Когтистая лапа тем временем выдирала километры волокна, из которых состояли внутренние органы киборга. Гиес сообразил, что его распороли от пупка до груди. Какая разница? Он по-прежнему работоспособен.
Гиес стиснул правую руку в кулак и ткнул им в налитые кровью глаза. Разомкнулись и сомкнулись громадные челюсти, и правую руку Гиеса как отрезало ниже запястья.
Гиес бросился на призрака, пытась совместить экраны, чтобы самому пустить в ход зубы. Две громадные лапы стиснули его, пальцы-лезвия вновь проникли сквозь экран и погрузились в плоть. Хромированный череп стремительно приблизился, шип пронзил правый глаз Гиеса и правую лобную долю.
Гиес закричал – не от боли, хотя впервые за свою короткую жизнь он ощутил нечто вроде боли, – но от безудержной ярости. Его зубы щелкнули как стальные капканы, когда он потянулся к горлу существа, но то спокойно удерживало его на расстоянии вытянутой руки.
Затем чудовище выдрало из груди Гиеса оба сердца и швырнуло их в воду. Наносекунду спустя, одним движением перекусив Гиесу хребет, оно отделило голову киборга от тела. Гиес попытался включить телеметрический контроль, глядя на происходящее уцелевшим, залитым кровью глазом и одновременно вызывая клонов, но передатчик в черепе был уже сломан, а приемник в селезенке вырван с мясом.
Мир завертелся перед глазами – сначала корона солнца, выходящего из-за второй луны, затем ракеты, затем разноцветная поверхность реки, затем снова небо – и тьма. Теряя сознание, Гиес догадался, что его голову бросили в реку. Последним образом, запечатлевшимся на его сетчатке перед тем, как голова погрузилась в воду, было безголовое, судорожно подергивающееся тело, прижатое к панцирю неведомого врага, обвисшее на многочисленных шипах. Со вспышкой Шрайк переместился, а голова Гиеса ударилась о воду и погрузилась в темные волны.
Радаманта Немез появилась пять минут спустя. Она переключилась и увидела, что речной берег пуст, если не считать безголового трупа ее клона. Ветроцикл с семейством в красных балахонах исчез. На реке не было ни одной лодки. Солнце потихоньку выплывало из-за второй луны.
– Гиес здесь, – сообщила она Бриарею и Скилле, которые вместе с солдатами находились в городе. Солдаты нашли и освободили от наручников спящего охранника. Никто из допрошенных местных не признался, чей это дом. Скилла предложила полковнику Винаре не тратить больше времени на пустые расспросы.
Отключив силовой экран, Немез ощутила некий дискомфорт. Все ее ребра – из кости и пермастали – были повреждены либо погнуты. Некоторые внутренние органы превратились в кашу. Левая рука не слушалась. Она пробыла без сознания около двадцати стандартных минут. Без сознания! За все четыре года, проведенных в камне на Роще Богов, она ни разу не теряла сознания. И все повреждения получены через непроницаемый силовой экран!
Какая разница? Покинув этот забытый Техно-Центром мир, она позволит телу заняться самовосстановлением. Немез опустилась на колени рядом с телом клона. Тот был распорот, обезглавлен, чуть ли не вывернут наизнанку. И все еще подергивался.
Немез вздрогнула – не из сочувствия к Гиесу, не из отвращения к поврежденному телу киборга (сказать откровенно, она восхищалась профессионализмом Шрайка) – но от раздражения. Как она могла пропустить эту схватку! Атака в туннеле была слишком быстрой и неожиданной – ее застали в момент переключения, что до сих пор считалось невозможным.
Я найду его, – передала она и переключилась. Воздух загустел, сделался похожим на патоку. Немез спустилась к воде, преодолела сопротивление водной поверхности и пошла бродить по дну, вызывая на общей частоте и проверяя дно радаром.
Она нашла голову Гиеса в километре ниже по течению, которое здесь было довольно сильным. Пресноводные ракообразные уже объели губы и оставшийся глаз и подбирались к глазницам. Немез смахнула их и вынесла голову на берег канала.
Передатчик Гиеса был расплющен, вокодер исчез. Немез протянула микроволокно и установила прямую связь с блоком памяти. С левой стороны череп Гиеса был проломлен, из дыры вытекали мозговая жидкость и ДНК-гель.
Она ни о чем не спрашивала. Просто переключилась и перегрузила память в себя, одновременно передавая ее содержимое двум другим киборгам.
Шрайк, – сказала Скилла.
А то, – бросил Бриарей.
Тихо, – приказала Немез. – Разберитесь со своими придурками. Я приберусь здесь и буду ждать вас в катере.
Дырявая голова Гиеса пыталась что-то сказать, отчаянно шевеля остатками языка. Немез поднесла ее к уху.
– Пжста. – «Пожалуйста». – Пмги. – «Помоги». – М-м… – «Мне».
