— Посмотрите сюда, сэр. — Буш с чувством указал на берег и протянул подзорную трубу.
Пейзаж все еще казался непривычным — семафор исчез, а там, где была когда-то батарея, возвышался земляной курган. Но Буш имел в виду другое. По склону ехал довольно большой отряд всадников: Хорнблауэру казалось, что в подзорную трубу он различает плюмажи и золото позументов.
— Должно быть генералы, сэр, — возбужденно говорил Буш. — Едут посмотреть причиненный ущерб. Комендант, губернатор, главный инженер и все такое прочее. Мы почти на расстоянии выстрела. Мы можем, не привлекая внимания, дать ветру чуть-чуть снести нас к берегу, аккуратно выдвинуть пушки, установить максимальный угол подъема… хотя бы одним выстрелом из бортового залпа мы попадем в цель такого размера, сэр.
— Я думаю, да, — согласился Хорнблауэр. Он взглянул на флюгер, потом на берег. — Мы можем повернуть судно через фордевинд и…
Буш напрасно ждал, чтоб Хорнблауэр закончил фразу.
— Мне отдать приказ, сэр? Снова пауза.
— Нет, — сказал Хорнблауэр наконец. — Лучше не надо.
Буш — слишком хороший подчиненный, чтоб запротестовать, но весь его вид выражал разочарование. Надо было смягчить отказ, объясниться. Они могут убить генерала, хотя вполне вероятно, что это окажется драгун-ординарец. С другой стороны, они лишний раз привлекут внимание французов к уязвимости этой части побережья.
— Тогда они притащат полевые батареи, — продолжал Хорнблауэр, — всего-навсего девятифунтовки, но…
— Да, сэр. Они тоже могут доставить массу неприятностей, — неохотно согласился Буш. — Вы что-то задумали, сэр?
— Не я. Он. — Хорнблауэр махнул рукой в сторону Прибрежной эскадры, туда, где реял брейд-вымпел Пелью. Пелью командует эскадрой, и заслуга должна принадлежать ему.
Но брейд-вымпелу не долго оставалось реять. Вернулась шлюпка, возившая на «Тоннан» рапорт. Кроме припасов она привезла еще и официальные депеши.
— Сэр, — сказал Оррок, вручая депеши Хорнблауэру. — Коммодор прислал со мной матроса, у него для вас письмо.
— Где он?
На вид это был самый обычный матрос, в обычной одежде, какую выдают на вещевом складе. Шляпу он держал в руке, так что видна была толстая косица на соломенно-желтых волосах. Судя по ней, он на флоте давно. Хорнблауэр взял письмо и сломал печать.
«Мой дорогой Хорнблауэр,
Как мне ни больно, но я вынужден подтвердить в этом письме то, что Вы узнаете из переданных Вам официальных депеш: Ваш рапорт, который я только что получил, будет последним, который я имел удовольствие читать. Я поднимаю флаг в качестве контр-адмирала, командующего эскадрой, которая сейчас набирается для блокады Рошфора. Командование Прибрежной эскадрой принимает контр-адмирал У.Паркер. Я усиленно Вас ему рекомендовал, хотя Ваши действия говорят за Вас куда красноречивей. Но адмиралы, увы, склонны иметь любимцев, людей, хорошо знакомых им лично. Странно мне было бы спорить с ним, учитывая, что и я позволил себе иметь любимца, чьи инициалы Г.Х.! Теперь оставим эту тему и перейдем к другой, еще более личной.
Из Вашего рапорта я узнал, что Вы имели несчастье потерять вестового. Я взял на себя смелость прислать Вам взамен Джона Доути. Он был вестовым покойного капитана Стивенса с «Великолепного», и его удалось убедить, чтоб он добровольно вызвался на «Отчаянный». Насколько я понял, он имеет большой опыт в услужении джентльмену. Надеюсь, что Вам он подойдет и будет заботиться о Вас на протяжении многих лет. Если в эти годы его присутствие будет напоминать Вам обо мне, я буду очень рад.
Ваш искренний друг. Э.Пелью»
Несмотря на всю свою сообразительность, Хорнблауэр не сразу осознал прочитанное. Новости были плохие: плохо, что меняется руководство, и, по-своему, так же плохо, что ему навязали на голову барского слугу, который посмеется над его скромным хозяйством. Но если служба на флоте чему-нибудь и учит, так это безропотно сносить неожиданные повороты судьбы.
— Доути? — спросил Хорнблауэр.
— Сэр. — Доути смотрел почтительно, однако глаза у него были чуточку насмешливые.
— Вы будете моим слугой. Исполняйте свой долг, и вам нечего будет бояться.
— Да, сэр. Так точно, сэр.
— Личные вещи с вами?
— Так точно, сэр.
— Первый лейтенант пошлет кого-нибудь показать вам, куда повесить койку. Вы будете делить каюту с моим писарем.
Капитанский вестовой был единственным рядовым матросом на судне, который не спал в тесноте вместе со всеми.
— Есть, сэр.
— После этого можете приступать к своим обязанностям.
— Есть, сэр.
Прошло всего несколько минут. Хорнблауэр, сидя в каюте, увидел как в дверь проскользнула молчаливая фигура
— Доути знал, что личный слуга не должен стучаться, если узнал от часового, что капитан один.
— Вы обедали, сэр?
Хорнблауэр не смог сразу ответить — позади был суматошный день, сменивший бессонную ночь. Пока он думал, Доути почтительно смотрел поверх его левого плеча. Глаза у Доути были голубые-голубые.
— Нет, не обедал. Можете что-нибудь для меня приготовить.
— Да, сэр.
Голубые глаза скользнули по каюте и ничего не обнаружили.
— Нет. Своих запасов у меня нет. Вам придется идти на камбуз. Мистер Симмондс что-нибудь для меня найдет. — (Корабельный кок, будучи унтер-офицером, именовался «мистер»). — Нет. Подождите. Где-то на этом судне есть два омара. Вы найдете их на рострах, в бочке с морской водой. Это мне напомнило. Ваш предшественник мертв уже почти сутки, и все это время воду не меняли. Займитесь этим. Пойдете к вахтенному офицеру с моими приветствиями, и попросите его вооружить помпу для мытья палубы и сменить воду. Тогда один омар останется живым, а другого вы приготовите мне на обед.
— Да, сэр. Или вы могли бы съесть одного сегодня вечером в горячем виде, а другого завтра утром в холодном, если я сварю их обоих, сэр.
— Мог бы, — согласился Хорнблауэр, воздерживаясь от прямого ответа.
— Майонез… — сказал Доути. — На этом корабле есть яйца, сэр? Оливковое масло?
— Нет! — прохрипел Хорнблауэр. — На этом корабле нет никаких капитанских запасов, кроме двух проклятых омаров!
— Да, сэр. Тогда я подам этого с топленым маслом и подумаю, что сделать завтра, сэр.
— Делайте, что хотите, ко всем чертям, только не лезьте ко мне, — сказал Хорнблауэр.
Настроение его стремительно ухудшалось. Мало того, что он должен штурмовать батареи, он еще должен заботиться, чтоб омары не подохли. А Пелью покидает Брестский флот: официальные приказы, которые Хорнблауэр только что прочитал, подробно объясняли, как салютовать завтра новым флагам. А завтра этот проклятый Доути с его дурацким майонезом (черт его еще знает, что это такое), начнет рыться в штопанных рубашках своего нового хозяина.
