рот не раскрыл. Когда рассказ гроссмейстера подошёл к концу, Юловар откинулся на спинку кресла и беззвучно что-то прошептал — то ли молился, то ли ругался. Архиепископ Одборгский, с лица которого не сходило изумлённое выражение, посмотрел на Дилля, потом на гроссмейстера и сказал:
— Теперь мне многое стало понятным. И когда, сэр Диллитон, вы планируете покинуть Тирогис?
— Как только врачеватели восстановят Теовульфа, ваше святейшество.
— Да, Юл, я забыл сказать, что временно заберу всех врачевателей из дворца. Даже Мейса.
— Он отлично помогает, — поморщился король. — Забирай. Надеюсь, до того времени, как врачеватели придут в норму, я не помру.
— Ты уж постарайся. Людям нужен король.
— Да. Именно поэтому я… — Юловар бросил взгляд на чёрное пятно на паркете. — Адельядо, Одборг, вы идите, а сэру Диллитону мне надо сказать пару слов.
Гроссмейстер и архиепископ поклонились королю и вышли из кабинета. Юловар тяжким взглядом долго смотрел на Дилля, затем спросил:
— А если бы не было яйца королевы драконов?
— Я поступил бы так же. Я готов защищать королеву до последнего эрга… Но жениться на ней? Могу ли я спросить, с чего вдруг у вас появилась такая бредовая мысль?
— Ты не забыл, что разговариваешь с королём? — осведомился Юловар.
— Это меня и пугает. Когда глупость пытается сотворить сержант — погибает взвод, а когда то же самое делает король — гибнет государство.
— Язык твой — враг твой, — мрачно сказал Юловар. — Скажи, как долго ты знал Линду до того, как я её увидел?
— Два раза бывал в том кабаке, — пожал плечами Дилль. — А что?
— Я от неё только и слышу про сэра Диллитона. И василиска ты голыми руками убил, и едва ли не половину тилисской армии сжёг, и из катапульты самого Тиагеда едва не поджарил. Она вспоминает тебя при каждом удобном случае. Вот почему я подумал, что в случае моей смерти ты будешь лучшим из всех, кто… позаботится о ней.
Дилль посмотрел в глаза королю — там на дне души плескалась боль. Совсем не физическая, причинённая некромагом. Ревность.
— Ваше Величество, могу ли я говорить свободно? Как тогда? — получив молчаливый кивок, Дилль подошёл к столу и, упёршись руками в столешницу, наклонился к королю. — Ты — полный болван, понял? Как ты посмел подумать, что Линда может хоть в мыслях изменить тебе? Ты ведь слышал всё, пока лежал при смерти. Так вспомни, как она говорила, что умрёт король — умрёт и она. И после всего этого ты пытаешься её приревновать ко мне?
Изумлённый откровенной горячностью Дилля, король промолчал.
— Твоя жена — красавица, каких поискать, но у меня есть женщина, которую я люблю и ради которой готов драться хоть со всем миром.
— Когда это ты успел? — удивился король.
— Да… на венчании неких Юловара и Линды, — усмехнулся Дилль. — Я, правда, об этом узнал гораздо позже… собственно, как раз после того, как мы с Тео и Руди изрядно поджарили задницы тилисцам.
— Линда рассказывала мне какие-то небылицы, — Юловар вопросительно посмотрел на Дилля. — Но, думаю, это было изрядно приукрашено.
— Куберт приказал вампирам навести шороху в тилисском лагере. Но их обнаружили, схватили и прибили к крестам. Тогда Тео, Руди и я отправились туда и вытащили Илонну. И только после этого я выяснил, что несколько месяцев назад признался ей в любви. В общем, всё закончилось хорошо.
— Бр-р! — Юловар даже головой помотал. — Ничего не понимаю. Ты признался девушке в любви и ничего об этом не знал? Погоди! Илонна? Вампирша? Та самая, которую я назначил своим представителем?
— Король имеет что-то против?
— Нет, но… Просто, несколько неожиданно. Маг и воин-вампир — удивительная получится пара.
— Она не просто воин, она уже стала магом, — Дилль не удержался от широкой улыбки при виде выражения лица Юловара. — Я каким-то образом передал ей драконий дар. Правда, пока она ничего не умеет, потому что гроссмейстер заблокировал её способности. Говорит, иначе она бед натворит. Но Адельядо уже принял её присягу, и теперь Илонна не просто представитель короля, а ещё и адепт пятой ступени в Ситгарской Академии магии.
Юловар изумлённо посмотрел на Дилля и сказал:
— Долго же я валялся. Всё пропустил.
— Надеюсь, теперь причин для ревности нет? — спросил Дилль. — Вообще-то, если честно, я поражён: вместо того, чтобы отправить меня на плаху, ты пытался назначить меня своим преемником.
— Я хотел, чтобы Линда была под надёжной защитой.
— И не просто преемником на троне, а даже в постели! Знаешь что? — Дилль опять подался вперёд. — Позови Линду и извинись перед ней. Просто за то, что ты так о ней подумал. А я ухожу — мне нужно в дорогу собираться.
Король протянул ему худую руку, и Дилль несильно её пожал.
— Спасибо тебе. И… приведи сюда драконов.
— Не обещаю, но сделаю всё, что смогу.
Дилль остановился в дверях, поклонился, громко сказал «До свиданья, Ваше Величество» и вышел из кабинета. В приёмной он обвёл глазами присутствующих, но гроссмейстера Адельядо среди них не увидел. К Диллю подошёл камердинер и сказал:
— Сэр Диллитон, его премудрость велел вам передать, чтобы вы отправлялись в пажеские казармы. Сам он убыл с архиепископом Одборгским.
— Понятно. Скажите, милейший, как мне попасть в комнату, где находится раненый телохранитель короля — каршарец Гунвальд?
— Я дам вам провожатого, — церемонно сказал камердинер, подозвал слугу и велел сопроводить сэра Диллитона.
— И вот ещё что, — Дилль обернулся к камердинеру. — Его Величество желает немедленно видеть королеву.
— Но Её Величество уехала.
— Немедленно, то есть, прямо сейчас. Выполняйте.
Сделав всё, что мог, Дилль отправился вслед за слугой.
В комнате, где лежал Гунвальд, окна были раскрыты, и воздух больше не был спёртым и насыщенным запахом лекарственных мазей. Старичок-лекарь стоял около кровати каршарца и тщетно пытался убедить пациента не подниматься.
— Поймите, сударь, вам ещё рано. Я вам запрещаю. И выпейте настойку.
— Оставь меня, плесень! — рычал Гунвальд. — Твоё пойло настояно на лосином дерьме, не иначе. И где это видано, чтобы каршарцам запрещали вставать? Никто ещё так не оскорблял сына славного Ольола, никто!
— Ты хочешь, чтобы ноги у тебя стали кривые, как у восточных кочевников? — с порога спросил Дилль. — Встанешь без разрешения лекаря, твои ноги превратятся в бублики. Хотя, конечно, на лошади будет удобно ездить.
— О, Диллище, привет! — Гунвальд широко улыбнулся, показав два отсутствующих зуба.
Дилль с удовольствием отметил, что несмотря на выбитые зубы, искривлённый нос и ещё не сошедшие синяки под глазами, каршарец выглядит бодрым и весёлым.
— Сударь, — бросился к нему лекарь. — Хоть вы скажите, что ему пока нельзя вставать.
— Я уже сказал. Гунвальд, ты хочешь всю оставшуюся жизнь лежать в постели?
— Конечно,
