— Скажи, фея, почему тебе нравится выглядеть старше своего возраста? — вдруг спросил он. — Ты ведь еще вполне молода...
— По сравнению с тобой — вообще юная девочка! — хмыкнула ведьма. — Тебе-то самому сколько столетий?
— Если тебя приодеть, — продолжал демон, словно не слышав, — смотреть на тебя будет не так больно. Или ты специально из себя страшную колдунью изображаешь? Неприступную? Отпугиваешь всех, чтобы не смели приближаться? Боишься, что тебя может кто-нибудь полюбить? Ах нет! Ты боишься, что сама можешь кого-то полюбить?
— Старой девой жила! Старой девой и помру! — отрезала излишне вспыльчиво ведьма. Отвернулась, чтобы скрыть румянец, пробормотала: — Что-то ты завел речи о любви? Что вообще демонам о любви известно-то? Подозрительно! Замышляешь гадость какую-нибудь, а мне лапшу на уши вешаешь...
Отчего-то сегодня драконессе и спать было скучно. Она повозилась в постели, поворочалась. И хотя Фред сразу засопела, едва коснувшись ухом подушки, Эд и Рики угомониться не желали. Рики придвинула подсвечник и тихонько дунула. Изо рта вырвалась тоненькая струйка огня — кончик фитиля заалел, вспыхнул огонек, осветив комнатку.
Из-под кровати драконесса достала ветхий томик с пряжками на переплете, положила себе на пузо, принялась перелистывать. Заинтересовалась поэмой о прекрасной принцессе и злом колдуне, зачиталась.
Эд заглядывать в развернутые к огню страницы было несподручно. Ей надоело выворачивать шею, и она решила перекусить, благо было чем — на сундуке возле кровати стояло блюдечко с пирожками. Пока Рики одной лапкой держала книгу, другой лапой Эд переставила блюдце на свою сторону кровати, поставив прямо на одеяло.
Пока Эд выбирала, с какого бы пирожка начать, Рики перевернула страницу правой лапкой. Нахмурившись, Эд вернула себе контроль над конечностью — и нарочито долго держала двумя коготками пирожок, принюхиваясь, облизываясь — в общем, наслаждаясь предстоящим удовольствием.
Но Рики уже дочитала разворот. Подождав немножко, она быстро запихнула пирожок в рот растерявшейся Эд — и перевернула наконец страницу.
Та стерпела, промолчала. Но следующий пирожок стала специально обкусывать по гребешку маленькими кусочками.
— Не чавкай! — сделала замечание сестре Рики.
Та принялась чавкать еще громче. И облизала перепачканные в начинке пальцы. Сладкие пальцы липли к страницам книги, Рики это совсем не нравилось.
— Прекрати чавкать, тут тебе не столовая!
— А ты не читай, это тебе не библиотека.
— А ты не ори, Фред разбудишь!
— А нечего спать в столовой!
— Тут кровать — значит тут спальня!
— А я думала — это библиотека! — ехидно заметила Эд. — И вообще, не честно читать в одиночку! Могла бы завтра почитать вслух.
— А уплетать пирожки в одиночку честно?
— Ну так у нас же животик общий. Значит, что я съем, что ты — никакой разницы.
— Ах так! Отдавай тогда пирожки, я сама всё съем! Какая тебе разница?
— Вот хитренькая нашлась! И книжка ей, и пироги ей! Вот возьму и наемся завтра лука! Будешь целый день икать.
— Можно подумать, ты не будешь.
— Ничего, я потерплю.
— Вредина!
— Злючка!..
Проснувшаяся Фред тоже хотела присоединиться к ссоре и обругать сестриц. Но вдруг заметила краем глаза, как за окном что-то блеснуло... Она зачарованно замерла, вытянув шею. Только нежданная оплеуха заставила ее опомниться.
— Дурынды, хватит лапами махать! — воскликнула она. — Вон посмотрите, что там!..
— Кто тут дурында?! — начала Рики, но обернувшись, тоже замерла, захлопала глазами.
За окном в тишине опять шел снег. Снежинки, словно покачиваясь на невидимых качелях, медленно падали вниз. На белеющей во мраке полянке, в круге садовых деревьев, сверкало нечто огромное, крылатое — переливалось всеми оттенками весенней радуги, будто бы светясь изнутри... Крылья существа распахнулись — в узоре тысяч перьев, рассыпавшись искрами, отразился свет затененной облаками луны. Яркие отсветы, словно зеркальные зайчики, ворвались через переплет окна в комнату, заполнив от пола до потолка сказочным разноцветьем.
Драконесса, не отрывая глаз от чудесного видения, выбралась из-под одеял, подошла, открыла окно. В распахнутые створки ворвался морозный воздух. Фредерика не долго думая залезла на подоконник — и спрыгнула на козырек крыши. Драконесса не заметила, что нечаянно смахнула краем одеяла на пол подсвечник...
С трудом пробравшись по крыше, где снега намело выше колена, поскальзываясь через шаг, Фредерика добралась до ската над крыльцом. Драконесса собиралась съехать как с горки и плюхнуться в большой сугроб внизу...
Но внизу ее поймали в мягкие, сильные объятья. Осторожно поставили на землю...
Фредерика, задрав головы, в восхищении смотрела на склонившуюся над ней огромную дракониху. Голова на длинной лебединой шее, украшенной сверкающим изумрудным гребнем, приблизилась к ней низко-низко. Драконесса ощутила тепло дыхания, вырывающееся из узких прорезей ноздрей, видела собственное отражение в огромных глазах... Как же прекрасна, эта явившаяся к ней незнакомка! О, как бы она желала вырасти, стать такой же блистательной, ослепительной, сильной, изящной!..
Но почему-то в глазах драконихи засверкали слезы. Не зная отчего, Фредерика тоже готова была расплакаться! Она зажмурилась, помотала головами, прогоняя мешавшие видеть жгучие капли...
И в этот миг дракониха выпрямилась, вознеся гордую голову высоко ввысь, едва ли не выше деревьев, как показалось восхищенной Фредерике. Распахнула искрящиеся крылья — и, оттолкнувшись лапами, взлетела в небо.
— Нет, подожди! — крикнула вслед Фредерика. — Мне нужно... многое у тебя спросить!.. — договорила уже совсем тихо.
Совершив круг над домом, незнакомка, подняв вьюгу взмахами могучих крыльев, взмыла ввысь, в черноту небес. Сверкающей точкой затерялась в снежинках...
За разговором ведьма сварила заказанное зелье, нашептала сопутствующие заклятья. Перелила снадобье в бутылочку, залепила горлышко воском. Иризар пристально наблюдал за каждым действием.
— Ты, должно быть, достаточно разумен, раз сумел прожить столько лет, — продолжала Гортензия. — Поэтому давай говорить прямо?
— Какое многообещающее начало!
— Я предлагаю тебе сделку, демон.
— Чем ты можешь меня подкупить, фея? Твое тело и жизнь и так в моих руках. Хочешь продать мне свою душу? Прости, но став демоном, я покинул ряды голодных духов и, знаешь ли, потерял вкус к поглощению человеческих душ. А от твоей кислой души, пожалуй, меня и вовсе изжога замучает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
