— Я понял, почему пантеон язычества развалился, — кивнул Сёма. — Пирамиду иерархии походу только сами носители званий, волхвы, и знали. А одного бога проще почитать, вот на этом три мировые религии и вывезли, будь то христианство, иудейство или ислам. Как, впрочем, буддизм, иудаизм и всякое там конфуцианство.
— А пророки тебе, святые, апостолы и прочие первозванные, чем не пантеон?
— Вам может быть, за сорок тысяч лет и больше намозговать удалось, а мне некогда. У человека срок жизни короткий: родился, вырос, туннель, родился, вырос, туннель. Скорп, пойдём уже в горы. Живу потрясём, может он тебе акупунтурно куда-нибудь нажмёт, ты и воспрянешь духом и телом.
— Да идём, идём.
Родослав расплылся в улыбке, глаза настольгически закатились:
— Вы же молодые ещё, вам ещё шагать и шагать. Ещё столько грабель, столько шишек. Отделиться, попутешествовать, самим всё увидеть, а потом кивнуть в такт ранее произнесённым словам… Словам родителей.
Сёма развёл руками:
— Какие грабли? Страна зажата в тиски, Эмиссаров что убивай, что нет, мало что меняется, а тут ещё, то ли новая мировая религия, то ли возврат к прошлому, то ли вообще черте что. Мы за Лерой в командировку выдвигались, нам не до богов, не до демонов. Нас дома ждут.
— А если сгорит дом? Умрут все?
Сёма прищурился:
— Ты точно сын светлого бога? Или с божественной точки зрения всё это снова не имеет значения? Так может наш мир — тюрьма вселенной? Поназаслали уголовничков, воюют друг с другом.
Родослав посуровел:
— Что если не будет у вас точки возвращения, ни памяти прошлой. Как проклятые на вечное скитание цыгане скитаться будете из угла в угол?
— Скорп, ну что у тебя за родня такая пасмурная? Вторую стадию ещё, что ли не прошли?
— Стадию?
— Ну, с рождения человек — оптимист. Детство. Потом пессимист — половое созревание, первые кризисы, всё такое. Потом реалист. Как бы нашёл себя в жизни, устоялся. А четвёртая стадия — фаталист. О душе, о бренном. Мысли о переходе за черту. Судьба. Всё такое.
— Я с тобой в связке не пойду.
— Что у тебя всё так по-детски? Кашу не буду, в связке не пойду… Совсем расслабился?
— Ты уморишь даже горы. И с чего ты решил, что фаталист — последняя стадия? Удобно думать, что за тебя уже всё предрешено? Пятая стадия — ответственный. За свою судьбу, за свою жизнь, за свой путь. Или просветлённый. Не единоличник-отшельник, занятый своим развитием и начхавший на мир и всё прочее, а тот, кто движет мир вперёд. Движитель.
— Вот что значит про богов на солнцепёке, — протянул Сёма.
— Это мои предки, прямая родня. Как я могу отказаться от предков? Я не коммунист.
— Сейчас то это какое имеет значение? Христианство позднего толка, тотальный коммунизм и урезанная демократия давно подняли брата на брата, сына на отца и так далее.
— Ага, и при этом кланы, фамилии. Те, кто остался в единстве, и правят миром.
— Кх-м, — кашлянул Родослав.
— Что? — одновременно повернулись Скорпион и Леопард.
Синеглазый поводил перед глазами пальцем, кривясь, словно съел целиком лимон, буркнул:
— Иномирье ворота прорвало. Ближе всех Добро оказался.
Парни одновременно посмотрели друг на друга. Сёма обронил:
— О чём он вообще?
— Иномирье?
Родослав щёлкнул пальцами…
Пустыню заволокло чёрным. Это не было пылевой бурей. Просто небо без облаков вдруг стало чёрным, словно ночь перепутала свои часы с днём. Эта чернота сгустилась клубнями и приблизилась к земле, к пескам. Миг и сама обшивка мирозданья пошла по швам. Воздух вдруг порвался. Из тёмного порвала спиной в песок полетел кудрявый человек в просторной одежде. Семь раз перекатившись через голову и через себя, он замедлил падение и остановился на песке, тяжело дыша и не в силах подняться. Человек был истощён и выглядел довольно жалко.
— Добро? Аватар Добро? — Ещё договаривал свой вопрос Семён, как из той порванной грани пачками посыпались люди в облегающих комбинезонах и чем-то вроде касок.
Незнакомый десант десятками падал в траву с перекатами и тут же бежал в сторону поверженного аватара. Руки десантников были свободны, лишь за плечами в небольших рюкзаках, возможно, было оружие. Но, казалось, они обладали чем-то более боевым, чем простое огнестрельное. Ведь ещё не добежав до Аватара, Добро стало подкидывать в воздух как от сильных пинков невидимого монстра. Подкидывало и тут же с огромной силой швыряло об землю. Но только для того, чтобы подкинуть вновь.
