не лучше меня: с волос и с одежды стекает вода, местами вымазан тиной и все штаны в песке, губы пока что слегка посинели и тоже дрожит.
Пока рассматривала его и осмысливала случившееся, краем глаза заметила какое — то движение. Слегка склонила голову в сторону за Лехино плечо и увидела на противоположном берегу реки фигуру в темном плаще и маске.
Я подавилась вскриком, и, пока пыталась откашляться, тыкала пальцем в сторону реки. Леха, не задавая вопросов, обернулся, но там уже никого не было.
— Что там было? Ллер? Тты как? Мможешь говорить? — дрожал парень в мокрой холодной одежде.
— Леш…она быыыла ттам…введьма…скрылась в ллесу… ннаблюддала за нами, — все, что смогла выдавить.
— Ппусть бежит, ссейчас мы ей ничего сделать не сможем, не ббойцы! — Леха пошарил взглядом по берегу и через минуту принес свою ветровку.
— Вот, надень! — накинул мне на плечи. — Всё ттеплее будет. Скинул, когда за тобой в реку прыгнул, чтоб движения не сковывала. Бблин, пошли к ббабусе, погреемся! — поднял меня с песка.
— Сстой, ттам ттруп! — буквально выгибало от холода, а это только октябрь, не зима ни разу.
— Где?
— В воде у коряги, д-д-д!
— Ттвою ммать! Тогда его нельзя трогать! Ппозвоним в пполицию от ббабусси, щщас не смогу набрать, телефон дома, д-д-д! — вот что значит, стучать в унисон.
— Ббежим, а то щас сддохну, — прозаикалась я, выбивая зубами чечетку.
И мы побежали, благо домик Лидии Ивановны был недалеко от реки, иначе пришлось бы худо! Мокрая одежда противно липла к телу, ветровка вовсе не грела, зато немного защищала от ветра.
Глава 41. Народная медицина и целебный глинтвейн
Леха ногой распахнул ворота, затаскивая меня за руку внутрь, и мы ввалились в теплую кухню. В ботинках хлюпало и чавкало, вода все еще продолжала с нас покапывать, хотя основную влагу мы пытались отжать.
Бабуся, спокойно прихлебывавшая чай, повернулась в нашу сторону и обмерла.
— Батюшки! Что случилось? — испугалась бабуся. — Ох, все потом! Леденющие! Марш раздеваться по комнатам и быстро под одеяло! — взяв себя в руки, начала давать распоряжения.
Кое — как скинув обувь негнущимися руками, проскакала по коридору в зал, не потрудившись прикрыть дверь, и скинула на пол промокшую ветровку. Дальше оказалось тяжелее. Никак не получалось вылезти из мокрой толстовки.
В комнату ворвался Леха и, стоя сзади, сдернул мою толстовку через голову, помог освободиться от обтягивающей водолазки, оставив нетронутым только бюстгальтер.
Развернув меня к себе, принялся стягивать с меня утепленные треники. Горка мокрого тряпья на полу росла в геометрической прогрессии. Туда же следом отправились носки, и я осталась только в белье.
Мурашки по телу бегали, наверно, размером с кулак. Леха на этом не остановился. Снова развернул меня, только теперь уже спиной к нему, расстегнул застежку лифчика и шумно выдохнул. Открыл дверцу шкафа, вынул теплое одеяло и укутал меня в него. Прошептал на ухо, обдав горячим дыханием:
— Дальше сама, а то с ума сойду, — начал срывать мокрую одежду уже с себя.
Я сняла с себя оставшееся и бросила в общую кучу, поплотнее запахнувшись в одеяло. Когда на Лехе остались только боксеры, он подмигнул и скрылся в своей комнате, надо признать, что как раз вовремя. По коридору шла бабуля, направляясь ко мне в комнату.
— Разделась? Хорошо! Чайник почти закипел, а одежду щас Лехину нароем! А шалопай мой где застрял?
— Я здесь, бабуленька — красотуленька! — вырулил из своей комнаты на удивление оптимистичный внучок, также как я, обмотанный одеялом, и запулил в мокрую кучу тряпья свои боксеры.
— Садитесь на диван, я щас вернусь! — Лидия Ивановна собрала разбросанные вещи и унесла в ванную, буквально через минуту мы услышали звук запущенной стиральной машины.
Бабуленька резво скакала из комнаты в комнату, забыв про почтенный возраст. Лехе из шкафа она достала трико, нижнее белье и футболку с теплой водолазкой с горлом. Мне перепали черные леггенсы и теплая туника до середины бедра.
— Вот, держи! Это Иринкины вещи…Лер, извини, что пока придется походить без белья, но мое или Лехино тебе точно не понравится, да и не подойдет, — начала бабуля, пока внучок не хрюкнул в кулачок.
— Не смущай девчонку, негодник! Марш по комнатам переодеваться и закатайте штаны, — осерчала бабуся и, шмыгнув на кухню, загремела посудой.
Я очень неловко себя чувствовала в чужой одежде, да и грудь в свободном полете, но зато зубы уже не издают звуки, напоминающие отбойный молоток.
Леха снова запёрся в комнату и сел на диванчик рядом. С кухни крикнула Лидия Ивановна:
— Чего расселись, как на именинах?! Марш за стол!
Мы подорвались со своих мест и рванули куда велено. На столе уже стояли такие манящие дымящиеся кружки с желанным горяченьким чаем.
— Не обожгитесь. Кормить пока не буду, щас главное согреться! Глинтвейн горячительный целебный тоже уже варится! — щебетала женщина. Может покрепче чего налить? — задумалась наша спасительница.
— Нет, ба! Покрепче нам нельзя! Щас полиция нагрянет, объясняться еще…А то не поверят!
— Батюшки! — резко опустилась на стул, чуть не промахнувшись. — Что же вы натворили?
— А что сразу мы? — прифигел любимый внучок от несправедливого обвинения.
Я решила объяснить, как дело было:
— Ба, мы правда не сделали ничего противозаконного. Кроме того, что я одолжила чужую лодку…но не суть! — замяла тему. — Я плавала в лодке на середине реки и пыталась порыбачить, как заметила корягу. Крючок за что-то зацепился и это была не рыба. Я уже почти отцепила крючок от какой-то тяжелой тряпки, а дернув посильнее вытащила труп.
Бабуля охнула, прижав руку ко рту.
— Вот и я испугалась и полетела в воду за ним! — закончила рассказывать, опуская некоторые моменты и не углубляясь во все краски.
— А я как раз пришел на реку и увидел, как она летит в воду! — продолжил Леха. — Вытащил, замерзли как бобики, а Лерка и заявляет, что, мол, не всех выловил!
— Какой ужас! Пейте — пейте! Я бы накатила, но тоже обожду, пожалуй! Уже вызвали?
— Нет, зуб на зуб не попадал, ба! Подумали бы, что издеваюсь! Да и телефон я дома оставлял! Ща звякну! — Леха поставил на стол пустую кружку и ушел в комнату. До нас обрывками доносился его разговор.
— Здравствуйте! Участковый? Мы…да, на реке…минут сорок назад…пишите адрес…да…ждем.
Парень вышел из комнаты и мгновенно был усажен заботливой бабушкой на стул. Под ноги каждому она поставила тазик с очень горячей водой и насыпала горчичного порошка.
— Вот, парьте ноги, как подостынет водичка — свистнете. Новый чайник уже поставила греться. Фух,
