— И вновь, очень разумный подход, мистер Холланд. Сам хотел предложить Вам такой вариант, — соглашаясь, кивнул он. — Эти дисциплины очень связаны между собой. И начинать, конечно, стоит именно с логики.
— Именно. К Вам, Белла, у меня тоже будет похожая просьба. Вы, насколько я осведомлён, также имеете опыт преподавания нескольких предметов. Уже догадываетесь, какой из них я попрошу Вас прочесть моей сестре первым?
— Догадываюсь.
— И я догадываюсь, — встрял профессор. — Предполагаю, что это будет история науки?
— Верно, — подтвердил я. — Тут мне с Вами очень повезло. Изначально я рассматривал любую экспериментальную естественную науку, но наткнувшись на Вашу диссертацию, сразу понял, что психофизиология — это отличный вариант.
Я попрошу Вас очень кратко рассказать о тех временах, когда наука только зарождалась и была в основном умозрительной, а вот основной акцент сделать на процессе перехода и значимых для него фигурах, когда она отделялась от философии.
К этому моменту, надеюсь, курс логики будет закончен и Семён Силуянович начнёт введение в математическую статистику. Параллельно с этим и Вы перейдёте к экспериментальной психологии.
Опять же, прошу Вас заострить внимание на разделении психологии на два основных ответвления. И на этом примере объяснить: чем же интроспективный подход, базирующийся на информации, получаемой из мнения испытуемого о своих внутренних процессах и терапевтический, главной задачей которого является помочь человеку, а сам метод и объяснения принципов его работы — уже вторичны, отличаются от объективного.
Так же, постарайтесь не скупиться на примеры исследований и опытов, девочка должна видеть практическую значимость получаемых знаний. Это же касается и Вас, Семён Силуянович: пожалуйста, побольше фокуса именно на прикладные математические модели и их применение.
Глава 24
В конце концов, мы обговорили условия и планы с преподавателями и назначили дату первых занятий. Им требовалось какое-то время на то, чтобы подогнать темы своих лекций так, чтобы было легче сопоставлять получаемую из разных предметов информацию. К примеру: когда Семён Силуянович будет объяснять Инне факторный анализ, Белла, в свою очередь, будет приводить практические примеры его использования.
Выйдя из здания университета, открыл дверь машины и устало плюхнулся на пассажирское сидение. Шей любезно заехала за мной и уже ждала на парковке у входа. Я брезгливо достал из глаз линзы и опустил их в баночку со офтальмологической жидкостью.
— Отвратительно, скорей бы избавиться от необходимости пользоваться этой дрянью.
Глаза неприятно саднило с непривычки. Я терпеть не мог, не то что линзы, а даже короткие процедуры у окулиста, когда он через специальный прибор осматривает твоё глазное дно. Мне было очень некомфортно, когда моей роговицы касалось что-то инородное.
— Конспирация, все дела… — пожала плечами Шей. — Придётся потерпеть.
— Конечно, только ты не представляешь, как меня уже задолбало ходить повсюду в тёмных очках, а теперь ещё и линзы эти. Но ты права, что-то разворчался я.
— Просто недостаточно отдохнул, наверное. Быстро ты вскочил на ноги и забегал по делам, тебе стоит расслабиться.
— Может быть и стоит… Да вот только некогда пока. Поехали на базу «Спрута». На самом деле ребята не плохо без меня справляются, но моё присутствие и личное участие сильно поднимает им дух и настрой. Да и для меня это полезно: всё-таки мои знания и опыт в ведении таких операций, полученные в других мирах, требуют определённой адаптации к новым условиям.
— Расскажи, — попросила она. — Всё равно ехать ещё долго.
Шей очень любила истории из моих прошлых жизней. Но на вопрос «хотела бы ты так же?» — всегда отвечала однозначным отказом. Всё-таки люди очень разные, и далеко не всех прельщает мысль покинуть родной мир.
— О чём именно? О том, как я учился управлять бойцами и воевать?
— Угу.
