надежду.
— Если бы у меня была такая возможность, я бы вам помогла. Но в этом вопросе я бессильна.
— Вы сможете, ведь вы смогли попасть сюда. Освободите меня. Вы ведь знаете, что я невиновен.
Я уже начала нервничать.
— Послушайте, я здесь для другого. Я хотела узнать, может, у вас осталась семья: дети или жена, и им надо помочь?
— Единственный, кому нужна помощь, — это я. Уже много лет я никому не нужен. Я одинокий, у меня нет семьи, родных, некому меня оплакивать, — он даже прослезился.
— Возьмите эти деньги, они вам пригодятся, — и я протянула ему несколько золотых.
Слезы сразу же высохли.
— И на том спасибо, премного благодарен.
Он был в темнице всего лишь несколько часов, и не имело смысла тратить на него больше денег. Вряд ли он владеет нужной мне информацией.
Пообещав в случае чего замолвить за него словечко, я позвала надзирателя и покинула темницу.
На выходе меня встретил Оторэль с довольным выражением лица.
— Ну что, удалось что-нибудь разузнать о бедных родственниках?
— Нет, у него не оказалось никаких родственников.
— Так значит, все оказалось менее романтично, чем вы думали.
— Не знаю, как насчет романтики, но мне хотелось бы посмотреть и остальную часть тюрьмы. Это возможно?
— Зачем это вам?
— Причуда богатой мадам. Мне интересно узнать побольше о заключенных. Вы мне поможете?
— Странная вы. Вы и об их родственниках собираетесь позаботиться?
— Это не ваше дело.
— Ладно, по рукам. За ваши деньги — любой каприз. Я договорюсь с надзирателем.
Надзиратель согласился на удивление быстро. Я терпеливо начала выслушивать историю тюрьмы, а затем по очереди и самих заключенных. Мы прошли большую часть пути и остановились у последнего корпуса. Когда я собиралась переступить порог, чтобы пройти туда, то услышала голос надзирателя.
— Нет, туда нельзя.
— Почему?
— Там содержатся особо опасные преступники.
— Но это же самое интересное, — послышался голос Оторэля.
— Есть приказ начальства. Туда входить запрещено.
— А если так? — и я сама протянула ему горстку золотых монет.
— Нет, я не могу.
Я добавила еще монет. Было видно, что он колеблется.
— Хорошо, но только недолго, — в конце концов, произнес он и, изрядно нервничая, завел нас в помещение. Там было четыре железных двери. Но, в отличие от предыдущих, в этих окошки были закрыты на замок.
— А можно посмотреть внутрь? У вас есть ключи?
Он одну за другой открывал окошки, пока не остановился перед последней дверью.
— А как же эта?
— У меня нет ключей. Они у главного, только он туда заходит.
Что же делать? Эта мысль крутилась у меня в голове. У меня был маленький пузырек с взрывной жидкостью, мне с трудом удалось ее пронести внутрь. Может, стоит захватить тюрьму, взять этих двух в заложники, рассуждала я, рассматривая Оторэля и надзирателя, и потребовать начальство выполнить мои условия, освободить Алекса и Магуа. А что, если я ошибаюсь, и в этой темнице не они, и таким поведением я подвергну риску всех нас. Но, если я отсюда выйду, я могу больше никогда не увидеть Алекса. Решение было принято.
— У меня в руках взрывчатка! Если вы что-нибудь предпримете, я разобью эту склянку, и все тут взорвется к чертовой матери! — крикнула я, метнувшись в противоположную от моих спутников сторону. Надзиратель взялся за оружие.
— Не смейте! Вы ведь не хотите удостовериться в правоте моих слов? Положите оружие на пол.
Он был в замешательстве, не зная, говорю я всерьез или блефую.
— Мадам, не психуйте. Что с вами? — послышался голос Оторэля.
— Мне не до шуток! Отдайте мне ключи от этой темницы! — повторила я.
— Я же сказал, у меня их нет, — ответил надзиратель.
— Принесите мне их, или я взорву тут все к чертовой матери.
Увидев сомнение в их глазах, я решила продемонстрировать правдивость своих слов. Открыв склянку, на свой страх и риск, я накапала немного зелья на каменный пол, произошел мини-взрыв. Поняв, что я не шучу, мои спутники засуетились.
— Остановитесь! Мы все поняли, — обеспокоенно произнес Оторэль.
— Я отправлюсь к главному, — предложил надзиратель.
— Нет, вы останетесь здесь. Вы — мои заложники. Отправьте кого-нибудь другого, — сказала я им, а затем, обратившись к надзирателю, произнесла. — Ты позаботься, чтобы ключ принесли как можно скорее, и возвращайся. Если не вернешься, сам знаешь, что будет.
Он вышел. В помещении остались я и Оторэль.
— Тори, что с вами? Зачем вы все это делаете? — спросил он.
— Долго рассказывать.
— Думаю, у нас полно времени.
— Мне не до разговоров. Алекс! — закричала я, стуча по закрытой железной двери. Ответа не было.
Я потеряла счет времени, но было ощущение, что прошло довольно-таки много, а надзирателя все не было.
Вдруг я услышала звук приближающихся шагов.
— Наконец-то он пришел, — подумала я, однако ошиблась, это был не надзиратель.
— Тори, это я, — послышался голос Анарэль.
— Зачем ты сюда пришла?
— Тори, что ты творишь? Я же ведь тебе пообещала обо всем позаботиться.
— Ты не понимаешь, я не могла больше ждать.
— Я все понимаю. Я поговорила с отцом, но ты все испортила. Он был готов помочь, а сейчас я даже не уверена.
— Как ты сюда попала?
— Я попросила отца отправить меня на переговоры с тобой. Сначала он не соглашался, но понял, что если кто-то и сможет тебя образумить, то это буду я.
— Анарэль, я отсюда не выйду. Мои друзья там, за дверью.
— Нет, Тори, их там нет. Они в другом месте.
— Откуда я могу быть уверена, что это правда?
— Я их видела.
— Что? И где же они?
— Доверься мне. Давай уйдем отсюда.
— Но если я отсюда выйду, меня схватят и посадят в одну из этих клеток.
— Мой отец взял тебя под свою протекцию. Вэон согласился пока ничего не предпринимать. Он ждет тебя, готов выслушать. Поверь мне, Тори, он больше тебя хочет, чтобы Вальдерона свергли.
— Хорошо, но тогда скажи мне, где мои друзья?
— Они находятся в одной из башен. Их содержат в лучших условиях. Пойдем, Тори, ты их увидишь. Я тебе обещаю.
Глава 13
3
Я согласилась, делать было нечего. Кроме этого, почему-то я ей верила. Мы вышли из тюрьмы, перед ней собралось большое количество стражи и много зевак. Я переполошила всех обитателей крепости — «местная сумасшедшая». Однако Анарэль была права: нас не тронули. Они лишь наблюдали за нашим движением.
Анарэль сопроводила меня к своему отцу. Он был взбешен. Было видно, что он еле себя сдерживает.
— Папа, Тори, я привела ее, — обратилась Анарэль к отцу.
— Я вижу.
