именно ему. Но это неудивительно, ведь… И тут я плавно перешел к родословной моего друга (я слышал ее так часто, что запомнил наизусть), особо остановившись на папе, Сваре Медведе, и маме — знаменитой на весь Сёлунд колдунье.
Ага, вижу, кое-кто забеспокоился. Не иначе, собирался пустить кровушку заезжим берсеркам, пока они в отключке. А вот теперь подумайте, стоит ли обижать мальчика, чья мама — колдунья. Лично я бы не рискнул… О Каменном Волке я распространяться не стал. Сказал лишь, что он был другом и доверенным законоговорителем прежнего конунга Дании. Слушайте, господа, и мотайте на ус. Убить такого, всё равно что зарезать генерала ФСБ. Технически нетрудно, но потом ой что будет…
Наконец пир победителей и побежденных закончился. И все расползлись по углам. Спать. За что я не люблю длинные дома норманов, так это за невероятную духоту. Этакий ароматический замес армейской спортивной раздевалки и общественного туалета, приправленный чадом и гарью закапанного жиром очага.
Я очень старался не спать, понимая что бывшие союзники очень даже не против зарезать меня во сне. Но башка пухла от духоты, веки слипались, а внутренние резервы бодрости иссякли еще часа три назад. Даже мысли о том, что неплохо бы завалить на сенцо какую-нибудь приятную на ощупь девку и проделать с ней ряд всем известных манипуляций (мое личное средство от засыпания), уже не вызывали привычного адреналинового прихода…
Словом, я продержался, наверное, часа два, успешно имитируя сон, а потом уже не имитируя…
Этот звук разбудил бы меня даже под снотворным. Звук, который теперь был мне известен лучше, чем карканье вороны. Не слишком громкий, но очень, очень характерный. Звук живой плоти, разрываемой неплохо заточенным железом. Его ни с чем не спутаешь. Я проснулся вмиг, а меч оказался в моей руке еще раньше, чем я проснулся.
В призрачном мерцании угольев я увидел склонившуюся над Стенульфом фигуру, осознал каким-то краем еще толком не проснувшегося мозга, что — всё, опоздал! Но все равно, на рефлексе, еще сидя, сделал выпад… И промахнулся. Потому что тот, над Стенульфом, качнулся и повалился на бок.
Оп! Длинная рука перехватила мое запястье и сдавила его. Больно. Я высвободился мощным рывком, подключив весь свой вес…
— Полегче, Черноголовый! — проворчал Каменный Волк, поднимаясь и вытирая нож об овечью шкуру, которой был накрыт. Потом ухватил за волосы того, кого только что зарезал, приподнял без особого напряжения…
— Ага, — сказал он, не заботясь о том, чтобы понизить голос. — Вот наш Болтун и договорился…
И тут всё завертелось. Сразу с полдюжины теней кинулись на нас. Хотя нет, насчет теней — это я погорячился. У этих теней были вполне материальные тела и не менее материальное оружие.
Стало очень шумно. Кто-то орал, кто-то визжал истошно. Кто-то выл от боли. Что-то падало и ломалось, отлетевшая в очаг шкура вспыхнула, озарив внутренность дома и заодно наполнив его клубами дыма и омерзительной вонью паленой шерсти…
Но мне было не до того, чтобы принюхиваться. Копье с хрустом воткнулось в лавку, на которой я позорно нарушил устав караульной службы. С другой стороны на лавку обрушился топор. То есть не на лавку, а на мою ногу, но ногу я убрал. Так же, как и туловище, которому предназначалось копье. Затем я отрубил руку с топором, а копейщику, который по инерции налетел на меня, заехал коленом в пах. Ему не понравилось. Но еще меньше ему понравилось, когда я пихнул его навстречу еще одному любителю резать сонных, а тот в запале всадил приятелю в спину копье. Да с такой силой, что наконечник выскочил у нехорошего человека из груди. Я отпихнул нанизанного раньше, чем тот заплевал меня кровью, и экономным тычком проколол сердце его убийцы.
На этом битва закончилась. Да нет, какая битва — резня. Как выяснилось позже, пока я управлялся с этими двумя, Каменный Волк, не вставая с койки и даже не впадая в состояние берсерка, прикончил пятерых, включая и того, кому я отрубил руку. Что тут скажешь? Мастерство не пропьешь… Старый конь борозды не испортит… А я скажу так: до уровня этого каменного дедушки мне еще расти и расти… Если когда-нибудь вырасту. Всё-таки маловато у меня опыта работы с вооруженной группой в условиях тесноты. Надо тренироваться. При случае.
Разумеется, происшедшее смертоубийство разбудило всех обитателей длинного дома. Кроме Медвежонка.
Напали на нас верные спутники по путешествию. И еще пара каких-то придурков.
Объяснять, что они поступили плохо, было некому. Читать нотации покойникам — бессмысленное занятие.
Трупы сложили снаружи. Дверной полог откинули, а продух открыли пошире, чтобы проветрить помещение. Распоряжался процессом Стенульф. Его беспрекословно слушались все. И сторонники вдовы, и всхлипывающая (как-никак брата убили) Гундё.
Впрочем, хлюпала носом не одна одна. У остальных трупаков, когда они еще не были трупаками, тоже имелись родственницы и жены.
Я вышел наружу, кое-как, снегом, смыл с себя кровь, напился, избавился от излишков жидкости в организме и попросил могучего дедушку:
— Я посплю, ладно?
Получил разрешающий кивок, упал на забрызганное кровью (плевать!) ложе и отрубился.
Утро принесло головную боль, здоровый голод и приятное ощущение того, что заботиться ни о чем не надо. Дедушка уже обо всем позаботился.
Поредевшее население усадьбы организованно суетилось, устраняя последствия наших подвигов и вводя жизнь в традиционный ритм.
Рулила вдова. Я слышал ее повелительные взвизги. Каменный Волк сидел на бревнышке при входе, щурился на зимнее солнышко и грел руку за пазухой у Гундё.
Всё-таки велика приспособляемость у датских женщин. Другая бы ни в жисть не простила того, кто убил ее брата. А этой — хоть бы хны. Очень правильная позиция с точки зрения выживания рода — прогнуться под самого сильного самца.
В мои вчерашние распоряжения Стенульф внес свои коррективы. Например, велел собрать всё железо, которое я распорядился оставить погибшим для погребального обряда, и сложить в сухом местечке под навесом. Еще он велел провести инвентаризацию ценностей и весьма огорчился, не обнаружив достаточного количества серебра. Поставил недостачу на вид вдове. Мол, нам было обещано полпуда (сорок марок) серебра за восстановление законности. И где оно?
На месте вдовы я бы послал его куда подальше с такой заявкой. Платить за то, что тебя скинули с престола, а брата твоего убили? Я, если вы помните, наоборот, посулил вдове вергельд…
Я сообщил об этом дедушке. Каменный Волк скривился, будто дерьма куснул (слово воина — дело святое), и спросил, говорил ли я о размере выкупа.
Нет, не говорил.
