Он был очень мил своей почти детской нескладностью в простеньких джинсах и безрукавке. Орланчик с удивлением осматривал просторный холл первого этажа, смахивающий на танцевальную площадку, выстеленный мозаичным полом и уходящим куда-то под четвертый этаж расписным потолком, с которого блестящим сталактитом тянулась вниз хрустальная люстра. Затем юноша увидел ее и одарил хозяйку таким восхищенным взглядом, что у той защемило сердце.
– Это цветы необыкновенные - сказал он, протягивая букет где- то добытых полевых цветочков. Вот скажите, запах каких цветов Вам нравится больше всего?
– Больше всего? - Элен на секунду задумалась и вдруг вспомнила запах лесных фиалок - цветов ее юности.
– Вижу, вспомнили. А теперь не говорите. Просто понюхайте.
– Что это значит? - удивленно спросила хозяйка, вдыхая этот полузабытый аромат. - Что за волшебство? Ведь это не фиалки!
– Не волшебство, просто… фокус, - нашелся Максим.
– Тем не менее, спасибо. Мне давно не доставляли такого удовольствия цветы.
– Это еще начало, - опрометчиво пообещал польщенный гость, они еще не то могут.
– Ты меня уже заинтриговал. Но проходи. Теперь интриговать буду я.
Они прошли в столовую. Для Макса, привыкшего к коммунальной кухне, такой личный банкетный зал представлялся диковинкой, а накрытый стол - как минимум для семерых. Только увидев лишь два комплекта вилок- ложек- салфеток- бокалов он понял- ужин будет действительно на двоих.
– Обычно я сажусь вон в том торце, - объясняла сервировку Элен. Но у нас деловой и несколько секретный разговор. Поэтому садись здесь, а я - напротив. Антруа тэт а тэт.
– В четыре глаза, - улыбнулся гость.
– Ты знаешь французский?
– Да нет, только Бендера.
– Там тоже было?
– Да, есть там такой оборот.
Когда они, обмениваясь необязательными фразами, устроились, появилась тень, открывшая бутылки, плеснувшая в бокалы и рюмки, и, пожелав приятного аппетита, исчезла.
– Что будем пить за знакомство? Я на правах хозяйки рекомендую… Кстати, совсем забыла, ты может еще не пьешь спиртного совсем?
Ударение на "еще" было намеренно издевательским намеком на возраст и юноша попался на подначку.
– Нет, почему? Пью… иногда. Но только вино.
– Ну, тогда вот этого. Марка тебе ничего не говорит, но поверь - вкусно. А я с твоего позволения сначала - коньячку. И не удивляйся. Для деловой женщины рюмка коньяку - панацея. Итак - за знакомство.
Рюмка с бокалом приветственно звякнули. Макс пригубил вина - оно оказалось действительно удивительно приятным, а хозяйка махнула рюмку до дна.
– Ну, вот, теперь давай икоркой. Ты, Орланчик, не стесняйся. Хотя, конечно… понимаю. Ладно, хоть это и не по правилам, но я за тобой поухаживаю.
– Спасибо, но я не люблю икры.
– Вот как? Бывает. Тогда вот рыбку. "Курочка" называется. Знаешь почему? На вкус, действительно курочка. Ну как?
– Да, вкусно.
– Тогда ешь, и не стесняйся. А лучше знаешь, я тебе сейчас всего наложу… Элен поднялась из за стола, и подойдя к гостю, начала накладывать в тарелку гостю понемногу от всего этого рыбно - мясного - фруктового изобилия. Потянувшись за каким- то парадным блюдом, она наклонилась прямо под взгляд юноши.
– "Вот так!", - подумала она, увидев, как тот задохнулся и мучительно покраснел.
– Вот так, - вслух сказала она. - Теперь пробуй и слушай меня. - Элен вновь села напротив и налила себе еще рюмку коньяка. - Давай выпьем. За тобой должок. Твой тост.
Максим встал и подняв бокал, произнес тривиальное - за счастье, здоровье и любовь в этом доме.
– Коротко и ясно, - протянула молодая женщина свою рюмку навстречу к бокалу. Ну, за такой тост до дна.
– Я так много… у меня же завтра финал.
– Ах да, да, да. Извини. Ну, тогда я одна. Она выпила, и уже собиралась что то сказать, но побледнела и застыла.
– Что с Вами? вам плохо? - взвился Максим. - Позвать кого?
– Подожди, не суетись. Замри, - процедила сквозь сжатые губы женщина. И когда мальчишка сел на место, начала бороться с болью. Да она опять пришла. Сначала заныла, затем запекла, затем обожгла правое легкое и отдалась где-то сзади. В отчаянии Элен посмотрела на гостя и встретила его взгляд. Совсем не тот, которым он коснулся тогда ее груди. Обеспокоенный, открытый, участливый. И какой- то еще. Что-то в нем было, потому что боль сначала вновь стала тупой, затем пульсирующей с убывающей с каждым ударом силой.
– Ну вот и все, - улыбнулась она, отводя взгляд от этих загадочный глаз. Просто голова немного закружилась, - соврала Элен. _ Устала. Понимаешь, Орланчик, все приходится самой. Нет, не это - она обвела рукой вокруг. Для этого есть прислуга. А чтобы все это содержать, надо крутится. Ты ведь уже разузнал, кто я? И чем занимаюсь? И откуда первоначальный капитал? Так вот, ты не думай. Нормальная женщина своей красотой зарабатывает или, точнее, получает, только первоначальный капитал. Если она вообще живет этим, то она, знаешь сам, как называется. Для меня теперь мужчины - удовольствие, а не средство к существованию. Я что-то не так сказала? Да ты совсем еще… Ну да ладно. Перейдем к делу. И к горячему. Ты почему не ешь? Невкусно?
– Очень вкусно. Я многого раньше и не пробовал такого. А Вы?
– Нельзя мне много. Разжирею. Обаблюсь.
– Вы? Да никогда! - Это вновь было сказано столь искренне и простодушно, что снова приятно сжалось сердце, и забылась только что ушедшая боль.
– Ладно- ладно, Орланчик. А ты научился уже говорить комплименты. Ну, не хочешь, перейдем к горячему. И в прямом и в переносном смысле.
По невидимому знаку или сигналу та же тень в момент поменяла и сервировку и напитки. И вскоре на столе удивительным ароматом обволакивали кухню какие- то мясные горячие блюда.
– Это фазан, это куропатка, это - дик. То есть, сегодня день дичи. Бери уж лучше сам. А то, вижу, стесняешься, когда за тобой ухаживаю.
Максим не стал возражать, положил себе по ломтю каждого из блюд.
– А Вам?
– Тоже по кусочку. И вино. Под дичь - красное. Знаешь, я тебе коктейль сделаю. В Болгарии научили. Кагор - приторно - сладкий, а Кадарка - пресновата. Вот мы и смешивали - "Кагорка" получалась. Вот так. И мне тоже. Хватит коньяку. Теперь кушай и слушай, - Элен уже без тостов пригубила из нового бокала и начала вербовку неофита.
– Думаю, ты знаешь, что я пригласила тебя не за красивые глаза. - Она взглянула в глаза подростка, подумала, что они, действительно красивые и сбившись, замолчала.
– Да, Син говорил мне о турнире, - выручил её гость.
– Вот - вот, - подхватила Элен. - Кто говорил?
– Да тренер мой. Синица его фамилия. А Син, - ну, мы его так зовём.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
