняет Вилма.
И тут же понимает, что знает ответ.
Соломон отрицательно качает головой.
— Дьявол, — выдыхает Вилма.
— Для такой магии нужна человеческая жертва, — поясняет Соломон. — И он этой жертвой стал. Следов Джезбел мы не нашли. Да и, честно сказать, не искали. Уже было некогда.
Вилма коротко касается пальцами его руки на сгибе локтя. Невесело улыбается и отходит к Заку.
Тот отстраненно смотрит в лицо Игниса.
— Я ведь с ним так и не познакомился, — произносит Зак каким-то совершенно блеклым тоном. — Не смог придумать как. Нельзя же подойти к пацану на улице и сказать «привет, я твой отец», верно? Мои братья не нашли его в доме Джезбел, когда ты ее арестовала. И я думал…
Он прерывается и сглатывает.
— Думал, что у меня еще будет время.
Но время оказалось не на его стороне.
Вилма садится рядом, кладет руку на его плечо. Она не знает, что и сказать. Даже не может вспомнить ничего хорошего про Игниса. Тот не болтался с городскими детьми, они его как-будто сами сторонились. Наверняка из-за матери, почитавшейся в городе за сумасшедшую. Дети ведь не сразу учатся присматриваться к белым воронам. Мальчишка точно отличался асоциальным поведением. И Вилма даже не сомневается в том,
