А вот фигушки. Он хоть понимает, как сейчас меня подставляет?
Наконец он оставил мои горящие губы в покое, ослабил хватку на талии и даже чуть отступил, буквально на полшага. Под моим взглядом его задорная улыбка сначала поугасла, а потом увяла окончательно.
Я же раздумывала: если я сейчас ему со всей силы врежу, это будет слишком или нет? Если уроню его авторитет при всех, а зал сейчас был абсолютно тих — все смотрели на нас, — то мне не поздоровится. Но руки прямо чесались.
Впрочем, я была бы не я, если бы не смогла смирить первый порыв.
Оглядела его с ног до головы, фыркнула, резко крутанулась на месте, сбрасывая его руки, и почти печатным шагом отправилась к столику с вином. Сейчас главное — не бежать и оставаться спокойной. Уйти — значит признать за собой вину или стыд. А это поражение, которого я допустить не могу.
С гордо поднятой головой я все же смогла дойти до столика, взяла бокал и непринужденно развернулась. И тут же натолкнулась на осуждающий взгляд Марьяны и взволнованный Гарета.
— Значит, все, что про вас болтают, — правда? Не могла нормально, по-человечески рассказать? А то у тебя вечно одни секреты.
Не знаю, чего я ожидала. Наверное, именно такой реакции. Теперь все будут обсуждать и осуждать. А в свете сплетен про Хармса и Шарин я выгляжу и вовсе скверно. М-да…
— Я. - начала, потом тяжело вздохнула. А имеет ли смысл оправдываться? Мы, конечно, с некроманткой неплохо ладим, но подругами, настоящими подругами, так и не стали. С другой стороны, нам еще одну комнату делить, поэтому наконец — то выдавила: — Я без понятия, что это было.
Отхлебнула воды из взятого тут же бокала. Впрочем, по вкусу это оказалась вовсе не вода.
— Пунш, только бесцветный, — хмыкнул Гарет, полюбовавшись на мою слегка недоуменную физиономию. — Наверняка кто-то из целителей сварганил. Они такое умеют.
— И даже без запаха, — поморщилась я. Вот мне только алкоголя не хватало для полного счастья.
— Без понятия?! — вскричала Марь, возвращаясь к, как я надеялась, закрытом вопросу. — Ты себя так ведешь, будто ничего не случилось!
— Я что случилось? — удивилась я. — Хармс меня поцеловал на глазах у всех? Так с моей репутацией было покончено еще в первую неделю обучения. Что еще?
Хотя на самом деле я сейчас больше беспокоилась о репутации в профессиональном сообществе. А такое поведение старосты может сказаться на мне не очень хорошо.
— Тебя поцеловал староста на глазах всего факультета!
— Я в курсе.
— Тебя Шарин убьет!
— Может, да, а может, и нет, — пожала плечами я.
До сих пор для меня совершенно непонятно, какие между ними отношения помимо соперничества. Логика подсказывает, что никаких, а вот интуиция считает иначе. И если она права, проблемы не заставят себя ждать.
— И тебе все равно?
— А что я могу сделать? — Я отвернулась от пышущей праведным гневом Марьяны и стала оглядывать зал.
И то, что я видела, мне не нравилось. На меня подчеркнуто никто не смотрел, старались отвести взгляды, проигнорировать. Если мне и здесь объявят бойкот, то это будет очень плохо. Просто хуже некуда.
— Скажи всем, что это ничего не значит, — тихо ответила соседка, а до меня только что дошло, что она и Гарет — единственные два человека, которым здесь не все равно, которые обо мне заботятся и которые рискнули сейчас стоять рядом со мной.
Это ничего не даст, ты сама знаешь.
— Мне кажется, нужно себя вести как ни в чем не бывало, — поделился мнением парень.
— Так и планирую. Может, закончим на этом?
Сказать, что тема мне неприятна, — это ничего не сказать. Нет, целуется Хармс, конечно, неплохо, но обстановка да и вообще вся ситуация вовсе не располагали к получению хоть какого-то удовольствия.
Нравился ли мне староста? Не знаю, не знаю. Как человек, в принципе, да, до этого дурацкого посвящения, пожалуй. Но как о парне я о нем не думала никогда. Может, и подумала бы, если бы он не сделал то, что сделал.