— Это дерьмовая история, Шей… — вздохнул я. — Если честно, то не очень люблю вспоминать этот этап обучения. Тогда я успокаивал себя мыслью, что всё это происходит не на самом деле. Но по сути — это всё ещё были истории реальных людей, пусть и из проекций погибших миров, с той лишь разницей, что в событиях появлялся новый фактор — я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тогда можем поговорить на другую тему, если тебе неприятно, — предложила она, коротко глянув на меня.
— Нет, не стоит. Бегать от собственного прошлого — это, без сомнений, слабость. А быть слабым для меня — это непозволительная роскошь, так что я расскажу.
Вообще, процесс обучения любым навыкам всегда начинался для меня стандартно. Кира строила несколько полигонов и постепенно запускала туда разных «кукол». Куклами мы с ней называли болванки, созданные из слепков когда-то живших людей, обладавших опытом, который мне требовалось перенять.
— Странный выбор названия. Почему именно куклы, а не программы или учителя, например?
— Тут всё просто. Они были лишены личностных особенностей и характеристик, вся их суть — это просто навык, обладающий телом.
Поначалу Кира попробовала давить на мою психику, наделяя их скверным нравом и заставляя оказывать на меня постоянный моральный прессинг, но быстро отказалась от такой затеи. Эффекта это не возымело, единственное что изменилось — это то, что внутри меня бушевала ярость и желание не выполнять приказы, а уничтожить куклу. «Ты слишком своенравный, Икс!» — смеялась надо мной она.
Первый этап — это всегда монотонная и многократная отработка каких-либо действий, доведение их до автоматизма. Затем идёт практика в условиях, приближенных к реальным, с той лишь разницей, что каждая моя смерть — это не конец, а лишь возвращение во времени к предыдущему чекпойнту, прямо как в компьютерной игре.
Но не всё так просто. Чтобы я не привык к постоянным смертям, а продолжал цепляться за жизнь всеми силами, после очередной гибели — меня всегда ждало наказание. Кира оказалась настоящей садисткой, перед воскрешением я выдерживал ужасные пытки, длящиеся в субъективном восприятии очень долго, но по факту не занимающие больше одного часа. К ним невозможно было адаптироваться. Богиня издевалась над моим разумом напрямую, сочетая сразу жуткую физическую боль, заставляя чувствовать самые негативные эмоции и переживать вновь и вновь самые неприятные события. Это как очень реалистичный кошмар, и когда ты не можешь проснуться, уже забываешь, что реально на самом деле, и начинаешь в него верить.
Я поёжился, меня невольно передёрнуло, когда я вновь прикоснулся к ужасу из прошлого. Принялся доставать из куртки пачку сигарилл. Открыв окно машины, закурил. Мы провели в молчании с минуту, затем Шей тихо сказала, покачав головой:
— Ну и методы у неё, она же могла просто свести тебя с ума… Это существо больше напоминает архетипичного демона, чем бога…
— И всё же я согласен с тем, что она действовала правильно. Несмотря на всю брутальность методов, видимую со стороны, Кира никогда не страдала излишней жестокостью. Даже не могу припомнить и единого раза, чтобы она мне в чём-то соврала. Это, конечно, совсем не значит, что я понимаю весь её замысел, и она действительно отпустит меня в конце, но в остальном — повода сомневаться в её словах и действиях она никогда не давала.
И в этом случае её методы были вполне оправданными. Нельзя было позволять мне принять смерть как что-то обыденное и несущественное. Да, как я уже говорил ранее, страх небытия сознания — это то, что пугает меня больше всего. Но это сложное экзистенциальное переживание, чтобы оно пробуждало эмоции требовалось время и определённый поток мыслей. В качестве отрицательного подкрепления, служащего наказанием за смерть, оно не подходило, поэтому Кира избрала самый эффективный способ.
Весь её подход к моему обучению был очень выверен и направлен на то, чтобы расширить моё восприятие и осознать свои возможности влияния на внешнюю среду. Даже самый первый мир, куда я попал… Помнишь, я тебе уже рассказывал?
