Афанасьев говорит, конечно, о той самой «Записке» с приложениями, которая появилась в «Полярной звезде», где мы находим и «защиту звания шпиона» (см. ПЗ, VII -1, 35), и «десять заповедей петрашевца Григорьева, найденных в бумагах петрашевца Филиппова» (см. ПЗ, VII-1, 74–79), и отрывки из неблагонамеренных сочинений, выписанные из учебных тетрадей Ламанского (см. ПЗ, VII — 1, 81–82).
Ответственным чиновником при Муравьеве-вешателе (министр, как отмечалось, был личным врагом Липранди) состоял Петр Александрович Ефремов. Скорее всего именно он и показывал Афанасьеву липрандьевские бумаги, а в свое время переслал их в Лондон. Положение материалов Липранди в VII книге непосредственно перед «Рассказами о временах Николая I» еще более подтверждает гипотезу о роли П. А. Ефремова.
Герценовская Вольная печать притягивала самые секретные, забытые, запретные документы: всего за два месяца до выхода VII «Полярной звезды» не кто иной, как сам И. П. Липранди, большой специалист по добыванию всякого рода агентурных сведений, отдал должное необычайным способностям противника.
В «Записках», посланных в конце июня 1861 г. крупному чиновнику III отделения Гедерштерну19, Липранди развивал некоторые мысли о перестройке тайной полиции (по его мнению, охранка должна пользоваться активной поддержкой населения, так как «с идеями, волнующими сейчас молодое поколение, должно воевать идеями»).
Все эти соображения были повторением тех мыслей об «академии шпионства», на которые в 1857 г. Герцен обрушился в «Колоколе».
И поэтому Липранди завершает одну из «Записок» следующим красноречивым призывом: «Письмо это останется между нами и должно быть истреблено, ибо ужасно подумать: каким образом лондонско-русский типографский станок сделался как бы ухом Дионисия Сиракузского, выслушивающего самые секретные из некоторых документов».
Глава XII
1825–1862
…Когда в 1826 Якубович увидел князя. Оболенского с бородой и в солдатской сермяге, он не мог удержаться от восклицания: «Ну, Оболенский, если я похож на Стеньку Разина, то неминуемо ты должен быть похож на Ваньку Каина!» <…> Народ не признавал этого сходства <…>. Может, они думали: «Наши-то сердечные пешечком ходят туда, а вот господ-то жандармы возят».
А. И. Герцен «Полярная звезда». Книга VII, выпуск 2
VII книга, выпуск 2 — о свободе. Снова братья Бестужевы. Как Николай Иванович Греч сделался автором «Полярной звезды». «Записки декабристов» средь штормов 1862–1863 гг. Е. И. Якушкин — главный собиратель декабристского наследства
«Сабля моя давно была вложена. Я стоял в интервале между московским каре и колонною гвардейского экипажа, нахлобучив шляпу и подняв руки, повторяя себе слова Рылеева, что мы дышим свободно: я с горестью видел, что это дыхание стеснялось!» — такими словами начинался вышедший в марте 1862 г. 2-й выпуск VII «Полярной звезды» (ПЗ, VII—2, 1).
Слова эти принадлежали Николаю Бестужеву. Через год после того, как VI «Полярная звезда» напечатала первый отрывок из его замечательных воспоминаний, в VII книге появился второй.
Вот развернутое оглавление 2-го выпуска, в котором, как обычно, можно заметить подробности, важные для расшифровки самой тайной истории этой книги.