Светлая одежда Аватара покрылась малиновым. Даже на глаз можно было сказать, что от каждого удара сломано немало костей.
Но Сильный мира сего не просто так получил своё звание. Иранец выживал, иранец жил. И солдат иноземного десанта неумолимо раскидывало по песку. Без новой возможности подняться.
— Тренировка! Наших бьют! — Закричал Сёма и бросился к десанту.
Скорпион зябко поводил плечами и, коротко взглянув на безмятежно стоящего отца, побежал вслед за братом.
Сёма ускорился в нескольких метрах от объектов, подлежащих устранению. На вид они были совсем как люди. За странными касками со стеклами не видно глаз, но лица вполне человеческие. По аналогии с земными обитателями их можно было принять за кавказцев, горцев гор. Сравнение относительно отдалённое.
Сёма расплылся в воздухе, и десант стал терять бойцов столь же быстро, сколько успевал высаживать тёмный портал. Руки ломали, крушили молотами, ноги скользили по песку, как у хорошего фигуриста по застывшему озеру. Грудные клетки пробивались толчком ладони, перемалывая внутренние органы волновым выбросом, шеи хрустели вполне по физическим законам, достигая критического угла.
Сберегая энергию, экономил на волновых выбросах, предпочитая использовать инерцию противника против них же самих. Когда пробился к Аватару, одежду заляпало кровью, а руки походили на тесак мясника после долгой работы. Крови красной. Десант всё же очень немногим отличался от людей. Можно было предположить, что химический состав тел примерно схож. Кровь имела в составе то же железо.
Скорпион добежал до зоны боя, но нападать желания не обрёл. Тело восстановилось, но ощущения были такими, словно последний раз дрался в начальной школе, а сейчас был в возрасте ветхого старика. Ни гнева, ни адреналина. Волевой импульс с которым привык бросать себя в бой, превращаясь в расчётливый механизм уничтожения, исчез.
Скорпион невольно застыл, глядя, как пролетает по небу подкинутый Аватар и как Сёма прорубает широкие просеки в рядах противника. Сам Сёма сливался с воздухом, и лишь тренированный глаз отмечал, где в следующий раз появиться это дитё человеческое и чья шея повернётся, чьё грудная клетка сломанными рёбрами пропорет сердце. Дрался как берсеркер, таковым не являясь. Тотем лишь тревожно наблюдал сечу, но хозяин не звал.
Сергея неведомой силой потянуло вверх. Кто-то из десанта обратил внимание на подошедшую фигуру. Эта сила походила на развитую форму телекинеза. Но по тому, как пали на колени один за другим трое десантников, Скорпион предположил, что бросать его не так-то просто.
"Не так просто как Аватара? Что это? Влияние отца за спиной? Или побочное действие яда?"
В груди что-то взорвалось. Ком гнева, промчавшись по телу, заполонил сознание. Не скатываясь до физического уровня боя, Сергей вздыбил руки в небо. Трансформация гнева в силу оказалась мгновенной. Чёрные клубни над порталом слиплись. Белоснежная неуправляемая молния ударила в саму иссиня-чёрную глубь портала.
Последние десантники, словно попавшие под гнев Перуна, свалились в песок опалённым мясом. С горящими, плавящимся комбинезонами и рюкзаками. Видимо в рюкзаках всё же было нечто вроде оружия — огонь вызвал реакцию, и небольшой взрыв с синим пламенем раскидал всё вокруг на десятки метров. Волной снесло последних солдат. Аватар в последний раз свалился на песок.
Сёма, прикрывшись трупом, вскочил, едва волна прошла над головой. Странный для песков боец из ран имел лишь синяки, ссадины, да неглубокий порез на скуле. Вся прочая кровь на нём была вражеская. Дыша, как будто имел вместо пары лёгких кузнечные меха, блондин недовольно огляделся. И чертыхнулся — противники кончились.
Но как бы ни хорохорился, ноги сводило дрожью, судорога делала слабым и беспомощным — на волновые воздействия ушло немало запаса. Невольно припал на колени над поверженным врагом и посмотрел на дрожащие руки. Тело было совсем не против свалиться прямо под небом и окунуться в долгий сон. Только разум постоянно напоминал, что обезвоживание и палящее солнце испепелят за неполный день.
Песок вокруг был залит кровью, завален телами и в посветлевшее небо валил едкий дым от взорванных рюкзаков. Молния, ударившая в портал, разделила остатки зарядов, что ушли в землю. Оплавленный высокой температурой песок стал похож на растекшееся стекло.
