- А в общем-то вы правы - это очень непросто. Я отлично понимаю, что вам хотелось бы освободить Рэндла, вдруг взять и подарить ему полную свободу.
- Ну да, - живо отозвался Хью, вставая с кресла, в котором он до сих пор сидел ссутулившись, недовольный и мрачный. - Да. Вероятно, и это тоже.
- И сделать это щедрой рукой, - сказала Милдред. - Без оглядки.
- Без оглядки. Да. - Он тоже подошел к окну и поднял глаза на туманный купол, висевший в воздухе, как купол какой-нибудь итальянской церкви на холсте Тернера. Взгляд его засветился от невысказанной мысли.
Я задела нужную струну, подумала Милдред. Надо придумать еще парочку красивых слов. Она почувствовала, что и сама действует без оглядки.
- Я понимаю, - продолжала она, - вам хочется сделать для Рэндла что-то неразумное, экстравагантное. Вы хотите помочь Рэндлу сделать что-то неразумное, экстравагантное.
- Да, - сказал Хью. - Вроде того. - И добавил: - Сам я никогда не поступал... неразумно и экстравагантно.
Так вот оно что, подумала Милдред, как я раньше не догадалась. И, оценив всю совокупность его мотивов, мимоходом оплакав собственное поражение, решила: он продаст картину, продаст непременно.
- Понимаете, - сказал Хью, с легкостью ложась на новый курс, после того как Милдред столь услужливо надула его паруса, - если и правда взглянуть с этой точки зрения, девочки, в общем, не пострадают, это я про Сару и Энн. Им достанется не так уж мало.
- К тому же Энн может опять выйти замуж, - сказала Милдред и тут же спохватилась, что допустила неосторожность. Нечего смущать простую душу Хью намеками на новые осложнения.
Но она зря всполошилась. Хью покачал головой.
- Ну, это едва ли. Кто захочет жениться на бедной Энн...
Милдред почувствовала, что с нее довольно. Теперь она была уверена в том, что, какое бы решение она ни приняла после дальнейших размышлений, она сумеет внушить это решение Хью. Надо уйти отсюда и поразмыслить. Она сказала отрывисто:
- Мне пора.
Ее перчатки и сумочка лежали на полке под картиной Тинторетто. Она бросила взгляд на эту восхитительную, бесценную вещь, источник стольких волнений. Хью шел за ней по пятам.
- Милдред, я не могу выразить, как я вам благодарен...
- Но я еще ничего не решила. То есть вы еще ничего не решили. Очень уж тут много разных соображений. Вначале я подошла к этому слишком прямолинейно. Ваши колебания вполне естественны. Решение это важное. Вам незачем принимать его впопыхах. Лучше еще поразмыслить, ведь правда?
- Еще поразмыслить? Да, пожалуй, - с готовностью согласился Хью. - Но вы мне поможете поразмыслить, Милдред? Вы не сочтете меня назойливым? Вы так хорошо, так быстро все поняли. Просто удивительно, как вы мне помогаете разобраться в самом себе.
- Если вы этого хотите, я вам помогу. Я всегда буду вам помогать, если вы захотите. - Она взяла перчатки и сумку.
- Ах, Милдред, дорогая моя, - сказал Хью, внезапно отдавшись нежным грезам и хватаясь рукой за каминную полку. - Если б вы только знали! В моем возрасте - и так полюбить!
У Милдред защипало глаза. Не было сил сдержать слезы. Она отвернулась и увидела, что дождь перестал и за окном посветлело. Чтобы свет не падал ей на лицо, она протянула руку и выключила бра над картиной.
20
- И как же Хью решит?
- Решит так, как я ему велю.
Феликса до крайности расстроило и то, что рассказала ему Милдред, и то, как она это рассказала. И в то же время он восхищался сестрой - так уже не раз бывало, когда он особенно ясно чувствовал, до чего они с ней не похожи. Она обрисовала положение с беспощадной честностью, которую он в ней уважал, хоть и считал чрезмерной. В сложных житейских вопросах она проявляла подлинно военный гений.
Они стояли в гостиной в Сетон-Блейзе. Погода опять наладилась, по высокому небу были разбросаны редкие белые облачка, и сад в разгаре лета, вымытый недавними дождями, высушенный солнцем и легким западным ветром, сочетал в себе чистую, первозданную свежесть с буйством тропического леса.
- Конечно, - сказал Феликс, - твои предсказания могут и не сбыться.
- Ты хочешь знать будущее во всех подробностях, - сказала Милдред. Может быть, это вообще свойственно военным. Но так не бывает. - Голос ее звучал устало, она присела на диванчик в оконной нише. Солнечный свет отыскал желтые нити в растрепавшейся шапке ее пушистых седых волос. Уже близился вечер, а она все еще была в плотном шерстяном костюме, в котором примчалась из Лондона.
- Бывает, когда дойдет до дела, - сказал Феликс. - В том-то и беда.
- Не говори загадками. Руководствоваться можно только вероятностью. Из вазы на столе она вытащила белую наперстянку и нервно ею помахивала.
Феликс, до сих пор расхаживавший по комнате, остановился у окна и увидел Хамфри - тот стоял на дальнем берегу речки, неподвижный, словно вписанный в пейзаж художником, откинув голову, как человек, который с минуты на минуту ждет крика или выстрела. Его белые волосы ярко выделялись на сплошном зеленом фоне.
- Хороши мы трое! - сказала Милдред, проследив за его взглядом. - Все влюблены. Бедный Хамфри, ему-то всегда нужно не только недозволенное, но и недосягаемое! И он хоть старается. Не сидит сложа руки.
- Вероятность - это не главное, - сказал Феликс и опять зашагал в глубину комнаты, куда не доставал теплый вечерний свет.
- О господи, а что же главное? Ведь ты согласился, что, если Рэндл уйдет, у тебя будет больше шансов на Энн, чем у меня на Хью, если Рэндл останется. - Она стала общипывать наперстянку.
Феликсу эта формулировка не понравилась. Он вообще был против того, чтобы договаривать все до конца. И то, что в сложившейся ситуации Милдред видела всего лишь столкновение его и своих интересов, не только убеждало его в ее проницательности, но и пугало.
- Я хочу сказать, - возразил он, - что мы не с той стороны к этому подходим. По-моему, самое важное - это Хью и Рэндл. И по-моему, ясно, что затея Хью непристойна, невыполнима.
- Станет выполнимой, если Хью ее выполнит, - сказала Милдред раздраженно. - А ему этого до смерти хочется. Это пленяет его воображение. Ты забываешь, что в каком-то смысле это был бы хороший поступок. Тут дело не только в наших с тобой планах. Для Хью это было бы нечто благородное само по себе, независимо от результатов: решительный шаг за другого, символическое искупление прошлого.
- Мне как раз и не нравится, что ты на это смотришь только с точки зрения наших с тобой планов. И мне непонятно, почему мы должны равняться на романтические идеи Хью. Шестьдесят тысяч фунтов - дорогая цена за прошлое, а духовные блага все равно ни за какие деньги не купишь. Но даже если оставить это в стороне, как же Рэндл? Для него-то это, безусловно, плохо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