Немез опустила голову и посмотрела на тело на берегу. Многих органов не хватало. В речном иле колыхались сотни метров микроволокна, некоторые обрывки уже плыли по течению. Внутренние органы и нейроблоки были расколоты. На осколках костей заиграли лучи солнца – Двойная Тьма подходила к концу. Пожалуй, тут не поможет ни хирург катера, ни даже звездолета. А у самого Гиеса исцеление займет не один месяц.
Немез отложила голову в сторону, завернула тело киборга в его собственное микроволокно. Убедившись, что вокруг пусто, она зашвырнула труп далеко в реку. Она успела заметить во время прогулки по дну, что река кишит безжалостными хищниками. Пускай – кое-что им явно придется не по вкусу.
Она вновь подняла голову Гиеса. Язык по-прежнему шевелился. Ухватившись пальцами за пустые глазницы, Немез размахнулась и отправила голову вслед за телом. Та скрылась под водой почти беззвучно.
Немез приблизилась к арке портала, отыскала защиту, проникла под нее и подключилась.
Не понимаю, – сказал Бриарей. – Он открылся в никуда.
Вовсе нет, – возразила Немез, перепроверив данные. – Никуда в старой Сети. Никуда в смысле – туда, где Техно-Центр не ставил порталов.
Это невозможно, – вмешалась Скилла. – Не существует порталов, кроме тех, которые ставил Техно-Центр.
Немез вздохнула. Ее клоны были полными идиотами.
Заткнитесь и возвращайтесь на катер. Придется докладывать лично. Советник Альбедо наверняка пожелает сам подключиться к памяти Гиеса.
Немез переключилась и устремилась к катеру сквозь густой, мутно-желтый воздух.
12
Я вовсе не забыл о красной, «панической» кнопке. Проблема была очень проста – когда впадаешь в настоящую панику, тут уж не до кнопок.
Каяк падал в воздушную бездну; далеко внизу, в тысячах метров подо мной, виднелись багрово-черные тучи, а над головой нависали молочно-белые облака. Я выронил весло и тупо наблюдал за его полетом. Мы с каяком падали быстрее, чем весло, по причине различных аэродинамических свойств и скорости (в тот момент я был не в состоянии рассчитать все параметры). Огромные овальные капли из реки, которые перенеслись вместе со мной, тоже падали, то разделяясь, то сливаясь в сферы и эллипсоиды, как в невесомости, и ветер уносил их прочь. Игольник, позаимствованный у охранника в спальне Дем Лоа, застрял между моим бедром и «фартуком» кокпита. Мои руки раскинуты, словно я вообразил себя птицей, готовой взлететь. Пальцы в ужасе стиснуты в кулаки. Челюсти сжаты до скрежета зубовного.
Падение продолжалось.
Высоко позади виднелась арка портала, впрочем, слово «арка» было неуместно – в воздухе плавала металлическая конструкция, то ли кольцо… то ли тор… то ли ржавый бублик. На мгновение в этом кольце мелькнуло небо Витус-Грей-Балиана Б и тут же исчезло, остались только облака. Металлическое кольцо было единственной материальной вещью в воздушном океане, но я уже опустился на добрую тысячу метров ниже. Голова пошла кругом. Внезапно мне показалось, что я птица. Я увидел, как подлетаю к порталу, как усаживаюсь на кромку арки и жду…
Жду чего?
Я еще крепче ухватился за борта каяка, который летел носом вниз, к лиловой бездне в километрах и километрах подо мной.
Именно тогда я и вспомнил о «панической» кнопке. «Не трогай ее, что бы ни случилось, – сказала Энея, когда мы спускали каяк на воду в Ганнибале. – Не трогай ее до тех пор, пока у тебя не останется иного выхода».
Каяк опять развернулся по горизонтальной оси, и меня чуть не выбросило. Задница уже не касалась подушечки на дне кокпита. Я как бы плавал внутри, а сам каяк мчался вниз в окружении этакого созвездия из капель воды. Я решил, что другого выхода у меня и впрямь не остается, сорвал пластиковую крышку и надавил пальцем на красную кнопку.
На корпусе лодки перед кокпитом и позади него раскрылись панели. Я пригнулся, когда надо мной начал разворачиваться аккуратно сложенный материал. Каяк сначала выровнялся, а потом резко затормозил – я чуть было из него не вывалился – и бешено закачался. Из бесформенной массы у меня над головой потихоньку складывалось нечто – более сложное, нежели обыкновенный парашют. Даже несмотря на нарастающую панику, я узнал материал: мы с А.Беттиком покупали его на индейском рынке. Пьезоэлектрическая ткань со встроенными солнечными батареями была почти прозрачной и очень легкой, но крепкой и запоминала до дюжины конфигураций; мы тогда думали купить еще и заменить холст на главной студии – тот уже давно пришел в негодность, – но мистер Райт не захотел. Заявил, что предпочитает приглушенный свет. Десяток метров нового материала А.Беттик отнес к себе в мастерскую, а я о нем попросту забыл…