Весь, пожалуй, вопрос в том, зачем? Но так ли уж он меня волнует, если причины уже не столь важны, как последствия. А для меня они будут не очень приятными.
— Где-нибудь тут есть обычная вода без сюрпризов? — спросила я ребят, которые продолжали спорить на предмет, что же мне теперь делать.
— Да. — Гарет махнул рукой в сторону соседнего столика.
Я кивнула благодарно и направилась к вожделенной жидкости, но высшие силы сегодня были явно не на моей стороне.
Немного не доходя до стола, я почти нос к носу столкнулась с деканом Сарентоном, который выглядел не слишком довольным, скорее даже немного злым. Он прошелся по мне взглядом снизу вверх, на секунду задержавшись на губах, как мне показалось. И взгляд этот был… даже не знаю. Неприятный, в общем. Я в нем увидела нечто среднее между брезгливостью и разочарованием.
Или это отражение моего настроения? Уже мерещится всякое…
— Не ожидал от вас подобного поведения, — отчеканил он, обошел меня, будто какой-то столб, и пошел дальше.
А нет, не мерещится.
Глава 28
Не знаю, честно говоря, как я сдержалась. Стало настолько обидно, что даже не было слов, но я не сбилась с шага, дошла до стола, взяла воды, отпила. Пальцы немного подрагивали, но в целом мне, кажется, удалось сохранить спокойное выражение лица. По крайней мере, люди от меня не шарахались.
Глупый, просто идиотский поступок Хармса сейчас уже даже практически не волновал, куда неприятнее были слова декана.
А ведь самое главное, что я не виновата, я вообще ничего плохого не сделала. Ну не считать же таковым согласие на танец? Или надо было все-таки врезать старосте и устроить скандал? Смертельно оскорбиться из-за поцелуя.
Ну да, это как-то глупо.
Получается, Хармс меня подставил не только перед Шарин, всеми студентами, что здесь присутствовали, будущими коллегами, но и перед деканом? Хотя чего последний взъелся? Совершенно непонятно.
Впрочем, если подумать, и этому можно найти объяснение. Если он посчитал мои действия непрофессиональными, то его реакция понятна. Но опять же, моей-то вины здесь нет.
Наверное, только привычка все раскладывать по полочкам уберегла меня от того, чтобы закатить истерику. Не в смысле слез, а в смысле какого — то не очень красивого поведения. Нахамить я вполне кому-то могла, а то и драку спровоцировать. А что мне терять-то?
Впрочем, как только представился случай, я с этой ненавистной вечеринки улизнула. Ушла в самый разгар танцев в туалет, но даже заходить не стала — прошла мимо и скрылась через запасной выход.
Может, это трусливо и глупо, но я достаточно побыла — целый час после инцидента. И шепотков за спиной наслушалась, и взглядов недовольных и завистливых поймала немало. В общем, хватит.
Честно, я боялась, что кто-то заметит мое отсутствие и примется догонять и донимать, но ничего подобного, до общежития я добралась без происшествий. Кивнула вечерней привратнице, взбежала на свой этаж, зашла комнату, заперла дверь, прошла несколько шагов к столу, ища глазами что-то тяжелое.
Клинок взмыл в воздух сам собой — не помню, чтобы его вызывала. А следом за ним сверкнул красным и взлетел будильник. И оба предмета понеслись в дверь со скоростью воздушных серпов.
Кинжал воткнулся в дверь, пробив ее почти насквозь, а вот несчастный будильник, возмущенно звякнув, разлетелся на части.
Я, тяжело вздохнув, подошла к двери и с огромным усилием вытащила нож из деревяшки. Повертела несчастный предмет в руках — вроде с ним все в порядке, даже не затупился. Присела, разглядывая запчасти от испорченных часов. Думать о том, каким образом я запустила в дверь незачарованный будильник, не хотелось вовсе. Хотелось, чтобы этого всего никогда не было.
Не знаю, подчиняясь ли моему последнему желанию или еще чему, но лежащие на полу железяки задвигались как диковинные червяки, стараясь сплестись, спаяться вновь. Ничего у них, конечно, не получилась, и эта куча мала из металлических запчастей неприятным комком зависла перед моими глазами, будто ожидая приказа.