Полярная звезда, книга VII, выпуск 2
Название произведения Автор Стр. Дата (или намек на нее) 1. Из записок Николая Бестужева
Н. А. Бестужев 1–7 Примечание к «Запискам» на стр. 1: «
этот отрывок написан на пяти с половиной полулистах серой и весьма толстой бумаги, почерком самым неразборчивым, с многочисленными помарками» 2. Император Александр I и В. Н. Каразин
А. И. Герцен 8–72 Февраль 1862 г. (из переписки Герцена. См. XVI, 366 комм.) 3. Еще из Записок Н. А. Бестужева
Н. А. Бестужев 73–75 Вступление к обоим текстам: «
Отрывок, помещенный нами <стр. 1–7>,
был уже напечатан, когда мы получили еще листок и сверх того, отрывок из „Записок“, приписываемых М. А. Бестужеву» (ПЗ,Vll-2,73) 4. Из записок, приписываемых М. А. Бестужеву
М. А. Бестужев 76–84 Вступление к обоим текстам: «
Отрывок, помещенный нами <стр. 1–7>,
был уже напечатан, когда мы получили еще листок и сверх того, отрывок из „Записок“, приписываемых М. А. Бестужеву» (ПЗ,Vll-2,73) 5. Выдержки из записок одного недекабриста
Н. И. Греч 85–123 - 6. «Былое и думы» (Два процесса — Бартелеми и Симона Бернара)
А. И. Герцен 124–160 - 7. Стихотворение «Забытье»
Н. П. Огарев 161–166 -
Перед нами предпоследняя книга «Полярной звезды» и последняя, где представлены ее корреспонденты. Хотя содержание тома в какой-то степени определялось поступавшим материалом, но все же нельзя не удивиться, как мастерски и целостно собрана каждая книга альманаха. Если 1-й выпуск VII книги как бы имел невидимый подзаголовок — Рассказы о временах Николая, то девизом 2-го выпуска могло быть одно слово — Свобода.
Свобода по-декабристски предстает и в рассказе не-декабриста Греча и особенно в новых строках братьев Бестужевых: «Они все пятеро поцеловались, обратились так, чтоб можно было пожать им связанным друг другу руки, и приговор был исполнен. По неловкости палача Рылеев, Каховский и Муравьев должны были вытерпеть эту казнь в другой раз, и Рылеев с таким же равнодушием, как прежде, сказал: „Им мало нашей казни — им надобно еще тиранства!“» (ПЗ, VII—2, 75).
Свобода для В. Н. Каразина, оригинального общественного деятеля начала века, нечто другое1: это был в изображении Герцена шиллеровский маркиз Поза, благородно и наивно говоривший правду в лицо царям.
Позже, издавая отдельно свое замечательное сочинение, Герцен приписал к нему посвящение:
«Вам, Н. А., последнему нашему Маркизу Позе, от всей души посвящаю этот очерк».
«Н. А.» — это один из главных революционеров 60-х годов — Николай Александрович Серно-Соловьевич. Подпольщик, конспиратор, один из организаторов «Земли и Воли», он обладал какой-то особенной чистотой и благородством, которые проявились в нескольких поступках в духе маркиза Позы2. Герцен видел в таких характерах один из самых главных положительных результатов революционного движения: внутренняя, личная свобода, благородство, без которой не может быть завоевана и упрочена свобода внешняя — для страны и народа.
Проведя читателя «Полярной звезды» сквозь разные круги русской свободы, Герцен затем знакомил его со свободой по-английски во всей силе и слабости («Два процесса» из «Былого и дум»).
Наконец, завершающее стихотворение Огарева было мечтой о настоящей свободе для России в будущем:
Чтоб земля нам да осталась,Воля вольная сложилась.Барской злобы не пугалась,Властью царской не томилась!..
* * *
О том, чьи послания, преодолев опасности, достигли на этот раз «Полярной звезды», кое-что известно.
И. г. Птушкина убедительно доказала, что материалы для статьи о Каразине были получены от Григория Петровича Данилевского, известного в ту пору литератора, познакомившегося с Герценом в 1861 г.3.
К сожалению, кроме одного письма Герцена к Данилевскому и списка лондонских адресов, который был составлен для него Герценом (см. XXVII, 593), мы не имеем никаких свидетельств об этих связях.
Что «Записки» Николая и Михаила Бестужевых могли исходить только от М. И. Семевского, хорошо известно и уже отмечалось выше. Однако очень многое еще неясно.
М. И. Семевский довольно активно сотрудничал в «Полярной звезде», «Колоколе» и других Вольных изданиях. Видимо, его конспиративная деятельность в то самое время, когда формировалась VII «Полярная звезда», стала известна правительству. Семевскому угрожала расправа: в списке пятидесяти главных «злоумышленников», составленном в III отделении осенью 1861 г., номером 1 был Н. г. Чернышевский, а номером 16— Михаил Иванович Семевский4.
